Звонок мобильника раздался, когда они уже подъехали к Анжеликиному дому, когда говорили друг другу последние слова прощания. Роман сразу почувствовал, что сейчас все полетит насмарку. Анжелика молча выслушала его короткий разговор с женой. Он хотел что-то объяснить ей — мгновенно нахмурившейся, укоризненно надувшейся, пьяной, — но тут телефон опять зазвонил. Анжелика выскочила из машины, как ошпаренная, кинулась к темному рту своей подворотни. В сущности, все слова уже были сказаны, даже «до свидания» и «удачи», но Роман, бросив на сиденье мобильник, метнулся за Анжеликой.

— Подожди! Куда ты?

— Я уже говорила тебе, — сказала Анжелика зло, останавливаясь. Ее немножко шатало, верхняя пуговица клетчатого джинсового жакета была расстегнута.

— Ты из-за звонка? — глупо спросил Рома.

— Рома, я тебя уже предупреждала, — угрожающе произнесла Анжелика. — Поезжай домой.

— Подожди! — с мольбой в голосе воскликнул Роман. — Пожалуйста, подожди!

— Что? — спросила Анжелика, приближаясь.

Телефон, умолкший было, затрезвонил вновь. Внутренне чертыхаясь, Роман рванул дверцу «Опеля», схватил трубку.

— Рома, извини, что я опять звоню, — виноватый голосочек Кати. — Ты же обещал помочь мне с рефератом.

— И что? — рявкнул Роман.

— Ты обещал…

— И ты по этому поводу звонишь мне на трубу? — проорал Роман в ярости. — Я говорил тебе, чтобы ты больше не звонила?

— Рома, я не стала бы звонить, но ты обещал, — интонации, покорные до противности. — Мне в понедельник нужно сдавать реферат…

— Так, — он оглянулся на Анжелику — та усмехалась издевательски, облокотившись на кирпичную стену. — Где компьютер включать, знаешь?

— Да. — Папку «Мои документы» знаешь?

— Да.

— В ней папку «Катя» видела? Что ты молчишь? Там есть файл «Интернет», в нем все, что тебе нужно.

— И что мне с этим делать? — проблеяла Катя.

— Что тебе с этим делать? — возмутился Роман. — Это ты у меня спрашиваешь?

— Рома, ты когда приедешь? — со слезами в голосе.

— Никогда! — отрезал Роман. — Понятно?

Виновато улыбаясь Анжелике, он подошел и взял ее за руку.

— Видишь, я обещал жене подъехать в десять и помочь с рефератом.

— Я понимаю, — Анжелика все еще усмехалась, но мягче, спокойнее; кажется, ей понравилось, как Роман орал на жену.

— Я обещал ей помочь… Черт! Как мне все это надоело! Почему она ничего не может сделать без меня?

— Да потому что ты все делаешь за нее! Даже рефераты! А она сидит себе ножка на ножке, жопа на ладошке!

Телефон опять зазвонил. Неприятная дрожь пробежала у Романа под лопатками.

— Рома?

— Послушай меня, — сказал Роман почти по слогам. — Если ты еще раз позвонишь, то больше никогда меня не увидишь. Поняла?

Катя молча сопела в трубку. Роман отключил мобильник и кинул его назад. «Нужно было сделать это сразу после концерта», — подумал он. Анжелика, закусив губу, смотрела в сторону — то ли сердилась, то ли прикалывалась внутренне над ним.

— Ты сердишься? — спросил Роман.

— Да нет, — она резко перекрестила руки перед грудью, как судья в боксе одновременно с командой «брэк». — Что ж ты даже со своей женой сладить не можешь? О чем тогда вообще можно говорить?

— Пойдем пройдемся, — предложил Роман вместо ответа. Анжелика зябко поежилась, передернула плечами — от холода или от избытка чувств, но от предложенного Романом пиджака не отказалась, накинула его поверх джинсового жакета. Чуть-чуть поотстав, Роман смотрел, как она идет — очень прямо ставя ноги, широко развернув плечи, высоко подняв голову. Темные кудри прятались под воротником пиджака, широкие «клеши» загребали шуршащую листву. В молчании они прошли по парку. Пахло осенью, небо над головой было темным; то там, то тут срывался с ветки лист и падал под ноги; величие ночи успокаивало. Они дошли до заброшенного фонтана, перелезли через бетонное высокое ограждение, и Роман помог Анжелике забраться на каменную круглую кладку, из которой торчал посредине короткий конец железной трубы водоподачи. Самому ему влезть по камням наверх, как обезьянке, не стоило труда, и они долго, упоенно целовались наверху, пока Анжелика не начала смеяться, как сумасшедшая. Вернулись в машину. Сцена прощания затягивалась. Роману было хорошо и спокойно, как бывало очень редко. Никуда не хотелось ехать, заночевать бы вот здесь, в машине с Анжеликой. Но где-то в самых задних мыслях он держал воспоминание о перепуганной его грубостью Кате. Вот, бедняжка, наверно, думает, что все кончено, что муж больше не вернется. Анжелика тем временем расстегнула «молнию» на джинсах Романа, от нее пахло вином и вареньем, и Роман сдался: на бешеной скорости «Опель» стартанул с места и помчался в сторону железной дороги, в такие дебри сортировочных узлов, где вряд ли в это время суток могли случиться прохожие.

Безумный, нервный, всепоглощающий секс. «Что тебе нужно? — стучало в голове у Романа. — Что нужно тебе?» Даже в наивысшую минуту наслаждения этот вопрос не погас окончательно, не размылся начисто во взрывах сладкой истомы. «Что нужно тебе?» — хотел спросить он, глядя позже в пустые, почти прозрачные Анжеликины глаза. Этот мучительный вопрос мешал ему упиться своим «хорошо и спокойно», чувством, которое он так ценил теперь. Было три часа ночи, когда «Опель» занял привычное место у Анжеликиного дома. Теперь уже точно нужно было разбегаться. На Романа накатила непреодолимая зевота, и он боялся уснуть прямо за рулем.

— Я ужасно пьяная, — сказала Анжелика весело. — Заметно?

— Немножко, — Роман посмотрел на часы — да, начало четвертого. — Ну, мне, наверно, пора. Поспать уже не удастся. Жена, наверно, ждет, чтобы устроить скандал.

— Еще и скандал? — в Анжеликином голосе явственно прозвучали укоризненные нотки. — Тебе просто на шею сели, дорогой мой.

— Ну, со мной знаешь какие скандалы. Где сядешь, там и слезешь, — заметил Роман. — Лучший способ защиты — это нападение.

— Если бы ты знал, как мне надоели разговоры о твоей семье! — произнесла Анжелика с чувством. — Не могу больше. Знаешь, я больше не хочу слушать про твою жену, про твои скандалы, про твои заморочки. Давай договоримся, что мы больше не будем об этом разговаривать. Есть миллион других тем. Поговорим о поэзии. О птичках, в конце концов. Давай попробуем.

Роману вовсе не хотелось разговаривать. Ему хотелось спать.

— Мне начинает казаться, что ты меня ревнуешь, — сказал он лениво.

— Что?! — моментально вспыхнула Анжелика. — К кому?

— К моей жене.

— Ты что, упал? Ревновать к вот этому? — она бурно взмахнула руками. — Ром, не серди меня. Я пьяная, я могу сказать что-нибудь не то. Потом пожалею.

Роман моментально проснулся. Она пьяна. Она действительно пьяна. Почему бы не воспользоваться этим?

— А вот мне нравится как раз, что ты пьяная, — сказал он. — Сейчас ты со мной откровенна.

— Я всегда с тобой откровенна, — сообщила Анжелика. — Насколько это возможно. Настолько, насколько… Слушай, меня чем дальше, тем больше развозит.

«Ага», — сказал сам себе Роман. — Раз ты откровенна, — начал он, и собственный голос показался ему ненастоящим, — может быть, ты все же скажешь, что ты от меня хочешь? — Я? От тебя? — она прищурилась. — Ничего, наверно.

— Ты уходишь от ответа, — настаивал Роман. — Зачем-то ты со мной встречаешься. Что тебе нужно?

Анжелика действительно была заметно пьяна; у нее было такое выражение лица, как будто она собиралась запеть нечто вроде «Шумел камыш». Вместо этого она повернулась к Роману и, прямо глядя ему в глаза своими пустыми, зелеными и холодными, сказала с глупой улыбкой:

— Мне нравится с тобой трахаться, — потом подумала и добавила:

— Вот и все.

— И все? — опешил Роман. Менее всего он ждал именно этого ответа. Он не смог бы сам точно сформулировать, чего конкретно он ждал, но эти типично мужские слова, произнесенные его подругой, были как ушат ледяной воды на его горячую голову.