Каквпоследствии признался мне Джимми: «В тот момент мы могли потерять любогоучастника группы. И, если бы это был кто-то другой, мы бы не захотелипродолжать. Мы просто не могли кого-либо заменить — группа была не такой.Нельзя обучить кого-нибудь, особенно когда дело касается живого выступления.Умение либо есть, либо его нет — и ни у кого больше не было того, чем обладалДжон».
ПитерГрант пришел к такому же заключению, еще до того как группа что-либо сказала.Он сказал Дэйву Льюису, что на встрече в Savoy «все они смотрели на меня испрашивали, что я думаю. Я сказал, что продолжать невозможно, потому что всегдаих было четверо и все они вносили свой вклад». Замена «просто не вяжется сдухом группы». Zeppelin всегда нужны были все четверо участников, чтобы творитьволшебство. «Теперь одного из них не стало».
4декабря 1980 года офис Питера Гранта выпустил официальное заявление,подтверждавшее распад Led Zeppelin. В нем было написано: «Мы хотим, чтобы всезнали, что потеря нашего дорогого друга и наше глубокое уважение к его семьевкупе с чувством полного согласия между нами и нашим менеджером, привели нас крешению о том, что мы не можем продолжать все, как было».
То,что ранняя смерть Бонэма добавит блеска к легенде Zeppelin, предугадать, пословам Джона Пола Джонса, было невозможно. «Всегда есть этот эффект ДжеймсаДина, — сказал он мне. — Настоящей трагедией стало то, что Джон умер тогда,когда его дела стали налаживаться. У него был темный период в жизни, но онпрошел через него и снова был полон энтузиазма. Мы опять работали вместе, сновой энергией, поэтому, когда он умер... Я вспоминаю это с огромной болью, нои с большим раздражением. Вроде как — зачем все это было нужно? Дело не тольков группе, но и в том, что это просто пустая трата жизни. В группах поддержкидля людей, понесших тяжелую утрату, учат, что злость — это частая реакцияблизких людей человека, умершего относительно молодым. Но я был зол и на самуситуацию. Это была случайность, которой так легко можно было избежать».
«Этобыло особенное время, Мик, вот и все, — сказал Роберт. — Ведь после того, какДжон умер, Led Zeppelin больше не существовало. Неважно, что кто-то там думал озамене Джона. Понимаете, мы с ним играли вместе с пятнадцати лет. Я не моготстраниться, погоревать, а потом вернуться и поискать кого-нибудь еще. Это небыло выходом. В этом не было нужды. Зачем?»
Ивдобавок... если бы Бонзо умер после второго или даже четвертого альбома,сомнительно, что Led Zeppelin не продолжили бы свою деятельность. Если бы ДжонПол Джонс не передумал и ушел из группы в 1974-ом, они бы точно не распались.Нет, смерть Джона Бонэма — хотя и была очень печальной — сама по себе неозначала смерть Led Zeppelin. Группа начала медленно умирать еще задолго доэтого. Неожиданная, бесславная кончина Бонзо просто сделала все болееустрашающе — безысходно — реальным. Может, песня и осталась той же [СНОСКА: The song remains the same (англ.)— ссылка на название песни и фильма Led Zeppelin. — Прим. пер.], но ничего более не могло быть по-старому. И неважно,как сильно Джимми Пейдж, со всеми его оккультными познаниями, оказавшимися вконце концов бесполезными, этого желал.
16
Быть скалой...
Тебязовут Джимми Пейдж, и летом 2008 года ты один из самых богатых, уважаемых иизвестных гитаристов в мире — и один из наиболее противоречивых. Все говорят,что твоя группа — лучшая в мире. Вам присудили народную премию журнала Mojo,народную премию журнала GQ, и люди просто отдают вам почтение на словах, где быты ни появился, говоря, что вам неплохо бы было снова собраться, что это былобы грандиозно, что это было бы великолепно, что это было бы как ВтороеПришествие. Все, повсюду, постоянно. Единственный, кто не говорит так, — этоРоберт Плант. И это помеха. Вы с Робертом этим летом должны были гастролироватьс Zeppelin. Таков был план. Вместо этого ты поднимаешься на сцену в качествегостя на концерте Foo Fighters в Лондоне, отправляешься на ужин в ресторан Nobuи пьешь безалкогольное пиво, удивляясь, почему все всегда ожидают, что счетоплатишь ты. Твои фотографии по-прежнему появляются в газетах и на обложкахжурналов, а люди все еще предлагают тебе миллионы, чтобы ты рассказал своюисторию — настоящую историю, — от чего ты, конечно, отказываешься, ведь тебяникогда ничуть не интересовала возможность рассказать настоящую историю, почемуэто вообще кому-то интересно? Ты появляешься за кулисами на концертах Aerosmithи Whitesnake, а потом уезжаешь, когда тебе надоедают пьяницы, снимающие все насвои телефоны, желающие одного и того же — говорить с тобой так, словно онитебя знают, когда они ничего не знают, — а ты просто улыбаешься, стараясь бытьхорошим парнем теперь, когда плохие дни давно позади. Ты катаешься на красномдвухэтажном автобусе по Пекину, по дороге гримасничая под ‘Whole Lotta Love’вместе с победительницей X Factor Леоной Льюис, удивляясь, почему не всесчитают это отличной идеей. Ну а что ты должен делать? Правда в том, что ты незнаешь. Или знаешь? Когда кто-то, кто, похоже, знает это, предлагает тебепросто найти другого певца, ты соблазняешься впервые за долгие годы. Почемунет? Queen так сделали, правда ведь? Фредди мертв, но Джон Дикон — нет, и, хотьон и не часть группы, никто не обвиняет их в этом, не так ли? Нет. А еслиРоберту это не нравится, то пусть скажет. Пусть вернется и скажет, что сам всесделает. Ведь это сработало раньше, когда ты был с Дэвидом Ковердейлом, так? Аесли в этот раз не сработает, то что насчет всей этой «химии», о которой тывсегда говорил, насчет того, что ничего не получится без всех компонентов? Чтож, да, вини Роберта. Пока он не вернется, конечно, и тогда у тебя будет всяхимия, которой ты только мог пожелать снова...
Хотяистория Led Zeppelin формально завершилась в тот холодный сентябрьский день1980 года, когда стало ясно, что бледное, неподвижное тело Джона Бонэма большеникогда не поднимется, в реальности с тех пор к ней постоянно добавляются новыеглавы. Первая из них — посмертный выпуск в 1982 году разнородного альбома Coda,в который вошла куча ранее забракованного материала, от трех неизданных на InThrough The Out Door треков до остатков от прошлых альбомов, — изначальнодолжна была закрыть собой эту книгу. Вместо этого его сравнительно скромныепродажи (миллион в Америке в сравнении с семью миллионами копий In ThroughThe Out Door и всего 60 000 в Британии, где Out Door разошелсятиражом в 300 000 экземпляров) показали, как сильно снизился интерес к наследиюLed Zeppelin в начале восьмидесятых. «Я хотел также выпустить живой альбом, —сказал мне Джимми в 1988 году. — Взять треки из разных времен. Но мы так и несмогли собрать их вместе». Да и в любом случае, никому особо не было до этогодела. По крайней мере, не прямо тогда.
Период,последовавший за смертью Бонэма, был «худшим временем моей жизни». Почти двагода «я даже не прикасался к гитаре. Я был разбит. Я потерял очень-оченьблизкого друга». Гитара «просто напоминала обо всем, понимаете... обо всем, чтослучилось, о произошедшей трагедии». Дни тянулись медленно, но годы «пролеталимимо». Он хотел вернуться, «снова делать что-то». Но для начала всепредзнаменования был плохими. «Однажды я позвонил моему гастрольному менеджеруи сказал: „Слушай, достань-ка мою Les Paul“. Но когда он пошел за ней, чехолбыл пуст! Наверное, кто-то просто достал ее и так никогда и не положил наместо. Не может быть — она найдется. Но когда он вернулся и сказал мне, чтогитара пропала, я ответил: „Что ж, забудь об этом, я завязал“. Но черезнекоторое время она нашлась — и слава Богу, иначе...» Он сделал паузу изатянулся сигаретой. «Иначе сегодня бы вас здесь не было?» — закончил я занего. «Верно», — сказал он мягко.
Однимиз немногих людей, посетивших Джимми в те темные дни после смерти Бонзо, былТимоти д’Арк Смит. «Я приходил, чтобы разобрать все его книги, и некоторые днибыли очень и очень печальны, — говорит он теперь. — Было понятно, что он былтам. Книги появлялись на первом этаже. И это заставляло меня задумываться:„Интересно, почему мне нельзя подниматься наверх?“ А в другие дни он сидел иразговаривал со мной, но было очевидно, что это... сложно для него. Я спросил:„Собираешься ли ты начать снова?“ — а он ответил: „Я не могу, понимаешь —химия. Между нами с Бонэмом была телепатическая связь“. Скарлет приходила изшколы и играла на пианино, а француженка [Шарлотта] всегда была очень милой».
