Однакобольшего ожидали от второго шоу, которое должно было состояться неделей позже.Но этого не случилось. Отступив от собственного обещания «счесться» сБаннистером, несмотря на скромные продажи билетов, Грант теперь требовал, чтобыгруппе заплатили полную сумму — на основании того, что, как сообщила промоутерубухгалтер Гранта Джоан Хадсон, «в прошлую субботу на первый концерт пришли 250000 человек, так что, само собой, у вас теперь полно денег, чтобы полностьюоплатить второе выступление группы». Более того, Джи хотел получить деньгисразу, авансом перед вторым шоу. Шокированные, Фредди вместе со своей женой ибизнес-партнером Венди потребовали личной встречи с Грантом, которая былаофициально назначена в Horselunges на следующий день. Но Грант вел себя,подобно «персонажу из фильма Тарантино», и встреча быстро переросла в угрозыфизической расправы. Убежденный в том, что Баннистеры лгали ему о количествезрителей, посетивших первое шоу — Фредди настаивал, что было продано не более104 000 билетов, а Джи придерживался собственного мнения о «четверти миллиона»,— Джи неожиданно «вскочил и начал размахивать кулаками» перед лицом «едва неплачущей» Венди. «„Не умничай тут у меня!“ — орал он».
Опасаясьза собственные жизни, Баннистеры после этого встали и немедленно покинулиособняк. Но худшее было впереди. На следующий день к ним домой заявилсяамериканец, заявивший, что он представляет Гранта и группу. Он был одет в«черный костюм, черную рубашку и темные очки» и выглядел, по словам Фредди, как«типичный мафиозный громила». «Хотя, думаю, он мог быть просто частнымдетективом — тогда ходили эти слухи о „людях из Майами“. После разговора онпросто сидел в огромной черной машине с тонированными стеклами, припаркованнойнедалеко от дома. Это было очень печально». С ним также был «довольно жалкийангличанин, которого представили как бывшего начальника городской полиции». Этидвое утверждали, что располагают аэроснимками первого концерта, которыепроанализировали ученые из NASA, «подтвердив, что там присутствовало четвертьмиллиона людей». Теперь, сидя за обедом в ресторане, Фредди смеется над своимивоспоминаниями. «Так и было, правда! Что за вздор! Даже если бы это былоправдой, как же, черт возьми, четверть миллиона человек могла поместиться натридцати с небольшим акрах? Им бы пришлось стоять друг на друге».
Делоне было исчерпано и сейчас, и на следующий день — за двое суток до второгоконцерта — Грант лично появился дома у Баннистеров в компании американца и«здоровенного громилы», представленного как их шофер, но, очевидно, по мнениюФредди, взятого с собой «для устрашения». Грант, однако, был более сговорчив,чем ранее и, продолжая настаивать, что он по-прежнему не верит, что на первомнэбвортском шоу могло быть менее четверти миллиона зрителей, сказал, что готовсократить гонорар Zeppelin, чтобы дать Баннистерам возможность оплатитьвыступления остальных заявленных в афише групп. Но с одной оговоркой: он беретна себя руководство концертом и ставит на ворота своих «людей». Фредди был «вярости», но согласился. «Не думаю, что у нас был выбор, — говорит он теперь, —и, честно говоря, к тому времени я уже был сыт всем этим по горло. Я простохотел, чтобы все закончилось».
Даженесмотря на то, что количество зрителей составляло, по подсчетам Фредди,«примерно треть» от тех, что посетили шоу неделей раньше, в техническомотношении второе выступление Zeppelin должно было стать лучше — группа отчастисправилась с нервами. Однако в сравнении с первым представление былобессвязным, а настроение стало гораздо менее жизнерадостным. Как годы спустясказал мне Джимми: «Тот второй концерт был ужасен. Само шоу было очень хорошим,но первое его явно превосходило». Также странная атмосфера царила средизрителей и за кулисами. Шел проливной дождь, и говорят, что The New Barbariansотказались выходить на сцену, пока им не заплатят, что вызвало длительнуюзадержку. Когда к вечеру Джоан Хадсон подтвердила, что общее число проданных намероприятие билетов не превышает 40 000, предсказанных Фредди, «вместо тогочтобы прояснить атмосферу, это, похоже, только усугубило ситуацию» — Грантпришел в ярость, не желая соглашаться с ужасной правдой. Годы, пролетевшиемежду теми пятью концертами в Earl’s Court, билеты на которые были полностьюраспроданы, и этими двумя полупустыми шоу в Нэбворте, отрицательно сказались нетолько на самих участниках группы, но и на всей этой истории. Мир неостанавливался, чтобы подождать, пока зарастет нога Роберта Планта илизатянутся его сердечные раны, и не демонстрировал терпения, пока Пейдж, Грант иБонэм погружались каждый в свой собственный наркотический ад. Более того, рок-музыкапоказала, что уже была вполне готова идти дальше без Led Zeppelin. Оказавшисьдалеко не тем триумфальным возвращением, которое представляли себе Джимми иДжи, Нэбворт прозвучал для группы первым мрачным ударом похоронного колокола. Сэтого момента начался закат Zeppelin...
«Всеэто было так досадно, — говорит теперь Фредди Баннистер, — и так бесполезно.Когда я познакомился с Питером, наряду с его врожденной проницательностью иприродным обаянием у него были свои взгляд и вкус, не соответствовавшие его простомупроисхождению. Я уверен, что он бы добился успеха практически в любойдеятельности, которую бы мог предпринять, не только в музыкальном бизнесе, но,например, как международный продавец антиквариата и предметов искусства. Но стечением времени он изменился. Наркотики изменили его, успех изменил его. Еслибы я знал это, я бы не стал организовывать последние нэбвортские концерты...»Он останавливается, вздыхая.
Этоудивительно философская позиция для того, чьи дела с Грантом и Zeppelin, как онсам теперь признает, «по сути разрушили [его] бизнес». Концерты Zeppelin вНэбворте стали последними для них с Венди в качестве промоутеров. Спустя месяцамериканец потребовал еще одной встречи, на этот раз в Лондоне, в отеле«Дорчестер», на которой он попросил Фредди подписать заранее подготовленноеписьмо — впоследствии опубликованное на страницах Melody Maker, — освобождающееГранта и группу от ответственности за любые отрицательные последствиянэвбортских концертов. Повсюду стали распространяться новости о дряннойатмосфере в группе, и, как впоследствии написал Баннистер, после отложенныхтюремных сроков, которые Грант, Коул и Бонэм получили за свое участие воклендском инциденте, «у них могли возникнуть трудности с получениемамериканского разрешения на работу, если бы я поднял слишком много суеты,рассказывая о том, как несправедливо со мной обращались, и это бы усугубило ибез того деликатную ситуацию». Опасаясь за свою жизнь — «К тому времени ПитерГрант был в таком ужасном состоянии, как психологически, так и физически, чтомы думали, что он уже одной ногой в могиле — и не откажется прихватить нас ссобой», — он неохотно подписал заявление.
Последнийгод существования Zeppelin был для группы далеко не лучшим. Всего через двамесяца после фестиваля в Нэбворте в особняке Пейджа Plumpton от передозировкигероина умер девятнадцатилетний фотограф по имени Филипп Хейл. Британскиегазеты лишь вскользь упомянули это — что было бы невероятно, если бы всеслучилось пятью годами ранее, когда группа была в зените собственнойпопулярности. Теперь, в самом конце десятилетия, ставшего периодом ихправления, они были так далеки от радаров прессы, что это событие едва лиудостоилось упоминания за пределами провинциальных газет. Следствие проводилосьв Брайтоне, и Пейджу пришлось дать показания: результатом стал вердикт«несчастный случай». Слушания совпали по времени с присуждением премии журналаMelody Maker по итогам читательского голосования, куда были приглашеныZeppelin, забравшие все призы. Может, группе и недоставало популярности, чтобыраспродать все билеты на два концерта в Нэбворте, но по-прежнему было более чемдостаточно фанатов, готовых за них голосовать. Молодая современная командаMelody Maker была не слишком довольна таким раскладом, но читатели — те,которые могли принимать участие в таких опросах, — отличались от тех, чточитали более радикально панковский журнал NME, и по-прежнему хотели, чтобы ихрок-боги были длинноволосы и удивительно хороши в игре на своих инструментах.Словно чтобы подчеркнуть это, вся группа, за исключением Пейджа, посетилацеремонию — впервые с 1971 года. Плант приехал на своем Land Rover, а Бонзо иДжонси привез шофер на роллс-ройсе, при этом последний нацепил на себяостроумный значок с надписью «Рок против журналистики» (ага, смешно...) ДэйвЛьюис, который также присутствовал там, вспоминает, что «они сказали всем, чтоДжимми был в отпуске на Барбадосе, но на самом деле он был на дознании по делуФилиппа Хейла. Джимми, определенно, вышел сухим из воды...» На последовавшей замероприятием вечеринке пьяный Бонэм шатался повсюду, крича, что лучшей группойдолжны были быть признаны The Police, и во весь голос распевая ‘Message In ABottle’. Как всегда, Бонзо заботился о том, чтобы никто не забыл о нем вобщей суете. 29 декабря того же года все, крому Пейджа, появились наблаготворительном шоу UNICEF «Рок за Кампучию» в лондонском Hammersmith Odeon,и отсутствие Джимми снова было объяснено тем, что он «в отпуске». И опять женикто из прессы и глазом не моргнул, особо о них не заботясь...
