— Раз на ёлке значит ёблоки! — заявил этот вреднюк и пафосно продолжил. — Поприветствуем доблестных сборщиков урожая ёблок! Ура, товарищи! Кто не работает, то не ест, товарищи! Да здравствует международная солидарность трудящихся!

— Нет, Умник, ты кадр! — расхохоталась я. — Что б я без тебя делала!

— Ясно что, сидела бы и рыдала белугой!

Я подошла к берёзке, отрезала небольшую ветку, нанизала на неё яблоки. Как же вовремя Андрюха ножик потерял, а то б совсем безоружная была!

— Вы это слышали? Вооружилась она, умереть — не встать!

— Что мне всё-таки делать? Надо же как-то выбираться. Людей найти. Не сидеть же здесь весь день, сейчас вроде утро, значит, до вечера время есть. Только куда именно идти? — размышляла я вслух, расхаживая туда-сюда по полянке.

Вдруг резкая боль в голове. Я проваливаюсь в пустоту и падаю-падаю… Вокруг ничего нет, только темнота, кромешная, непроглядная. И тишина, оглушающая, звенящая.

Мне очень страшно, ну хоть какой-то звук услышать! Кричу, но звука нет. Меня тоже нет: ни голоса, ни тела, только страх, липкий, тягучий. Я уже не Барбариска, я теперь маленький комочек страха, маленький-маленький, ощетинившийся иголочками отчаяния. Плыву куда-то в пустоте. Куда? Зачем?

Ой, что это?! Впереди смутные очертания двух фигур, как в театре теней только наоборот, светлые пятна на чёрном фоне. Они тоже пугают меня, но полная пустота пугает больше. Бросаюсь к ним (холодно-то как!)

— Эй, кто вы? Я здесь, заметьте меня, заберите отсюда!

Нет, не слышат.

Контуры фигур подсвечиваются яркими всполохами, пробегающими цветными волнами, которые на фоне темноты кажутся ослепительными. У одной — жёлто-оранжевыми, тёплыми, размеренными, у другой — сине-голубыми, холодными, отрывистыми.

Подбираюсь ближе. Тянусь к ним. Вот, ещё немного…чуть-чуть… Нет, только не это — жгучие укусы холода не пускают дальше. Кружусь рядом: "Смотрите, я здесь!"

Но тени не видят, не слышат, не чувствуют меня, вроде спорят о чем-то. Вслушиваюсь.

Звук проявляется медленно, периодически пропадая.

… за это ответите…

… случайность…

…мужчина-воин, а…

… эта подходит…

Подлетаю ближе, сжимаюсь в точку, чтобы хоть немного согреться, слушаю. Так уже можно различить целые фразы.

— Мы так не договаривались. Согласно Контракта мной был сделан совсем другой выбор! — возмущается первый голос (жёлто-синяя волна).

— Вы внимательно читали Контракт? — второй голос спокойный, невозмутимый (вспыхивают и гаснут оранжевые язычки пламени).

— Разумеется, читал! — снова первый голос (колючие голубые иглы со всех сторон).

— Пункт 7.4, — зачитывает второй голос, — Стороны освобождаются от ответственности за частное или полное неисполнение своих обязательств по настоящему Контракту, если их исполнению препятствуют чрезвычайные обстоятельства (иначе форс-мажор) (жёлтая точка разгорается, растекаясь по всей фигуре).

— Какой еще форс-мажор! — почти крик (разлетаются сине-голубые искры).

— В данном случае стечение непредвиденных обстоятельств, произошла небольшая накладка, — объясняет второй голос (рябь прокатывается по жёлтому полю).

— Накладка! — резко и раздраженно. — И ЭТО вы называете накладкой?! Как я теперь, по-вашему, смогу получить Планшет (мельтешат и мечутся синеватые мушки).

— Вы в любой момент можете отказаться от Контракта, но оплата в этом случае не возвращается, — а это уже насмешка (скачут по зелёному полю яркие оранжевые точки-ёжики).

— Чтобы ал'Никс сдался, да никогда! — напыщенно откликается первый (ярко-синяя вспышка).

— Могу предложить в качестве компенсации выбрать Бонус, — недовольно (россыпь оранжевых и голубых огоньков).

— Тогда я выберу… (красная паутинка на жёлтом фоне).

— Никс, вы идиот! (ярко-синий салют).

Перед глазами (или что там у меня есть!) мельтешат цветные полосы, звук неожиданно исчезает, вспышка… Темнота. Снова темнота.

Я шарик, я маленький грустный шарик…

— Какой шарик, дура?! Какая темнота? Глаза открыть не пробовала?

— Умник, родной! — была б у него шея, точно кинулась бы (не на свою же собственную запрыгивать!) — Со мной такое было!

— Ну и что такое было?! Ну, звезданулась башкой о камень, тоже мне великое происшествие!

— Но…, — я оглянулась вокруг: сижу на траве, сзади огромный каменюка (или у меня что-то со зрением, или его пять минут назад не было!), на голове шишка такая… (хорошо, что не вижу!), перед глазами мушки драку устроили, и лес чужой (никуда, сволочь, не делся! вон и ёлки стоят!), глюки опять же. А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!

— Умник, а ты точно их не видел? — уточнила я.

— Видел: и ёлки видел, и камень тоже! А то тут одни ходят, под ноги не смотрят, а другим из-за них в отключке валяться! Хватит мне голову своим бредом забивать!

— А вдруг это важно? Вдруг объясняет, как я сюда попала?

Умник почесал в затылке (ну, это мне так представилось!) и устало вздохнул: "Рассказывай".

— Вот, — закончила я, — что скажешь?

— У меня две версии: одна реалистическая, другая фантастическая. Тебе какую?

— Обе!

— Это ты местных богов видела, — выдал этот насмешник.

— А про какой контракт они говорили?

— Ну, хорошо, не боги. Тогда ты мысленно перенеслась в свой мир и попала на переговоры двух бизнеснюков!

— Интересно, — я выдавила вымученную улыбку (голова болела всё сильнее), — это которая версия?

— Фантастическая, естественно!

— А реалистическая?

— А реалистическая — это просто галлюцинации, что неудивительно при таком сильном ударе.

Пить хотелось неимоверно (и какой дурак сказал, что жажда — ничто, его б сюда!), и я, наплевав на все намеки Умника на кусты и благоприятные случаи, направилась туда, где по моим прикидкам должна быть вода. Тянущее ощущение в груди усилилось и росло с каждым шагом, я словно шла сквозь толщу воды. Неприятно, конечно, но меня это не останавливало, но на каждый пройденный метр уходило столько сил, будто стометровку пробежала. Вдруг меня что-то резко развернуло и рвануло назад. Не удержавшись, я покатилась по траве, собирая на себя все иголки. Блин горелый, мало мне раскалывающейся головы!

(Дальнейший кусок вырезан цензурой, ибо вдруг дети читать будут!)

Поднявшись, я горела желанием найти того, кто обеспечил мне эти незабываемые ощущения, и ласково пожурить, объяснив всю глубину его нехорошего поступка! Нет, ну вы только представьте, что вас обвязали веревкой под мышками, а её конец выходит прямо напротив солнечного сплетения и тянется-тянется. Представили? А теперь эта сволочь на том конце ещё и дернула! Ну, как вам? Ну что, пойдем сразу этого нехорошего товарища искать или попить сходим?

Да что же это такое?! Мне что теперь и не уйти никуда?!

— Пить хочу! — проканючила я, усаживаясь по-турецки и подпирая подбородок ладонью.

— Тогда пошли! — отозвался Умник. — Чего сидишь?

— А я быстро хочу!

— Тогда побежали!

— А-а-а, не любит меня никто, — продолжила капризничать я, — не жалеет!

— Я тебя сейчас так пожалею! — железным голосом заявил мой (единственный, а-а-а!) собеседник. — А ну, встать, раз-два! От меня до следующего дуба бегом марш!

Ага, ему легко говорить, а меня что-то держит!

С одной стороны, хочется, конечно, разобраться с тем, что (или кто!) мне мешает, а с другой, в горле так пересохло, что ни о чём другом и думать не могу. Мелькнувшая мысль "а может не ходить, вдруг не просто так не пускают" была безжалостно задавлена жаждой на корню.

И вообще, Барбариска — не кактус! Она должна пить! Решено — идём за водой!