— Ну его! — решил второй добровольный помощник. — Шизанутый.

Подтверждая диагноз, алкаш обхватил колени руками и засвистел что-то, мерно покачиваясь и глядя в небо.

В автобусе Игоря еще трясло от бешенства; в голове снова проигрывались обрывки безумных диалогов с пьяницей и тещей — эти двое могли бы составить отличный дуэт абсурда. Он незаметно для себя сжимал челюсти и стискивал пальцы на поручне до онемения.

Он чудом не опоздал в офис и, после недолгого облегчения, почувствовал, как ярость и раздражение сменяются страхом и беспокойством. В природе этих ощущений Игорю не хотелось отдавать себе отчета, поскольку это значило бы всерьез отнестись к угрозам и бреду больных, вероятно, людей. Но незваные чувства не хотели успокоиться, и Игорь, почти ненавидя себя, то и дело поднимал левую руку к затылку над тем местом, где утром лишился клочка волос.

Работа, конечно, не клеилась, как и разговоры. Внезапно обострившийся слух мешал сосредоточиться, он четко различал звуки даже в помещении за стеной. Звенят ложечки в чашках, кликают мышки; Ваня Светлицкий нашептывает Люде из бухгалтерии какой-то анекдот, и оба коротко визгливо смеются, привлекая всеобщее внимание. Он слышит шум вентиляторов в системном блоке и отлично слышит свое колотящееся сердце.

Разглядывая свое побелевшее лицо в зеркале, Игорь подумал, что, может быть, у него нервный срыв.

Когда через три часа мучительного безделья у него на ровном месте сломался компьютер, Игорь испытал облегчение. Всё просто отключилось, как будто выдернутое из сети, оборвав набираемый текст на полуслове. У хмурых парней из IT-отдела он тоже не «заработал», как это бывало обычно. Те бурчали что-то про «сдувшиеся» конденсаторы, а Игорь разводил руками: день не задался.

— Действительно, тебя как будто сглазили сегодня! — поддержала Люда.

— Как? — хихикнул он.

— Ну, ты не обижайся, но у тебя всё из рук валится. И отвечаешь невпопад.

— Да я вот думаю, что и чувствую себя не очень… Может, шеф даст отгул?

— Ты пойди, спроси, — Люда участливо сжала тонкими пальцами плечо Игоря. — Только если пойдешь, оставь мне программку — помнишь, ты обещал вчера?

— Да-да! Она у меня, кажется, на флэшке…

Игорь полез под стол, вытянул спортивную сумку, расстегнул молнию, чтобы добраться до внутреннего кармана… И застыл.

— Ты чего? — наклонилась Люда.

— Чёрт! — холодок растекался по его спине и по́том выступал на лбу. — Я вместо своей формы случайно взял сменку сына…

Игорь так и сидел, согнувшись в три погибели под одновременно издевательский и сочувственный смех сотрудников. Даже айтишники похлопали его по плечу, поддержали версию о сглазе и вызвались заступиться за него перед шефом. Улыбаясь и не разбирая дороги, Игорь поспешил удрать из офиса, отзвонившись начальству уже в кафешке. Немного пива, казалось ему, сейчас будет просто необходимо.

Он устроил себе наблюдательный пункт, забившись в угол зала для некурящих, возле окна, в которое смотрел минут сорок почти неотрывно. Не то он ожидал увидеть чокнутого бомжа, ковыляющего из-за угла, не то преследующую его тещу или беззаботную жену… В общем, он был оскорблен и всё еще поминутно трогал затылок, поэтому нужно было стараться не поддаться панике и злобе, а спокойно наблюдать и размышлять. Сидя в кафе, Игорь успел отказаться от мысли звонить Макарову и просить совета (почему-то ему всё еще казалось нечестным плести, как сказала старуха, интриги, не поставив никого в известность) и не дозвониться Тане, а это значило, что она, скорее всего, не сможет сегодня забрать сына из школы.

Расплатившись, он вышел на улицу, где начал моросить дождик, и отправился к Сашкиной школе пешком — идти всего пару кварталов. Он преодолел их без происшествий, но с таким напряжением, что, уже подходя к школьным воротам, обнаружил, что едва не бежит трусцой, расталкивая прохожих плечами. Сына он увидел, еще подходя к школе. Дети бегали во дворе, но Сашка почему-то не играл в компании, а стоял, задумавшись о чем-то, у ограды. Он казался одиноким и серьезным. Игорь подошел, улыбнулся (глядя с высоты своего роста, а не присев на корточки, как это порой всё еще делала Таня, не замечая раздражения сына) и спросил:

— Как дела?

Сашка улыбнулся в ответ:

— Хорошо. Мне сейчас бабушка звонила, знаешь?

— Нет. Что она хотела?

— Спрашивала просто, как у нас дела.

— У кого — у нас?

— Не знаю… У нас с тобой, наверно. Маме же она должна была отдельно звонить.

Игорь пожал плечами.

— Ну, тогда собирайся.

— Куда?

Отец и сын обменялись непонимающими взглядами.

— У меня же сейчас еще один урок, папа!

— Тьфу ты, чёрт! Сегодня что у нас, пятница? Я забыл совсем.

— Конечно, пятница. Ты мне форму принес?

— Чёрт… Да, принес, выходит. Ну и ладно, не пойдешь сегодня на физкультуру. Давай, я поговорю с учительницей. На каком это этаже?

Сашка ответил, и Игорь, сдерживаясь, чтобы не бежать через две ступеньки, отправился на второй этаж. На лестничной площадке он посмотрел в окно, увидел улицу, на которую выходили двери школы, и переходящего дорогу сына. Тот находился на середине пути, зеленый сигнал светофора начал мигать, и Сашка побежал… Никогда они с Таней не позволяли сыну переходить дорогу в одиночестве.

Игорь двумя прыжками слетел с лестницы, рванул через холл, ударил плечом в двери. Сашка уже почти дошел до тротуара, но светофор теперь злобно сверкал пешеходам красным, и машины трогались с места. Игорь бросился им наперерез, уже понимая, что проскочить дорогу не успеет. Резкий сигнал автомобиля заставил его сбиться с ритма. Он споткнулся, рухнул на одно колено, увидел стремительно приближающуюся машину и беспомощным жестом прикрыл глаза рукой.

Он услышал душераздирающий визг тормозов и через пару секунд — брань потрясенного водителя. Привстав, огляделся: движение продолжилось. Кто-то перестал обращать на него внимание, кто-то возмущенно сигналил. Водитель, чуть не сбивший Игоря, хлопнул дверцей и тоже, вильнув, поехал, ничего не выясняя. Возможно, заметил мальчика. Игорь подошел к сыну, схватил его за руку и встряхнул:

— Ты что, совсем одурел по дорогам бегать?!

— Папа, я думал, что там ты! Мне показалось, я тебя увидел и ты меня позвал… Честно, пап!

Сашка выглядел искренне перепуганным и чуть ли не на грани слёз.

— Креститься надо, когда кажется, понял? Подумал бы, как я туда попал, если я наверх пошел! И зачем звал бы?

— Я… я не знаю. Но мне показалось, я правда видел. И я на зеленый шел, как ты учил!

— Учил, — признал Игорь и тяжело выпрямился. — Не делай, как папа сегодня, — видишь, что будет, если на дорогах баловаться!

Взяв Сашку за руку, он повел его к стоящему неподалеку такси. Дома хотелось оказаться как можно быстрее. В голове крутились всполошенные мысли: «Нервы, нервы… Довел себя до невроза! Теперь сына доведешь. Что дальше-то? Нет, надо, чтоб Таня быстрее приехала, — я же с ума так сойду!» Перед мысленным взором мелькнул образ Анны Ильиничны, мерзко хихикающей, разжигающей конфорку. Игорь поправил себя: «Вот, вот кто всех довел! Что за сглаз, в самом деле? Или я опять себя нервирую?»

— Куда везти? Недорого возьму!

Таксист, заметив их, почти по пояс высунулся со стороны пассажирского сидения. Игорь увидел утреннего алкаша, побритого и в кожаной куртке. Тот улыбнулся ему, как утром, когда вертел в руках осколок стекла. Игорь едва не подпрыгнул и, выпустив ладонь сына, с отвращением взмахнул руками.

— Тьфу, твою мать! Сгинь, гнида!

Бомж, мигом превратившись в пожилого кавказца с седыми усами, обиженно пожал плечами, сплюнул и хлопнул дверцей такси. Игорь потерянно посмотрел на недоуменное лицо Сашки.

— И так тоже никогда не делай, понял?

Весь путь до дома Игорь не отпускал руки сына. Когда открывал дверь, в животе слегка холодило, как перед дракой в детстве, и он злился на себя, что принимает всё так всерьез.