Новое название сталоофициальным в понедельник, 14 октября, всего за несколько дней до их первогоконцерта в Лондоне, где они все еще были заявлены как The New Yardbirds.Пытаясь быстро распространить новость, Грант обзвонил лондонскую музыкальнуюпрессу, ухитрившись в последний момент втиснуть маленькую заметку о смененазвания в еженедельный журнал Disc, очередной номер которого должен был выйти19 октября, в то время как Пейдж собственнолично посетил офис самого продаваемогомузыкального еженедельника Melody Maker, в то время находившийся на Флит-стрит,где он присел рядом с Крисом Уэлчем, чтобы помочь ему записать длинноеназвание. «Помню, как Джимми смотрел через плечо в мои заметки и исправлялошибки, — говорит Уэлч. — Я написал „Lead“, и он указал, что на самом деле надописать „Led“». Уэлч лестью был склонен к посещению пятничного концерта в клубеMarquee, и он помнит, как стоял рядом «с одним ударником из довольно известнойгруппы, имя которого упоминать я не буду, чтобы ему не пришлось краснеть. Но япомню, как он наклонился и сказал: „Боже, этот ударник так чертовски силен...“Тот парень после этого практически бросил играть на ударных».

В последующей рецензии, однако,Melody Maker по-прежнему упоминал их как «новый состав The Yardbirds»,добавляя, что они были «очень тяжелой группой» и что «в общем, похоже, что LedZeppelin нужно несколько понизить громкость». Совет они не учли. Наоборот, чембольше людей жаловались на «шум», тем увереннее Грант склонял Пейджа не обращатьвнимания на это и еще сильнее выкручивать громкость на усилителях. Кит Олтхэм,впоследствии писавший для New Musical Express и ставший публицистом The Stonesи The Who, вспоминал, как посетил один из ранних концертов Zeppelin влондонском пабе и ушел после трех номеров, потому что «в его ушах звенело».Когда Грант позвонил ему на следующее утро и поинтересовался его впечатлениями,тот был честен и пожаловался, что «они играли уж чересчур громко». Грант тольконасмешливо фыркнул. «Ну, само собой, каждый раз, когда я встречал [Гранта]после этого, он замечал: „Что ж, дела у моей группы идут хорошо, несмотря нато, что ты о них думаешь“. К тому времени они стали грандиознейшей группой вмире».

Отыграв последнее представлениепод старым именем в университете Ливерпуля в субботу, 19 октября, новая группавпервые официально выступила как Led Zeppelin через шесть дней в университетеСуррея в Гилдфорде. Это было негромкое событие. «Я подвез Джона и Роберта на ихпервое представление в своем «Ягуаре» — вспоминал потом Рег Джонс из прошлойгруппы Бонэма A Way of Life —  снаруживисела большая афиша с текстом: „Сегодня — Экс-Yardbirds!“ А внизу маленькимибуковками — „Led Zeppelin“. После шоу «Ягуар» не завелся, и мы все поехалидомой на поезде». Их второй официальный концерт в качестве Led Zeppelinсостоялся следующим вечером в Boxing Club в Бристоле. «То была репетиция передих настоящим разрекламированным выходом, — вспоминает Рассел Хантер из«разогревающей» группы The Deviants. — Аудитория возненавидела нас и презиралаих. Когда [они] вышли, они успели сыграть только полтора номера, пока в них неполетели огнетушители, ведра, кирпичи и все остальное».

Несмотря на неудачу, группаотыграла свой дебют в Лондоне под названием Led Zeppelin на концерте в клубеMiddle Earth, находившемся в круглом сарае на лондонской Chalk Farm, 9 ноября.Там они собрали самые большие на тот момент деньги (150 фунтов) и получилипервый вызов на «бис». После этого было еще полдюжины концертов, в основном, вклубах и университетах: в Научно-Технологическом колледже Манчестера (22ноября), в зале студенческого союза университета Шеффилда (23 ноября),Ричмондском Спортивном клубе (29 ноября) и снова в Marquee (10 декабря). Большевсего они собрали в Манчестере — 225 фунтов, — но отыграть приличные концерты вСоединенном Королевстве было непростой задачей. У Гранта были проблемы с тем,чтобы организовать встречу первоклассных агентов с группой, а без них,соответственно, попасть в список выступающих в первую очередь было невозможно.У него также были проблемы с заключением контракта на запись. Сейчас понятно,что план Гранта изначально заключался в том, чтобы сперва раскрутить группу вАмерике. Фактически он провел несколько недель между окончанием записи альбомана студии Olympic и началом ноября, когда они сыграли свой первый концерт вЛондоне как Led Zeppelin, обивая пороги ведущих лондонских звукозаписывающихкомпаний, пытаясь заключить контракт и терпя неудачи. Впоследствии Грант сгоречью будет вспоминать, как ему «показали на дверь» несколько важнейшихкрупных лейблов, прежде чем он решил, что ему лучше попытать счастья в Америке.«Pye Records посмеялись надо мной и выставили из офиса. Я пошел на встречу с ихбоссом, Луисом Бенджамином, и попросил аванс. Речь шла о 17 500 фунтов. Онпросто сказал: „Должно быть, вы шутите“». Еще больше Грант был раздосадован,когда так же отреагировал Мо Остин с Warner Bros., по крайней мере, хорошознавший Пейджа по всей сессионной работе, которую тот годами делал для лейбла.Однако по-прежнему ничего не выходило.

Постаравшись предсказать исходситуации, в первую неделю ноября 1968 года Грант отправился в Нью-Йорк,вооруженный девятью треками, записанными на студии Olympic, и несколькимиlive-записями, сделанными на микшерском пульте на разных концертах. Ему на рукубыло то, что, как он знал, имя Джимми Пейджа больше значит для бизнеса вАмерике, чем дома, в Британии, как он впервые заметил еще во время тура TheYardbirds. Однажды днем они с Пейджем прогуливались по Пятой авеню, когда околоних, взвизгнув тормозами, остановился лимузин и «оттуда вышел Берт Бакарак вбелом смокинге и красивая женщина позади него — и они с энтузиазмомприветствовали Джимми». Бакарак помнил Пейджа по сессиям, которые тот записывалдля него в Лондоне в начале шестидесятых, когда великий композитор работал надсаундтреком «Казино Рояль». «Все важные шишки американского бизнеса знали оДжимми Пейдже», — хвастался Грант.

Как и репутация Пейджа какпервоклассного сессионного музыканта, The Yardbirds всегда были болеекоммерчески успешны в Америке — где пять их альбомов последовательно появлялисьв чартах, — чем на родине. Они и выглядели там гораздо более значительно. «Впоследние дни The Yardbirds, в основном, ассоциировались в Америке со всей этойпсиходелической сценой, — говорит Дэйв Льюис, с 1979 года первый редактор TightBut Loose, главного журнала фанатов Led Zeppelin (а теперь — сайта), и человек,который посвятил свою жизнь сбору материалов о группе. — Они могли ничегобольше не значить в Британии, но в Америке The Yardbirds воспринимали какноваторов, вслед за The Beatles и The Stones. И, несомненно, огромный интересбыл к тому, чем займутся дальше бывшие члены группы». Выбор времени для визитаГранта тоже был случайным. В тот же месяц Cream завершили их последний тур поСША и находились на пути в Лондон, чтобы дать «прощальный» концерт вАльберт-холле, после которого Клэптон объявит о создании другой «супергруппы»,Blind Faith, со Стиви Уинвудом. Хендрикс тем временем наслаждался своимвеличайшим успехом у критиков и в коммерческом отношении с альбомом ElectricLadyland — первым, который был записан и выпущен сначала в Америке. Также вноябре 1968 года Джо Кокер потеснил ‘Those Were The Days’ Мэри Хопкинс спервого места в британских чартах своей заупокойной ‘With A Little Help FromMy Friends’ — партию лид-гитары в которой искрометно исполнил Пейдж.Очевидно, все имевшие глаза и уши могли заметить, что это было великое времядля ориентированного на гитару «прогрессив-рока».

Менеджерский инстинкт Грантапроявился во всей красе, когда он нацелился на Atlantic Records — американскийлейбл Cream, которые должны были вот-вот прекратить существование, — ипотенциальный «дом» для новой группы Пейджа. Он не случайно остерегался EMI —лейбла The Yardbirds в Лондоне, и Epic — их лейбла в США, учитывая, какуюубогую работу проделал первый из них над альбомом Little Games, а чтокасается второго, всегда раскатывавшего для The Yardbirds красную дорожку, внем он чувствовал некоторое самодовольство, которое не позволит им воспринятьThe New Yardbirds или получившееся в результате ответвление с достаточнойсерьезностью. Было важно, по его ощущениям, начать с чистого листа. Джи нехотел обычного бизнеса. Джи хотел, чтобы все системы заработали.