Порекомендации Энди Джонса Пейдж, Грант и Джонс 9 февраля прилетели вЛос-Анджелес, чтобы начать микширование записей в студии Sunset Sound. Когдасамолет приземлился в Лос-Анджелесе, город был в центре землетрясения Силмар,эффект которого ощутился по всему штату, а в Сан-Диего треснула дамба, и строкииз ‘Going to California’ оказались пророческими: «The mountains and thecanyons started to tremble and shake» [«Горы и каньоны задрожали и затряслись»]— и, возможно, это стало знаком трудностей, которые их ожидали. Ведь в тотсамый день, когда они приехали, студия Sunset Sound, где ранее Джонс работал сгруппой под названием Sky, была обновлена и «полностью изменилась». Им пришлосьиспользовать другую, незнакомую комнату, и итоговые результаты оказались не такхороши, как они ожидали.

«Намнадо было возвращаться домой, — рассказал Джонс, который позже признает, что уего желания находиться в Лос-Анджелесе был скрытый мотив — девушка. — Но я нехотел этого и, думаю, Джимми тоже». Ведь последнего никогда не надо было долгоуговаривать пожить в Лос-Анджелесе. «Мы неплохо проводили время, понимаете?»Однако когда через неделю они вернулись в Лондон и проиграли результаты работыостальным в студии Olympic, «это звучало отвратительно! Я думал, мне крышка!»Джимми был сбит с толку и взбешен. «По существу, Энди Джонс должен был бытьповешен, выпотрошен и четвертован, — свирепствовал он. — Мы потеряли неделю,слоняясь где попало».

Плансостоял в том, чтобы подготовить альбом к релизу весной, и уже был забронированмировой тур в его поддержку. Теперь эти планы требовали пересмотра, а Пейджу —опять-таки — приходилось вносить завершающие штрихи в альбом во время тура. Изпоездки в Лос-Анджелес выжила только готовая версия ‘When the Levee Breaks’, ивпоследствии Джимми описал ее как «один из [своих] любимых миксов», вчастности, тот момент, когда песня идет к своей кульминации, где «все вокругначинает двигаться, за исключением голоса, остающегося неподвижным».

Лучшиеновости ждали Пейджа дома, когда он впервые стал отцом после рождения дочери вмарте — которая была зачата им с Шарлоттой, как он позже объявил, во время их сПлантом рабочего отпуска в Брон-Эр-Айр в прошлом июне, — он назвал ее СкарлетЛилит Элейда Пейдж, «Скарлет» — в честь Алой Женщины Кроули (англ.Scarlet Woman), «Лилит» — в честь одной из дочерей самого Кроули. Однаковремени для празднования было мало, и оно было драгоценным, ведь группа теперьиграла их первый за год британский тур, кульминацией которого стала серияпреднамеренно негромких, умышленно направленных на повышение репутации клубныхконцертов в конце марта.

Покаони были в Хэдли, они обсудили идею выступить по-новому, рассмотрев предложениеДжи сделать несколько неафишируемых представлений в неожиданных местах вроделондонского стадиона Waterloo или домашней арены Суррейского крикетного клубаKennington Oval. Но, в конечном счете, тур «снова-по-клубам» был проще и лучшесочетался с их желанием продемонстрировать, что они воссоединяются с истокамисвоего творчества. «Зрителей становилось все больше и больше, но они все дальшеи дальше отдалялись от нас, — объяснял Пейдж журналу Record Mirror. —Они превращались в пятна на горизонте, и мы теряли контакт с людьми — темисамыми людьми, благодаря которым мы взлетели в первые дни». Поэтому теперь онисобирались выступать в «клубах вроде лондонского Marquee для точно такого жеколичества людей, как в самом начале, чтобы сказать спасибо тем промоутерам изрителям. Делая так, мы сможем гастролировать по всей Британии и выступать нетолько в тех городах, которым повезло иметь большие площадки».

Идеябыла достойна похвалы, но они упустили одну важную вещь: Zeppelin быливостребованы куда больше, чем показал сравнительно скромный успех их последнегоальбома, и, вместо того чтобы умаслить влиятельный костяк их поклонников (икритиков) «новаторским» шагом назад к маленьким залам, группа толькоразочаровала и охладила чувства тысяч фанатов, которые просто не могли попастьна площадки — хотя это и не означало, что они не пытались пробиться туда.Результат: пьяные кулачные драки, гражданские беспорядки и плохие заголовки.Или, как позже выразился Джимми: «Мы в любом случае были в проигрыше. Сначаланас обвиняли в надувательстве, а теперь — в том, что мы не выступали в местах,достаточно больших, чтобы все могли посмотреть на нас».

Однакодля тех, кто достал билеты, начало тура в Ulster Hall в Белфасте 5 марта 1971года стало историческим событием. Той пятничной ночью снаружи улицы полыхалистараниями мятежников, которые подожгли бензовоз, швыряя коктейли Молотова.Однако внутри такие же католики и протестанты могли наслаждаться разделеннымпереживанием, будучи свидетелями первого живого исполнения новых номеров вроде ‘BlackDog’, ‘Going to California’ и ‘Stairway to Heaven’ сосвежего, еще не изданного альбома. Пейдж вспоминал реакцию на новый материалкак «слегка вялую, но это было нормально, реакция была довольно хорошей — никтоне знал, что это было, да и мы все еще разбирались в этом». На двойномдиске BBC Sessions 1998 года, который включал выступление группы InConcert, записанное вживую в The Paris Cinema в Лондоне 1 апреля 1971 годаи тремя днями позже появившееся в эфире программы Джона Пила на Radio 1, можноуслышать: ‘Stairway to Heaven’, в частности, «была сложной песней, чтобыдействительно правильно передать ее. Правильно исполнить все эти движения, всеизменения темпа, не ускоряя его, просто удерживая его верным». Тогда Пейджвпервые играл на гитаре с двумя грифами на сцене, и позже это станет частью егофирменного звука, «по сути, началом правильного освоения [им] гитарнойгармонии».

Засценой, однако, Джон Бонэм, казалось, был менее обеспокоен изменениями ритма вмузыке, чем временем закрытия баров разных отелей. После концерта на Боксерскомстадионе в Дублине (как раз там, где надо) на рассвете он развязал ссору,вломившись на кухню отеля в поисках еды. Шеф-повар размахивал перед ним ножом,«достаточно большим, чтобы вырезать инициалы на бронтозавре», и Коул двинулБонзо по носу, сломав его и залив все вокруг кровью. «Ты мне еще спасибо за этоскажешь, когда протрезвеешь», — сказал он ему, но Бонзо так и не сделал этого.

Чтоже касается творческого процесса, несмотря на возвращение в студию Olympic вапреле, а затем в июне, когда сессии втискивались между концертами в Европе,итоговые миксы четвертого альбома были доставлены студию Trident в Сохо дляизготовления мастер-диска только в июле 1971 года — шестью месяцами позжезавершения записи, — а еще несколько ацетатных дисков было изготовлено в то жевремя на битловской студии Apple. К тому времени они уже исполняли большуючасть альбома вживую и 3 мая даже сделали свою единственную известную попыткусыграть ‘Four Sticks’ на концерте в KB Hallen в Копенгагене. «Мыпопробуем сделать кое-что, чего никогда раньше не делали, — сказал Плантзрителям. — Вполне возможно, мы провалимся...» Это пророчество практическибуквально воплотилось в жизнь на последнем концерте европейского тура,состоявшемся 3 июля на футбольном стадионе Vigorelli в Милане, когда полиция поохране общественного порядка запаниковала, увидев вспышки огня в толпе иворвалась внутрь со слезоточивым газом и дубинками, оставив множество зрителейокровавленными и избитыми. «Совершенно ужасно, — Пейдж содрогается отвоспоминания. — На следующий день в газетах писали, что там кинули бутылку, нополиция просто провоцировала зрителей, и неожиданно это вышло из под контролятак, что вы и не поверите. Там было просто столпотворение, и негде былоспрятаться от этого проклятого слезоточивого газа, он задел даже нас. Послеэтого я был ужасно расстроен».

Альбомвсе еще не был издан, и в Atlantic скептически относились к решению начать вавгусте седьмой американский тур группы, который стартовал в Ванкувере вдвадцать третий день рождения Планта, а один из руководителей компании и вовсеназывал его «профессиональным самоубийством». Но билеты на все концерты былираспроданы, группа была в ударе, а в Лос-Анджелесе, при выступлении в Forum, имустроили овацию стоя, когда они сыграли ‘Stairway to Heaven’. «Встали невсе зрители, — рассказал мне Джимми. — Примерно двадцать пять процентоваудитории, но я подумал — эй, да это довольно неплохо. Они действительно были вдвижении, и я думал — здорово, прекрасно. На это мы и надеялись — знаете, чтолюди будут настолько чувствительны к нашей новой музыке. Ведь тогда альбом всееще не вышел...»