Сначала предложение Верна им не понравилось, а ему, в свою очередь, совсем не пришлось по душе то, что предлагали они. Но затем, в результате совместных усилий, все-таки был найден компромиссный вариант – достаточно вместительный тайник за специально сделанной ложной задней стенкой в бардачке грузовичка, на котором Верн каждый день развозил по городу продуктовые заказы. Передачу же «товара» и денег было решено осуществлять на бензозаправочной станции, где Локтер обычно заправлялся. Мужской туалет там был маленьким, грязным и чрезвычайно зловонным. Ключ от него висел на длинной палке, рядом с боковой дверью приземистого здания конторы. На стене туалета довольно высоко висела металлическая полка для бумажных салфеток, но она была ржавой, искривленной, и, судя по всему, ею давно не пользовались, потому что прямо под ней находилась другая новая чистая полка, на которой теперь и лежали салфетки. Кроме того, передний край верхней полки был загнут вверх, а в силу этого увидеть снизу то, что на ней лежит, было просто невозможно.
Итак, каждый понедельник, подъезжая к заправочной станции, Верн вынимал из тайника грузовичка сверток с деньгами, из которого уже была изъята положенная ему доля, засовывал его в карман брюк, парковал машину у одной из колонок, снимал ключ с палки у боковой двери конторы, заходил в мужской туалет, запирал дверь изнутри, брал с верхней полки коробочку, а на ее место укладывал сверток с деньгами. Затем спускал воду в унитазе и выходил из туалета. Для большей убедительности, как правило, на ходу застегивая ремень брюк. Оказавшись в машине, он, не снижая скорости и не останавливаясь, прятал коробочку в тайнике, а вернувшись в магазин, находил удобный случай, чтобы незаметно передать ее мяснику Рику Стассену. Впрочем, последнее было делом совсем не трудным и не опасным.
Рассказывая Рику о механизме реализации товара, Локтер намеренно упустил из виду одно, можно сказать, важнейшее звено – находясь очень близко к самому верху пирамиды, к основному и практически единственному серьезному источнику в Джонстоне, они обеспечивали поставками «товара» не столько оптовых покупателей, сколько розничных торговцев. Между тем прекрасно известно: чем ниже спускаешься к потребителям, тем опаснее бизнес, тем больше шанс оказаться за решеткой по причине элементарной небрежности или легкомыслия кого-то из многочисленных участников процесса. Конечный обмен «товара» на деньги из рук в руки производился, как правило, в фойе дешевых кинотеатров, на школьных дворах, в боксерских залах и даже в городских автобусах. И тем более опасно, что среди уличных торговцев немало самих пользователей. Они и берутся-то торговать прежде всего для того, чтобы обеспечить самих себя дозой. Эти люди совершенно непредсказуемы. Необходимость иметь с ними дело существенно усложняла проблему, однако размер доходов был настолько высок, что у оптовиков в любом случае не оставалось иного выбора, кроме как идти на такой риск. Верн испытывал по отношению к розничным торговцам самое искреннее презрение, обоснованность которого полностью подтвердилась, когда сразу же после двух крупных провалов по их вине в город явился сам Хозяин и буквально вывернул всю систему сбыта наизнанку: поставил всех на уши, наказания раздавал моментально и беспощадно... За уличными торговцами Организация следила практически постоянно, и те знали, что при первых же признаках наркомании их немедленно заменяют другими. Они также прекрасно понимали, что если попадутся и расколются, особенно в отношении источника и методов работы, то скорее рано, чем поздно их ждет несчастный случай. И совершенно не важно где – в тюрьме или на свободе...
Но пока у них все шло без особых проблем и переживаний. Деньги, включая премии за хорошую работу, поступали регулярно. В дальнем конце подвала, у стены, нашлось местечко, которое в свое время, очевидно, просто забыли зацементировать. Там Верн и «захоронил» три жестяные банки из-под консервированных фруктов, до краев заполненные туго свернутыми пятидесятидолларовыми купюрами. Сама мысль о них грела ему душу. А поскольку испачканные, заплесневелые деньги всегда вызывают у людей определенные опасения, помимо резинового уплотнения он тщательно запечатал крышки толстым слоем свечного воска. Четвертая банка, спрятанная пока за баком со старьем, которое никто, похоже, не собирался трогать, медленно, но верно наполнялась новой порцией купюр. Когда и она будет заполнена, у него окажется где-то около сорока тысяч!
Теперь другой вопрос: почему так многие на это купились? Они же не могут не видеть или хотя бы не чувствовать грядущей опасности! Или всех так околдовал запах больших денег, что они предпочитают ничего не замечать? Еще совсем немного, ну всего разок-другой, заработаю пару штук, а затем все это брошу. Раз и навсегда! Вот на этом-то люди, как правило, и прокалываются. Забывают про осторожность, забывают смотреть по сторонам, забывают про риск, забывают обращать пристальное внимание на необычные детали, забывают вовремя и быстро «делать ноги».
Все это, конечно, правильно, но сейчас, когда Верн сам разработал такую надежную систему поставок «товара», ему тоже казалось безумством все вот так взять и бросить. Ведь они не там, внизу, где грязь, риск, опасность, а близко к самому верху пирамиды. Причем не просто близко, а, еще лучше, вроде бы как сбоку от нее! Так зачем же напрасно поднимать панику? Чтобы над тобой все дружно посмеялись? Ну а уж по-тихому сваливать в сторону или пытаться их перехитрить – это еще хуже. Обойдется себе дороже. У них длинные руки, они везде тебя найдут. Тут только вопрос времени. А если к тому же оставить за собой Рика Стассена, то это чуть ли не автоматически означает смертный приговор с обеих сторон.
Значит, идеальным решением проблемы будет расстаться с Риком Стассеном. Расстаться окончательно и навсегда. То есть... В общем, вполне понятно. Да, но без него ломается вся придуманная лично им. Верном Локтером, стройная и пока еще на редкость надежная система. Ну а сколько, интересно, времени потребуется, чтобы создать новую? Много, увы, слишком много. Только ведь рынок не ждет. Он настойчиво требует товара. Ему вынь да положь! Придется возвращаться к старым, допотопным и при этом очень рискованным способам, а значит, ему. Верну Локтеру, волей-неволей делать в ней будет больше нечего...
Рика ведь не уговоришь вот так просто добровольно взять и умереть. Лишь потому, что кому-то это вдруг стало очень нужно. Ну а на открытое убийство способен пойти только полный кретин. Таким образом, чтобы раз и навсегда избавиться от одного дурака, прежде всего предстоит найти другого дурака, который согласится это сделать.
Проблема далеко не так проста и, разумеется, требует тщательного обдумывания. И тем не менее Верн нисколько не сомневался, что рано или поздно он найдет способ, как ее решить.
Но сначала надо проанализировать все мельчайшие детали. Так сказать, покрутить идею со всех сторон, убедиться, что паника напрасна, что они просто-напросто преувеличивают размеры реальной опасности! Локтер знал, что совсем недавно он сам допустил определенную глупость, неверно оценив кое-какие события в своей среде обитания.
Это случилось всего два дня назад, в пятницу. Поднимаясь вверх по лестнице в свою комнату, Верн с величайшим удивлением вдруг уловил знакомый ему сладковатый запах травки. Хозяйская девчонка! Тина! В последнее время она почему-то вела себя намного тише. Заметно похудела. Большую часть свободного времени проводила вне дома. И вообще сильно изменилась после гибели Генри, этого осла в военной форме, любимчика старика Гаса... Тогда в пятницу он сказал себе, что все в порядке. Если девочка подсела только на травку, то все еще поправимо без особых проблем. Травку можно бросить, не прибегая к специальному лечению. Но вот если она уже перешла на порошок и стала неуправляемой, тогда жди беды – сюда скоро явится этот совсем не смешной человек с клоунским лицом, чтобы решить вопрос круто и однозначно.
На следующий день, в субботу, присмотревшись к Тине более внимательно, Верн понял, что она уже перешла уровень травки и, похоже, подсела на более серьезную «дурь». Об этом наглядно говорили ее покрасневшие глаза, натянутость движений, постоянная зевота, нервное почесывание носа. Возможно, пока это еще обратимо, но, как говорят, лиха беда начало. Первый шаг сделан, а остальное только вопрос времени. В случае «дури», кстати, очень небольшого.
