— Где? Где ты сказал? — переспросил он, одновременно оборачиваясь ко мне: — Малин, карту!.. Карту автодорог!..
Я сорвал со стены карту и положил перед Младеном на стол.
— Ага… Да–да, конечно… Да, пришли письменное сообщение. Как можно скорее! — говорил Младен в трубку, не отрывая взгляда от карты, над которой склонился.
Закончив разговор, бросил трубку и угрюмо уставился на меня. Я не выдержал:
— Ну? Что там еще?
— Да… Нас оставили с носом, — со злостью процедил Младен сквозь зубы. — Сегодня ночью, около трех часов, двое мужчин угнали автомашину на выезде из Любляны в сторону Триеста…
— Похоже на вчерашних, — заметил я.
Младен кивнул и продолжил:
— А несколько часов назад эта машина найдена на проселке возле Дутовля, в непосредственной близости от границы!
Я закурил сигарету, потом сказал:
— Сие означает, что голубчики давно уже разгуливают по Триесту…
— Черт возьми! — не сдержался Младен. — Если это твои, мне непонятно, каким чудом они оказались в Любляне, ведь «шевроле» — то найден около Шкоцьяна!
Какое–то время мы молчали. И тут я вспомнил вчерашнюю девушку и… грузовик, проследовавший в Любляну, в то время как мы с Весной направлялись в старинный городок Оточец…
— Очень просто, — объяснил я Младену, нимало не обрадованный собственной догадливостью. — Автостопом… Сообразили, что на «шевроле» дальше нельзя, потому как номер нам известен. Отогнали его на проселок к Шкоцьяну, а сами пешочком вернулись на автостраду и сели в первую же машину, шофер которой согласился их подвезти…
Все это я излагал вроде бы спокойно, а у самого кулаки сжимались от злости, что я не остановил тот грузовик, чтобы усадить в него Весну… Преступники наверняка находились под самым моим носом, а я их прошляпил.
Я и это сказал Младену. Он пожал плечами.
— Не казнись. После такого удара по голове не больно–то насоображаешь…
И то правда. Вчерашний удар здорово меня выбил из колеи. Только это меня не оправдывает. Надо было действовать.
Младен нервозно зашагал по кабинету.
— Действительно, похоже, что это твои подопечные в Любляне орудовали… — говорил он. — Сейчас у нас есть хоть какое–никакое их описание… Люблянец, у которого они машину отняли, успел их разглядеть. Один — среднего роста, темноволосый, здоровяк лет сорока… Другой — молодой парень, смазливый, на вид ничуть не опасный…
— Описание точнейшее, — съязвил я. — Выглядят совсем как тысячи наших земляков. И где же они теперь?
Младен остановился передо мной.
— То есть как это «где они теперь»? — спросил он раздраженно.
— Младен, — я решил выложить свои соображения, — видимо, этой паре позарез нужно перебраться через границу. Разумеется, при условии, что в Любляне действовала та самая пара, которую преследовал я… И если это так, они очень хорошо знают, как незамеченными перейти границу…
Младен сел за стол и принялся черкать карандашом по чистому листу бумаги. Потом возразил:
— С какой стати они должны это так хорошо знать? Рванешь и напропалую, если почуешь, что земля под ногами горит…
Не отвечая на его слова, я задал свой вопрос:
— Как угнан этот автомобиль в Любляне? Не лучше ли им было сразу воспользоваться автостопом, не нарываясь на неприятности?
Отвечая мне, Младен начал соображать, куда я клоню.
— Человек возвращался в Любляну из Постойны, а этой паре нужно было в противоположную сторону. Его остановили и попросили подвезти до Любляны. А когда он открыл дверцу, тот, что постарше, здоровяк, навел на него пистолет и приказал выйти из машины. На шоссе было пусто… Они без помехи сели в машину, развернулись и умчались в направлении Триеста. Ограбленному человеку пришлось тащиться два километра пешком до ближайшего поселка, вернее, до пригорода Любляны. Оттуда он позвонил в милицию.
— Хорошо, — сказал я, — тогда объясни мне, почему эти двое не подождали попутки на Триест? Им не пришлось бы рисковать, отнимая машину… Только не говори, что в эту пору на дороге движение слабое!..
— Они спешили, — ответил Младен. — Времени было в обрез… так как… так как… им, видимо, надо было попасть к определенному времени в определенное место!
Этого я и добивался — чтобы Младен сам, без моих подсказок, пришел к такому выводу! Довольный, я подтвердил:
— И я так думаю, Младен! Добавлю еще, что, судя по всему, их кто–то ждал на границе, чтобы нелегально переправить в Италию. Не утверждаю, что все было именно так, но подобное допущение считаю вполне логичным.
Младен задумчиво кивнул. Пользуясь передышкой в разговоре, я закурил новую сигарету.
Младен снял телефонную трубку.
— Послушаем, что там с хозяином «шевроле», — сказал он. — Позвоню–ка в больницу. Если пришел в сознание, нанесем визит. Может, узнаем что–нибудь интересное…
Поговорив несколько секунд с дежурным врачом, он положил трубку.
— Скончался. Не приходя в сознание…
Я нервозным движением стряхнул с сигареты пепел. Весть была не из приятных…
— Значит, — протянул я, — отсюда нам ждать нечего… Остается попробовать…
Младен дернулся, кинув на меня укоризненный взгляд.
— Опять ты со своей затеей?
— Именно!
Упершись кулаками в стол, он поднялся.
— Ладно, пошли к начальству!
Ему не хотелось самому принимать решение, и я его понимал: план мой, с которым я к нему приставал, был довольно странным и строился, что называется, на голых предположениях. Хотя, по моему убеждению, на предположениях вполне обоснованных.
Пока мы шли коридором к кабинету начальника, Младен рассуждал:
— Знать бы, чего добиваются эти двое! Была бы у нас основательная зацепка!..
Я был с ним вполне согласен. В том и состояла наша задача, чтобы эту зацепку найти!..
Когда мы вошли в кабинет, начальник отдела подписывал какие–то документы. Мы подождали, пока он закончил. Передав бумаги секретарше, он спросил:
— Итак, с чем пожаловали, товарищи? Что за дело?
— Сразу два, — ответил я. — Во–первых, нами задержан хулиган, который упорно отмалчивается, и, во–вторых, пара неизвестных минувшей ночью угнала две автомашины и скрылась, смертельно ранив туриста–американца…
И я подробно рассказал обо всех событиях, придерживаясь только фактов, приберегая свои предположения и выводы для дискуссии. Начальник меня слушал внимательно и, когда я кончил, заметил:
— Судя по твоему изложению, Малин, ты убежден, что угонщики и неопознанный задержанный как–то связаны. На чем основано твое убеждение?
— Пока что на догадках, — ответил я. — Неизвестный задержан вчера в полдень, когда он ни с того ни с сего разнес витрину магазина на Илице. Бежать даже не пытался, хотя это было совсем не трудно — сами знаете, какая там в эту пору толкучка. Спокойненько дождался милиционера и без сопротивления пошел с ним. Документов при нем не оказалось, на задаваемые вопросы не отвечает. Будто немой.
— Смахивает на маньяка, надо бы его показать психиатрам.
— Верно, смахивает, — согласился я, — и этого нельзя упускать из виду. Но нельзя отвергать и другого предположения: что, если этот человек, разбив витрину, хотел обратить на себя внимание милиционера? Все это странно, конечно… Ну а если для него арест за хулиганство представляет меньшую опасность, чем та, которая подстерегает его на свободе?
— Как это? — удивился начальник.
Я пояснил:
— У человека нет никаких документов. В нашей картотеке он не зарегистрирован. В психиатрической больнице Врапче также не числится. Предположим, он сбежал из какой–либо другой больницы, но в таком случае был бы объявлен розыск, он бы и добраться до Загреба не успел… Не прошло и часа после этого инцидента, как случился другой, у бензоколонки в начале автострады, ведущей в Любляну: «фиат» с триестским номером срывается с места, даже не заправившись горючим, только потому, что к колонке с автострады свернула патрульная машина. Разумеется, патрульному это кажется подозрительным, и он пускается за машиной в погоню. Когда у «фиата» спускает шина, его без промедления бросают: патруль находит машину на дороге пустой. Резонно предположить, что у людей, которые в ней находились, были причины опасаться милиции. Мы выяснили: к владельцу автомашины никаких претензий не предъявлялось!
