— Держитесь, помощь будет.

Я вызвал через пульт Роса и Келли:

— Хьюмо, помнишь, как шлюпку на Аннхелле обдирали? В атмосфере она в таком убогом виде не сгорит?

Рос пожал плечами, сморщил загорелый нос, изрядным пятном выделявшийся на бледном после операции по замене кожи лице, и поиграл в мнимом размышлении бровями. Размышлять и рассуждать Рос не любил. Если уж чего-то не пробовал, то стоило ли размышлять, проще проверить.

— Может, и не сгорит.

— В данном случае важна не возможная завязка с защитой, а всё, что может блокировать переход на ручное управление. Всю электронику нужно отключить, кроме щитов и навигации. Помоги техникам. Келли, кто на ручнике летает?

— Да кто? Рос вот и Тусекс.

— Дерен?

— А Феба его знает.

— Роса придержи пока, посади Дерена вторым, пусть привыкает. Спецкостюмы достань. Три. И десять нераспакованных.

— Три-то зачем?

— Я тоже полечу.

Келли открыл рот, подумал и закрыл.

— Бегом, чего встал? Времени нет, и не будет!

Шлюпка упала сверху как саредский коршун. Крутанулась волчком, взмыла. Запахло палёным мясом…

Синяки, лезущие со всех сторон, представляли собой идеальную мишень. Разума у них не хватало по причине давней и безвременной кончины. Вирус пытался управлять ими, но, чем "старше" был мертвяк, тем хуже он этому управлению поддавался. Потому брали синяки количеством. И, как бы ни были хороши боевики-алайцы, двое людей вряд ли мог сдерживать эту толпу бесконечно.

Энрихе вздохнул и уткнулся в блок системы наведения. Кто знает, сколько ещё продержится нойбук? Силовые щиты вылетали один за другим, вирус не только гонял синемордых на штурм, он трудился и на информационном поле.

Шлюпка пошла на новый круг, синяки взвыли, воздух разогрелся от светочастотных ударов, и по спине побежал пот. Но шлюпка-то в воздухе, значит, капитан что-то придумал? Неужели сумеем выбраться отсюда?

— Сколько осталось? — спросил за спиной знакомый голос.

Капитан Пайел? Откуда?

— Спрыгнул. Пусть ребята погоняют твоих синих, а мы начнём эвакуацию. Шлюпка ваша живая, нужно только блок управления выдрать. Но полетите на нашей. Пилотов твоих я не знаю, а в атмосфере кидает как на качелях. И будет хуже. Сколько тебе ещё?

— Программа проверяет. Если всё пойдёт так же гладко — минут пять-десять до активации, — Энрихе сплюнул на серебристый песок — слюна испарилась на глазах, жарко.

— Больно-то как здесь, — тихо сказал капитан. И повернулся к алайцам. — Сейчас спецкостюмы сбросят. Переодевайтесь. Перегрузки будут. Ценное есть в вашей шлюпке? Много с собой не возьмём, у нас "двойка", хорошо бы втиснуться всем.

— Всё, заканчиваю, — прошептал Энрике.

— Ты тоже переодевайся. Давай я подержу хозяйство твоё.

Энрике передал капитану нойбук и полез в приятный холод спецкостюма.

— И маску надень, воняет тут.

К запаху Энрихе уже притерпелся. Но теперь к тутошней гнили, которую принесли с собой синяки добавилась вонь их горелого мяса. И он надел полушлем, защитив на всякий случай и глаза.

— Надо было сразу об этом подумать. Инженерные ваши костюмы — лёгкие слишком.

— Кто бы знал… Считается что как раз более высокой защиты.

— Шутят. Ты готов? Активируй "шнур".

— На орбите будем активировать.

— Ты уверен, что твоя система продержится до орбиты?

— А мы тогда как?

— Успеем выскочить. Всё, твоих переодели. Жми — и в шлюпку.

Энрихе провёл пальцами по экрану нойбука, активируя зоны возбуждения разряда. Всё!

— Бегом!

Иннеркрайт завалился сверху прямо на сидящих на полу алайцев. В малой шлюпке всего четыре кресла, остальным пришлось втискиваться между ними. Капитан стоял в дверях, проверяя, все ли поместились.

— Ну вот и ладненько, — он кивнул и спрыгнул на землю. Дверь задвинулась с чмокающим звуком герметизации.

— А капитан куда? — не понял Энрихе.

— У нас навигация не работает, спалили мы её, пока вас искали, — спокойно ответил первый пилот, здоровенный толстый мужик. — Если пойдём на одной видимости — между вашими генераторами запросто и размажет. Он нам "треугольник" с грунта даст. Ракетой.

— А сам?

— Там же ваша шлюпка стоит. Комп выбросит и нам же на хвост сядет. Не бойтесь, инженер, мы и не так делали.

Делали они, как же…

Шлюпка пошла вверх практически свечкой, и Энрихе стало тяжело дышать. Он с трудом стянул полушлем. Голова его почти лежала на остром костлявом плече алайского боевика, в другого он упирался спиной, однако специфический запах алайцев теперь его совершенно не раздражал, нанюхался он сегодня всего — с избытком.

— Вон они, генераторы ваши! — сказал второй пилот. — Горят — отсюда видно.

Энрихе приподнялся и увидел прямо через армостекло шлюпки пылающую точку с разбегающимися от неё алыми нитями. "Огненный шнур"! Неужели проскочим?

— Высота? — спокойно спросил первый пилот.

— Пятнадцать сто четыре, — отозвался второй. — Поправку вижу.

— Угол?

— Восемьдесят пять!

— Сколько до полного?

— Восемнадцать.

— Не выдерживаем. На два — девяносто.

— Есть на два.

И тут же шлюпка дернулась вверх так, что дыхание остановилось. Оказывается, до этого был ещё даже не вертикальный взлёт… Однако пилоты продолжали разговаривать так же непринужденно, как и секундами раньше. Энрихе только потом узнал, что, за первым пультом сидел Тусекс, за вторым — Дерен.

— Блок скорости?

— Блок.

— Выламывай защитную. Семнадцать и две.

— Семнадцать — потолок.

— Щит живой?

— Показывает.

— Включаешь без команды. Давай полных семнадцать. Готов?

Ответить Дерен не успел. Тонкие красные ниточки "огненного шнура" вдруг превратились в сиреневые канаты. В шлюпке сработала фотозащита, но помогло это мало — слепящее сияние почти лишило Энрихе зрения.

Дерен, однако, всего лишь не успел ответить, щит он активировать успел, иначе быть им в шлюпке уже сушёными.

— Взял семнадцать — спокойно сказал Тусекс. — Высота?

— Двадцать два двенадцать.

— На два — уходим.

Шлюпку дёрнуло, у алайца, на чьём плече лежал Энрихе, хлынула горлом зеленоватая остро пахнущая кровь…

— Это не "шнур", — прошептал иннеркрайт и потерял сознание.

Душно. И пить хочется так, что горло просто болит. Что-то тёплое и солёное течёт в рот, но проглотить не удаётся. Горло не слушается команд, оно словно чужое…

— А ну глотай!

Голова вздёргивается вверх, и он давится, кашляет…

Что же это, Белоголовые Ако, почему так больно? И голоса сквозь шум в ушах…

— Связи нет.

— А с алайской шлюпкой связаться пробовали?

— Если он выбросил компьютер, какая может быть связь? Морзянкой?

— По башке себе постучи!

— Технически можно сейчас засечь шлюпку с орбиты?

— Так "шнур", блин, чтоб его асти ба на амэ! Я дальше этого долбанного "шнура"…

— Келли, ты за языком последи уже…

Вот этот голос знакомый, это Млич, навигатор с "Ворона", а ругается зампотех…

Энрихе открывает глаза: перед ними — сплошное чёрное пятно, но он пытается попросить воды…

— Ну, давай теперь воды, — соглашается лендслер. Выше запястья у него резаная рана, рядом лежит окровавленный нож, однолезвийный, чуть изогнутый, с желобком для стекания крови.

Энрихе облизывает губы и понимает, что на губах у него тоже — кровь.

— Это не "шнур", — шепчет он. — Я знаю, что говорю. Я два раза…

— Я вижу, что не "шнур", — спокойно отвечает лендслер. Где же он-то шнур видел?

— Что с капитаном? — говорить больно, но надо.

— Пока не видим его. Если он в атмосфере, то мог потерять ориентацию — там сейчас чёрт что творится.

— Псих он, — выдохнул Энрихе и закашлялся. Легкие заныли.

— Все мы в чём-то психи.