— От тебя никуда не деться! — сказал ему Джордже вместо приветствия.

— О дженерале! — воскликнул шофер, радостно улыбаясь.

— Майор, — поправил я Ромео и протянул ему руку. — А генералом он станет, если придется снова партизанить.

— Нет! Нет! — смеясь, возражал Ромео. — Вы мой дженерале! — Он с силой тряс Джордже руку.

— Ладно, как скажешь, — миролюбиво согласился Джордже. — Лучше на несколько званий выше, чем на одно — ниже! — Он посерьезнел. — Почему ты нас остановил?

— Авария! — объяснил шофер. — Ромео нужен ключ, такой… — И, расставив ладони, показал, какого размера ему требуется ключ, при этом поднял красивый шелковый шарф над головой.

— Это что за трофей? — спросил Джордже.

— Трофео, да, трофео… — засмеялся Ромео. — Одна красивая Джульетта дала Ромео маленький подарок на память.

— И много у тебя таких трофеев?

— О, у Ромео много трофео! Много!

Мы с Джордже подошли к машине Ромео. Это был огромный грузовик — рефрижератор с прицепом, также рефрижератором.

— Из Скопле Ромео везет мясо, хорошее мясо в Неаполь, красивый Неаполь, веселый Неаполь, — болтал Ромео. — У Ромео маленькая авария, очень маленькая! Нужен ключ!

— У меня нет такого ключа.

— О мама миа! Ромео ждет другую машину! — Он открыл дверцу кабины, сдернул с шеи шарф и привязал его одним концом к рулю.

Я крепко пожал ему руку. Он долго махал нам вслед, пока наша машина не свернула налево и не выехала на автостраду Белград — Загреб.

— Знакомый? — повернувшись ко мне, спросила Чедна.

— Любимец Джордже, — сказал я. — Он взял Ромео в плен во время Пятого наступления.[3]

— Его сделали штабным поваром, — продолжил Джордже. — Однажды вместо ягненка он подсунул нам жареную кошку.

— Ну и каково на вкус? — поинтересовалась Чедна.

— Не хуже ягненка!

— Красивый мужчина. — И Чедна старательно подмазала губы помадой.

II

Человек, который теперь заставил Джордже остановить машину, не был красив, скорее наоборот, зато у него было не сравнимое ни с чем преимущество: молодость.

Скрипнули тормоза, и я увидел совсем близко взволнованное лицо юноши, а рядом с ним бледное девичье личико.

— Что за беда приключилась с вами, молодые люди? — спросил Джордже, ободряюще улыбаясь.

— Вы не смогли бы подбросить нас до Загреба? — попросил парень запинаясь.

Джордже кивнул на дорожный указатель с надписью «Земун»:

— Подбросить?!

Юноша мучительно подыскивал слова.

— Нам необходимо добраться до Загреба.

— Этот автомобиль рассчитан на четырех человек, а нас уже трое, — вмешался я.

— Тогда возьмите Юлиану, — робко попросил парень. — Она плохо себя чувствует… Ей нельзя оставаться здесь, на дороге…

У девушки были очень светлые волосы, чуть удлиненный овал лица и голубые до прозрачности глаза. Она смотрела на нас с отсутствующим видом; мысли ее где–то витали.

Я почувствовал, как пальцы Чедны коснулись моей спины, и услышал участливый голос:

— Садитесь, Юлия…

Молодой человек подтолкнул девушку к машине, и она все с тем же отсутствующим видом села рядом с Чедной.

— Куда можно положить сумку? — спросил юноша.

Джордже с глубоким вздохом открыл дверцу, вышел из машины, взял из рук смущенного парня сумку и положил в багажник.

— К сожалению, вас мы не можем захватить, — сказал Джордже, — уверен, вы что–нибудь придумаете.

— Конечно! Главное, что вы взяли Юлиану. Я очень вам благодарен…

— Вам нехорошо? — спросила Чедна девушку.

— Я не больна! — сказала та. — Теперь уже не больна! Просто немножко устала. Пожалуйста, не беспокойтесь…

— Можете вздремнуть, — предложил Джордже и… снова затормозил.

III

Перед нами стоял полный, пышущий здоровьем мужчина с толстыми щеками в красных прожилках.

— Entschuldigen Sie, bitte,[4] — начал он по–немецки и повторил по–сербски: — Простите, господа, у меня небольшая авария. Вы не могли бы мне помочь, взглянуть, что с этой чертовой машиной…

Джордже беспомощно развел руками и отворил дверцу.

Мы остановились прямо за «мерседесом». Эта машина нравилась мне куда больше, чем «фиат–2101» Джордже. И теперь я представлял, как мой приятель торжествует: забарахлил автомобиль, который я считаю лучше всех других.

Я повернулся к женщинам. Мой взгляд встретился с невидящим взглядом небесно–голубых глаз Юлианы. Бледные тонкие губы как будто дрожали.

— Вам холодно? — спросил я.

— О нет! — Юлиана попыталась улыбнуться.

На ней был шерстяной джемпер с национальным узором и темно–синие брюки. Если б ее бледное, как у призрака, лицо было чуть живее, я мог бы поклясться, что эта девушка олицетворение недосягаемой женственности шекспировской Джульетты. В ожидании Джордже я от нечего делать ломал голову, размышляя, куда же делся румянец с девичьих щек. Когда молчание втроем мне надоело, я, вздохнув, вылез из машины и подошел к черному «мерседесу».

Джордже с иностранцем копались в моторе.

— Как осел. — Немец произнес это без всякого акцента.

Джордже подмигнул мне. Сначала я подумал, что этот знак относится к упрямому «ослу» — сверкающему новому «мерседесу», очевидно последнего выпуска, который уперся и не хочет двигаться с места. Но потом сообразил, что приятель пытается обратить внимание на нечто внутри машины.

Проследив за его взглядом, я увидел девушку, которая — я отметил это сразу — очень походила на сидевшую в нашем «фиате». Такие же светлые волосы, такие же прозрачно–голубые холодные глаза, такое же удлиненное белокожее, однако окрашенное румянцем юности лицо.

— Хм! — пробормотал я себе под нос и слегка поклонился, но девушке явно было не до меня. И тогда я обратился к немцу: — Что–нибудь серьезное?

— Один бог знает! — ответил румяный старикан и развел руками. — Машина совсем новая, так сказать — прямо с завода. Летела словно птица, а теперь вдруг заупрямилась, как осел.

— Вы прекрасно говорите на нашем языке, — не удержался я от комплимента.

— Я прожил в этой прекрасной стране несколько лет, — сказал немец и поднял руку, похоже останавливая приближающийся автомобиль.

Я обернулся и увидел огромный грузовик Ромео. Итальянец, наверняка узнав нашу машину, миновал «фиат» и «мерседес», взял вправо и остановился у обочины шоссе. Я наблюдал, как Ромео вылезает из кабины, вытирает руки о комбинезон и идет к нам, громко восклицая:

— Мама миа, опять авария!

— У этого господина что–то не в порядке с машиной, — пояснил Джордже.

Ромео взглянул на номерной знак «мерседеса».

— Дойчланд! Штутгарт! Доброе утро! — Приняв серьезный вид, Ромео представился: — Ромео Альфиери, Италия, Наполи! — и низко поклонился.

Когда он выпрямился, я увидел, что он смотрит на девушку в «мерседесе». В его зрачках вспыхнули зеленые огоньки, и он напомнил мне изготовившегося к прыжку кота.

— Сейчас Ромео все исправит… — Итальянец склонился над мотором.

— Надеюсь, мы вам теперь не понадобимся, — обратился Джордже к немцу и пояснил: — Ромео отличный механик. Если он не устранит неполадку, боюсь, придется отбуксировать вас до ближайшего автосервиса.

— Дженерале преувеличивает, — отозвался смущенный Ромео.

— Вы генерал? — удивился немец.

— Ромео преувеличивает! — улыбнулся Джордже.

— Я полагаю, вы были партизаном?

— Правильно полагаете, — подтвердил Джордже.

— Позвольте представиться, — сказал немец и щелкнул каблуками, — Адольф Штраус!

— Очень приятно! У вас звучное имя. С вашего разрешения и я представлюсь: Джордже Врзич, — мой друг пожал протянутую ему руку. — Полагаю, и вы воевали?

— Правильно полагаете, — засмеялся Штраус. — Партизаны были достойными противниками.

— И я партиджан! — снова вмешался Ромео.

— Разве вы не итальянец? — холодно уточнил Штраус.

— Да! Но дженерале меня взял в плен и спас мою честь!

— Так! Занятно! — оборвал его Штраус возмущенно и вновь, любезно улыбаясь, обратился к Джордже: — Надеюсь, мы еще увидимся, господа!