ВЛос-Анджелесе, где время отличалось от английского на восемь часов, старыйприятель Бонзо из Брама, ударник Black Sabbath Билл Уорд тем утром проснулся вужасном похмелье «после попойки накануне», чувствуя «ломку» вследствие отказаот героина. Билл, за несколько недель до этого ушедший из Sabbath, чтобыпровести «последовавший год, сидя в своей комнате и ловя кайф», узнал новость осмерти своего друга Джона Бонэма от собственного драгдилера. «Продавщица травкизаходила ко мне каждое утро, принося заранее заготовленное на день количестводури. И однажды она пришла вся в расстроенных чувствах, со слезами на глазах,ведь она была ярой фанаткой Led Zeppelin. Я подумал: „Черт возьми, чтопроисходит?“ Она сказала: „Бонэм умер“. Первая мысль, которая промелькнула вмоей голове, была эгоистичной: „Я стану следующим“. Вроде как „Я прямо затобой, Джонни. Я прямо за тобой...“»
Иты лежишь там, комната вертится, твой разум снова бредит... сельские краски Вустершира,большая деревянная вывеска в стиле ранчо, расположенная у съезда с дороги,одинаковый белый забор по обе стороны длинного и прямого подъезда к ферме, гдетвой отец сам все отделал деревом, а брат Мик помогал ему с пристройками. Всеэто окружено сотней акров деревьев, полей, овец, скота. Любимые Пэт, Джейсон и Зое. У твоих ногвсегда кошки, твои машины, твоя гордость и радость, все выстроены в линию впереоборудованном сарае. Твои ударные установки и музыкальные автоматы в пабах,эль, сигареты... Дом. Никогда ты не хотел превратиться в чертового фермера, нопотом увидел это место, увидел взгляд Пэт и купил эту ферму.
Плантитоже жил всего в нескольких милях вместе со своими чертовыми козами, которыевсе поедали, — старые кошелки, называл ты их. Нельзя сказать, что вы частовиделись, когда не работали вместе. Твоими настоящими друзьями были ребятавроде Бива и его жены Вэл — приоденетесь и идете в гости друг к другу на ужин ипару бутылок вина. Тебе нравилось наряжаться в хороший костюм и галстук. Никакогохипповского дерьма, когда ты выходил вместе с Пэт. Она тоже надевала нарядноеплатье, вы прыгали в машину и ехали в Реддич, чтобы захватить твоих родителей иотправиться в рабочий клуб в Ившеме, а там — купить всем выпить. Однажды выприехали на белом роллс-ройсе, который ты купил, как только подзаработалденьжат, и, когда вы вышли, какие-то чертовы скинхеды разбили его, вышибивстекла и наплевав на машину, уроды. Больше ты не повторял этой ошибки, но тебенравилось появляться нарядным и на хорошей машине. Все драгоценности и всетакое, под руку с Пэт в бриллиантовых сережках и королевских туфельках, выглядяна миллион баксов, — и твои мама с папой так тобой гордились наконец-то.
Онизнали, что все, что о тебе писали в газетах, — неправда. Они знали, чтовообще-то ты совсем не похож на козла в котелке, который на сцене орет, какмедведь. Все это было элементом шоу. Они знали, что единственная причина, покоторой ты так пил, — это потому, что ты ненавидел быть вдали от всех них,ненавидел всю эту чепуху. Они знали, что на всех этих фотографиях в журналах насамом деле не ты, что ты никогда не приближался к групи, не принимал наркотикии не делал всего остального дерьма, в котором тебя обвиняли. Они знали, что тыникогда бы не сделал им больно, что ты любил свою жену, любил своих детей,любил свои корни и свои достижения и что ты сделал все это ради них — и ни длякого больше, никогда...
Слушаниедела было назначено на 8 октября 1980 года в коронерском суде ВосточногоБеркшира. Был вынесен вердикт «смерть в результате несчастного случая»: былоустановлено, что Джон Бонэм умер, подавившись во сне собственными рвотнымимассами «вследствие употребления алкоголя» — в объеме, который по расчетамсоставил сорок порций водки. В результате у него случился отек легких —опухание кровеносных сосудов — из-за переизбытка жидкости и рвоты. Смертьнаступила в результате «случайного самоубийства», как они выразились. ДжонуБонэму было тридцать два.
Историио «проклятии Zeppelin» неизбежно снова набрали силу, и NME забрал приз за самуюбезвкусную спекуляцию, открыто предположив под заголовком «Последняя гулянкаБонзо», что смерть Бонэма была каким-то образом связана с интересом Пейджа коккультизму. Лондоская газета Evening News тоже поддержала тему, разразившисьзаголовком «„ЧЕРНОМАГИЧЕСКАЯ“ ТАЙНА ZEPPELIN» и процитировав анонимныйисточник, утверждавший: «Роберт Плант и все остальное окружение группы уверены,что занятия Джимми черной магией в некотором роде ответственно за смерть Бонзои все эти трагедии». Другие шептались, что это, определенно, больше былосвязано с «плохой кармой» — и этим обвинением Джимми по-прежнему возмущался игоды спустя, когда я затронул в разговоре эту тему. «Меня раздражает, когдавину за что-то подобное возлагают на плохую карму, — сказал он. — Этосмехотворно и неуважительно по отношению к семьям, которые это затрагивает».Или, как он сказал в 2003 году Нику Кенту: «Я верю в карму, и очень сильно. Нов жизненном путешествии приходится иметь дело со всем, что встречается на пути.Но это не значит, что ты сам творишь свою карму».
Похоронысостоялись двумя днями позже в приходской церкви Рашока в Вустершире. Он былпохоронен на том же кладбище, мимо которого он проносился на своей машине в TheSong Remains The Same. Присутствовало более трехсот человек, включая Грантаи остальных участников группы. Соболезнования также выразили Пол Маккартни,Кози Пауэлл, Карл Палмер и Фил Коллинс. Группа избегала журналистов, но к томувремени они едва разговаривали и друг с другом. Роберт, казалось, воспринял этуутрату тяжелее всех. Сначала его собственные трагедии, потом это — его друг издома, с юных лет, с тех дней, когда Zeppelin еще не существовало, — и теперь онзнал, что никогда больше не сможет туда вернуться. Бив Бивэн сказал мне, чтоуслышал о смерти Бонзо по радио. «Я пытался дозвониться до Роберта или до Пэт,но мы просто не могли никого достать. С этим было очень сложно смириться. Яочень хорошо помню похороны. Это было ужасно. К сожалению, я уже бывал намногих похоронах. Но те похороны, думаю, были самыми ужасными из всех. Церковьбыла полна народа — все друзья и семья. Я пришел с Джеффом Линном и Роем Вудом.Мы зашли в церковь, но стояли в самом углу, прижатые к стене. Но это был одиниз самых печальных моментов. В отличие от остальных похорон, на которых ябывал, там не прекращались рыдания и всхлипы. Люди и правда были на граниистерики. Просто без контроля плача и рыдая — почти крича. Не самая приятнаяобстановка. Все трогало за душу, было чрезвычайно эмоционально. И это доказало— хотя тогда и не было счастья в том, чтобы наблюдать это, — как сильно по немубудут скучать. Все было невероятно впечатляюще. Вы явно бы расчувствовались. Ядовольно эмоциональный человек, поэтому не надо многого, чтобы заставить меняплакать, но я просто разрыдался. Это было ужасно».
Сидяна кухне в подвале Тауэр-Хауса в 2005 году, Джимми Пейдж категорическиотказался обсуждать тот день. Вместо этого он провел пальцами по волосам,вздохнул и просто сказал, что «это было страшное время для меня и для егосемьи. Это также было огромной потерей для музыкального мира, ведь этот пареньбыл так вдохновенен в своей игре на ударных. Он был молод, да. Но уже тогда оноставил после себя огромный труд». Что же насчет той ночи, когда он умер: былоли что-нибудь, что можно или нужно было сделать, чтобы спасти его? Джимминедобро посмотрел на меня. «Для нас не было в диковинку видеть, как Бонзонапивается и вырубается. Я знаю кучу людей, которые делали то же самое. Может,сейчас это и стало бы поводом для беспокойства. Но тогда для определенногосорта знакомых людей это было нормой. Поэтому однажды — и это все, что я скажупо этому поводу, — он отправляется спать, много выпив в тот день, теряетсознание и валится на кровать — и больше не просыпается. То есть, понимаете,это нечто такое, во что невозможно поверить».
Черезнесколько недель после похорон группа встретилась с Грантом в отеле Savoy вЛондоне, где Плант, говоря за всех, просто сказал: «Мы не можем продолжать безБонэма». Были предположения о том, что они могут продолжить, как сделали TheWho после смерти Муна. Кармайн Аппис, Кози Пауэлл и Бив Бивэн — старые друзьяБонзо — назывались в качестве возможных кандидатур. Но этот вариант никогда нерассматривался всерьез. Как Роберт сказал мне в 2003-ем: «Всегда была эта мысль— мол, другие же как-то продолжали. Но, боже мой, как можно воссоздать тумагию, что была у нас? Если сейчас посмотреть на DVD вещи вроде ‘AhillesLast Stand’ из Нэбворта — они устрашающи! Там Бернард Парди встречается сБадди Ричем и с дивным новым миром, о котором еще никто никогда не слыхал! Дажеесли на этой последней стадии некоторые препараты и забрали то лучшее, что былов нас, я все равно не думаю, что когда-либо слышал, чтобы ритм-секциякакой-нибудь рок-группы творила что-то подобное. Кого надо было взять, чтобыповторить это?» Или, как сказал Бивэн: «Боже, если бы мне предложили это место,думаю, я бы испугался, ведь я не мог заменить Бонзо. Вообще-то я не знаюникого, кто смог бы».
