Вбеседе в Ником Кентом в 2003 году Джимми сказал, что в основном помнит, что вОкленде «было на редкость отвратительно» везде, не только за сценой, но и всамой толпе. Во время второго и последнего концерта «все, что я видел, — этокак люди осаждали ограждение и пытались прорваться за него. Было противноиграть перед всем этим. Весь день был ознаменован очень мерзкой, тяжелойэнергией. Не знаю, что за столкновение произошло между Питером и Биллом Грэмом,но знаю, что ситуация за кулисами стала угрожающей. Наши люди избили одного изохранников Грэма. Разразился скандал, весьма гнусный, но тогда все так ипроисходило, поэтому по сути “подобное притянуло подобное”».
Ончувствовал, что Грант «очень, очень переживал из-за своего развода» и, какследствие, его рассудительность тоже страдала. «Происходило много насилия, ноот группы это скрывали, поэтому мы редко узнавали о чем-либо. Только под конеця увидел, как оно проявляется. К тому времени дела уже были чрезвычайносерьезны и все крайне далеко отошло от истинного духа группы. Недостаткиорганизации совершенно вышли из-под контроля, и мощь группы сталаиспользоваться чудовищно неверно. Люди вокруг нас злоупотребляли нашей силой».
Черезшесть месяцев Грант, Бонэм, Коул и Биндон отказались признать себя виновными внападении. Суд, однако, признал виновность всех четверых и приговорил их кштрафам и отложенным тюремным срокам. Матзоркис также подал иск на взыскание сгруппы 2 миллионов долларов компенсации за причиненный ему ущерб, но, так какникому из четверых лично не было приказано появиться в суде, слушание так и несостоялось. Грэм был возмущен столь малым наказанием, но ему не оставалось ничего,кроме как публично осудить их. «Никогда больше, будучи в здравом уме, я нестану работать с ними», — сказал он. Через несколько лет Грант сознался, что онглубоко сожалеет о случае с Матзоркисом. По мнению Грэма, которое тот выразил всобственной автобиографии, Грант был так расстроен, что в открытую рыдал передсвоим другом, менеджером Dire Straits Эдом Бикнеллом. «Я не хочу, чтобы обо мнедумали, что я плохой человек», — говорил он ему. Но было уже слишком поздно,чересчур поздно.
Какобычно, Джонси первым покинул площадку после оклендских шоу. Как онвпоследствии рассказал Дэйву Льюису: «У меня там вообще-то была семья, а наследующий день мне надо было ехать в Орегон. Я нанял дом на колесах иприпарковал его около отеля. Мы слышали, что приехала полиция, — они толпилисьв холле, — поэтому мы с семьей спустились вниз на служебном лифте в заднейчасти здания и прошли через кухню в этот дом на колесах — который я никогдараньше не водил, — и сбежали из отеля на автостраду, подальше от проблем». Онбыл мастером держаться подальше от проблем, действуя по принципу: «Если весело— присоединяйся, если нет — не стоит. Думаю, часто я было в другом конце отеля.Но все это через некоторое время несколько наскучило. Все становилось слегкабезумным, когда в дело вступали Ричард Коул и типы вроде Джона Биндона». Онмногозначительно добавил: «Тогда каждая группа сидела на наркотиках — и мы неособенно волновались из-за этого, — но к тому времени все начало выходитьиз-под контроля».
Ивскоре все стало еще хуже. Группа только что прибыла в отель Maison Dupuy вЛуизиане — где губернатор собирался сделать их «почетными полковниками», —когда Роберту в отчаянии из Англии позвонила Морин, сказавшая, что ихпятилетний сын Карак серьезно заболел вирусной инфекцией. Через два часа Моринпозвонила снова, сообщив еще более шокирующую новость: Карак умер. Деталиобескураживали: у Карака диагностировали респираторную инфекцию, за следующиесутки его состояние ухудшилось, поэтому обеспокоенная Морин набрала 999 [Сноска: 999 — номер, по которому вБритании в экстренных случаях можно вызвать службы спасения. — Прим. пер.] и вызвала скорую помощь, но было слишком поздно, и Каракскончался по пути в больницу. Как только Роберт положил трубку, его мир рухнул.То же самое ожидало и мир Led Zeppelin. Все остававшиеся концерты тура былиотменены.
ДомойРоберта сопровождали Коул, Бонэм и Деннис Шиэн. Частный самолет ожидал их вХитроу, чтобы оттуда улететь в Мидлендс, где уже стоял лимузин, готовый отвезтипевца домой. Все остались с ним на похороны, прошедшие в Бирмингеме, и былиединственными членами близкого круга Zeppelin, присутствовавшими там. Пейдж,Джонс и Грант все еще были в Америке, и Джи разгребал последствия вынужденнойотмены оставшихся семи выступлений. Почему ни Пейдж, ни Джонс не прилетели напохороны, внятно не смог объяснить ни один из них — даже Планту. Задетый тем,что они не появились, он сказал Коулу для Stairway to Heaven: «Может,они не уважали меня так, как я уважал их. Может, они не были мне такимидрузьями, как я полагал».
«Япросто не мог поверить в это, — сказал Джонс. — Я был в Орегоне, где-то вОрегоне. Мне оставили сообщение в Новом Орлеане — я собирался остановиться тамс Томми Халлатом из Concerts West. Для него это было то еще времечко: турZeppelin отменили, а затем, через несколько недель умер Элвис, и ему пришлосьрешать все эти проблемы. Так или иначе, Роберт улетел домой с Бонзо, а яотправился в Сиэтл. То были очень странные дни. Мы просто знали, что должныдать ему время».
ДляРоберта Планта 1977 год стал «годом, когда все остановилось. Ничто не могло всеисправить — и никогда уже не сможет». Несмотря на все это, он сказал мне спустяпочти тридцать лет, что Бонзо никогда его не покидал. «В самое темное времямоей жизни, когда я потерял своего сына, а моя семья пребывала в полномсмятении, как раз Бонзо был со мной. Он и Пэт — люди, с которыми я общался всеэти годы, — были рядом. Остальные ребята были на юге, возможно, потому, что онине обладали таким же общественным этикетом, как мы здесь... Бонзо на самом делемог выстроить мост через эту крайне неудобную пропасть между... — он сделалпаузу, тяжело сглотнув. — Со всей чувствительностью, которая была необходима...чтобы сочувствовать и утешать».
Пресса,однако, была не в настроении для утешений и вместо этого начала писать о«проклятии» Led Zeppelin. Лондонский таблоид опубликовал «сверхъестественное»предсказание новых испытаний, которые ожидают группу, а ди-джей с чикагскойрадиостанции заявил, что «если Джимми Пейдж отбросит все эти мистическиефокусы-покусы и оккультные штуки и прекратит беспокоить злые силы, Led Zeppelinсмогут просто сконцентрироваться на создании музыки».
Может,форма этих высказываний и была жестокой, но по сути своей они обобщали тайныемысли многих из тех, кто был более или менее глубоко знаком с Пейджем иZeppelin. Но приходили ли когда-нибудь такие мысли в голову самому Планту?Сложно поверить, что в своей скорби он не позволял себе задуматься, не повлиялили связи Пейджа с оккультным каким-либо образом на общую карму группы. Плант,определенно, верил в карму — как и Пейдж, — в хорошие и плохие флюиды, и в то,что пожинаешь то, что посеял. Однако более вероятно, что он, как и все родителив похожих ситуациях, просто винил себя. Наркотики, групи, отговорки переддрузьями, любимыми и, в конце концов, перед самим собой... как же это могло непривести в итоге к печальному финалу?
Маслав огонь кармического закона подлил еще и случай с Бонзо, когда в сентябре тот,будучи пьяным, разбил свою машину, однажды вечером возвращаясь домой из паба.Как обычно, он ехал очень быстро и не вписался в поворот, в результате спустивмашину по откос и сильно покалечившись. Не желая вызывать полицию или дажедоктора, он договорился, чтобы его машину частным образом отбуксировали на егоферму. Когда же он наконец согласился на визит врача — после того как двенедели страдал от такой боли, что ему даже было трудно дышать, — оказалось, чтоу него сломаны два ребра. В итоге новости все равно распространились, и газетыснова запестрили словом «проклятие».
Джиммибыл понятным образом весьма чувствителен к проблеме плохой кармы. Вскоре послесвоего возвращения из Америки в тот год, он нахмурился: «Использовать этопонятие в принципе неверно, и то, как кто-либо употребляет его применительно кнам, просто шокирует меня. Вся суть группы в развлечении, я не вижу какой-либосвязи между [смертью Карака] и кармой, это нонсенс».
