Ни один из других моих рассказов не имеет такого прямого и непосредственного отношения к Трем законам, как «Хоровод», но все они так или иначе с ними связаны. Например, один из рассказов посвящен роботу, который умел читать мысли и был вынужден лгать, поскольку не мог сказать человеку того, что тот не хотел слышать. Видите ли, правда неминуемо причинила бы ему «вред» — в виде огорчения, разочарования, горя, смущения, потери иллюзий и прочих эмоций подобного рода.

Вот еще одна история: загадка человека, которого подозревали в том, что он робот, иными словами, что у него квазипротоплазменное тело и «позитронный мозг» робота. Доказать, что он человек, он мог только одним способом — публично нарушить Первый закон. Он не стал отказываться и при свидетелях ударил человека. Однако рассказ заканчивается сомнением, поскольку существует подозрение, что другой «человек» тоже мог быть роботом, а в Трех законах ничего не говорится о том, что один робот не может причинить вред другому.

А еще у нас имеются идеальные роботы — модели такие продвинутые, что они используются для предсказания погоды, размеров урожая, выпуска промышленной продукции, поворотов в политической жизни и тому подобное. Они нужны для того, чтобы мировая экономика была меньше подвержена воздействию факторов, на которые человек влиять не в состоянии. Но эти поразительные роботы тоже подчиняются Первому закону. Они не могут допустить, чтобы человек страдал в результате их бездеятельности, поэтому совершенно сознательно дают ответы, которые не обязательно являются правдивыми и порой вызывают локальные экономические кризисы, спланированные для того, чтобы заставить человечество выйти на дорогу, ведущую к миру и процветанию. В конце концов роботы начинают играть решающую роль, но люди от этого только выигрывают.

Не следует недооценивать взаимоотношения человека и робота. На уровне сознания люди могут знать о существовании Трех законов, однако это не мешает им испытывать иррациональный страх и не доверять роботам на эмоциональном уровне. Если бы вы хотели придумать соответствующий термин, это можно было бы назвать «комплексом Франкенштейна». Кроме того, существует и еще одна проблема — протесты профсоюзов, которые боятся, что роботы заменят людей и те лишатся средств к существованию.

Вот вам еще одна тема для рассказов. Мой первый рассказ о роботах был посвящен роботу-няне и ребенку. Как и следовало ожидать, ребенок обожал своего робота, однако мать боялась его, что тоже вполне объяснимо. Конфликт заключался в том, что мать пыталась избавиться от робота, а ребенок всячески противостоял ее попыткам.

Мой первый длинный роман, посвященный роботам,— «Стальные пещеры» (1954) — заглядывает в далекое будущее. Действие происходит во времена, когда на других планетах, населенных эмигрантами с Земли, развивается роботизированная экономика, но сама Земля по экономическим и эмоциональным причинам протестует против засилья металлических существ. Совершено убийство, мотивом которого является ненависть к роботам. Оно разгадано парой детективов — человеком и роботом с использованием дедуктивного метода (являющегося главным во всех детективных историях) и Трех законов.

Мне удалось убедить себя, что Три закона необходимы и достаточны для безопасности человека, когда речь идет о роботах. Я искренне верю, что наступит день, когда будут созданы сложные в техническом отношении роботы, в «мозг» которых будет внесено что-нибудь вроде Трех законов. Я с удовольствием сыграю роль пророка в данной области, только вот боюсь, что вряд ли это произойдет при моей жизни[6].

Количество пожилых людей в мире увеличивается, а молодых, наоборот, уменьшается. Эта тенденция будет неуклонно расти, если уровень рождаемости станет падать, а достижения медицины будут продлевать продолжительность жизни человека.

Чтобы пожилые люди не теряли воображения и творческих способностей и не стали обузой для постоянно уменьшающегося числа активных молодых людей, я часто выступал с предложениями модифицировать нашу систему образования таким образом, чтобы человек продолжал учиться до конца жизни.

Но как это сделать? Откуда взять столько учителей?

А кто говорит, что учителя должны быть людьми или вообще живыми существами?

Предположим, что в грядущем веке коммуникационных спутников станет значительно больше, чем сейчас. Кроме того, они будут значительно сложнее и «умнее». Предположим, что вместо радиоволн главным средством связи станут лазерные лучи, которые обладают гораздо более широкими возможностями.

В таком случае появится возможность создать многие миллионы отдельных каналов для звука и изображения, и уж совсем просто представить себе, что каждый человек на Земле получит свой собственный телевизионный канал.

Каждый человек (ребенок, человек средних лет или старик) будет иметь свой собственный выход, к которому он сможет в любое удобное для него время подключать обучающую машину. Это будет гораздо более разносторонняя интерактивная обучающая машина, чем те, что имеются у нас в настоящий момент, поскольку компьютерные технологии тоже не стоят на месте.

Мы можем надеяться, что такие машины будут достаточно сложными и гибкими, чтобы модифицировать свои программы (иными словами, «учиться») в результате деятельности ученика.

Ученик будет задавать вопросы, отвечать на них, делать заключения, высказывать свое мнение, благодаря чему машина оценит его прогресс и в соответствии с этим будет менять скорость и интенсивность курса обучения и, что еще важнее, ставить акценты на вопросах, которые больше всего занимают ученика.

Однако персональная обучающая машина не должна быть очень большой. Размером и внешним видом она может походить на телевизор. Возможно ли, чтобы такое маленькое устройство содержало столько информации, сколько необходимо учащемуся, которого интеллектуальное любопытство может завести достаточно далеко? Нет, если речь идет об изолированной обучающей машине,— но в таких машинах нет никакой необходимости.

В цивилизации с развитыми компьютерными технологиями, способной производить обучающие машины, непременно будут существовать компьютеризированные библиотеки. Они могут быть соединены единой сетью и подключены к единой планетарной библиотеке.

Все обучающие машины будут иметь прямую связь с планетарной библиотекой и смогут получить в свое распоряжение любую книгу, периодическое издание, документ, звуковую или видеозапись в закодированном виде. Дальше ученик либо увидит интересующий его материал на экране, либо получит в распечатанном виде на бумаге, чтобы иметь возможность изучить его потом, в более спокойной обстановке.

Разумеется, необходимость в учителях-людях не отпадет. Существуют некоторые предметы, например занятия спортом, театральным и ораторским искусством и тому подобное, где взаимодействие ученика с учителем просто необходимо. Кроме того, определенную ценность и интерес представляют групповые занятия студентов, когда они собираются вместе, чтобы обсудить друг с другом и с преподавателем какую-нибудь проблему, поделиться своими умозаключениями, сделать новые открытия.

После такого общения с себе подобными они могут с известным облегчением вернуться к всезнающей, гибкой и бесконечно терпеливой машине.

Но кто будет учить обучающие машины?

Естественно, тот, кто учится у машины, будет одновременно и учить ее. Люди, которые с удовольствием занимаются интересующими их вопросами, склонны думать, наблюдать, размышлять, ставить эксперименты и время от времени изобретать нечто новое, неизвестное до них.

Они будут делиться своими знаниями с машиной, которая в свою очередь зафиксирует полученную информацию (не забыв, разумеется, указать имя изобретателя) в планетарной библиотеке, где ее смогут получить другие машины. Новые сведения останутся в памяти машины и послужат отправной точкой для тех, кто придет следом. Таким образом, обучающие машины позволят людям устремиться к достижениям, которые сейчас невозможно даже предсказать.