Ее показаний было достаточно, чтобы отказаться от мысли брать образцы почвы. Зря Карличек тащил сюда эти баночки. Теперь он спросил Веру, наклоняясь из-за ее спины:

— В субботу утром вы не работаете?

Она раздраженно бросила через плечо;

— Работаю, когда дождик. Я могу менять свои выходные. И вообще не ваша печаль.

Карличек невозмутимо продолжал:

— А вот у Арнольда условия на работе еще выгоднее. Он может устроить себе выходной в любой день — хотя бы для того, чтоб приспособиться к вам и съездить на дачу.

— Сказала ж я, это наше дело, — буркнула Вера.

Я счел уместным заговорить с ней чуть построже:

— Послушайте, девушка. Мы должны знать, какие у вас отношения с Арнольдом Фидлером. Сидите спокойно! И нечего ершиться. Чисто официальный вопрос. На этой неделе Арнольд Фидлер по каким-то причинам избегал встречаться с отцом, не ходил на работу и, как я вижу, не встречался с вами, одним словом, он скрылся так основательно, что никто о нем ничего не знает. Его отец серьезно встревожен. Вы знакомы с его отцом?

— Нет, — угрюмо ответила Вера. — Не интересуюсь.

— В течение этой недели не давал ли вам Арнольд Фидлер знать о себе? Письменно или по телефону? Ничего не передавал? Слыхали вы о нем что-нибудь?

— Ничего.

— Даже сегодня? Его видели два раза, но ему удалось скрыться. Нам необходимо поговорить с ним. Вы действительно не знаете, где его найти?

Она потушила окурок о край скамейки, что дало ей повод наклонить голову. Ответила не сразу:

— Тогда бы я не ждала его здесь.

— Давно вы с ним знакомы?

— С прошлого года. Познакомились на танцах.

— Ну, а теперь честно! Вы его любите?

— Ну, знаете! — вскипела она. — Что за вопросы! Тут хату ограбили, а я чтоб исповедалась, кого люблю! Оставьте меня в покое! Я тоже знаю, о чем имеют право спрашивать детективы, а о чем — нет!

Прямой ответ на мой вопрос был уже не нужен.

— Ладно, вернемся к вашему знакомству на танцах. На основании этого знакомства он и пригласил вас на дачу, так?

— Здорово догадались, — насмешливо бросила Вера.

— И как часто вы встречались? На это вы должны ответить!

— Должна так должна, никакого секрета тут нету. Пару раз в неделю он за мной заезжает, и вечером мы куда-нибудь ходим. А по четвергам вся компашка в кафе. Договариваемся провести здесь субботу и воскресенье. А когда и нет. У Арно не всегда есть время. Господи, ну что вам еще надо?

— Что же это за «компашка», которая собирается в кафе?

— Мальчишки и девчонки. Они сюда еще и до меня ездили.

— Знакомые Арнольда?

— Ясно.

Карличек пошатал спинку скамьи.

— Придется вам их назвать, — сказал он.

— Пожалуйста, — равнодушно согласилась Вера.

Выяснилось, что на этой неделе Арнольд не показывался. Даже «мальчишки» ничего о нем не знали.

— А вы не спрашивали его на работе за эти дни?

— Нет. У него что на работе, что дома — и духу нашего быть не должно, и звонить не велит. Тем более мне.

— Стыдится вас или что?

— Меня стыдиться нечего, — обиделась Вера.

— А остальных?

— В общем, тоже нет. Скорей наоборот. Кажется, он стыдится перед нами за своего папочку.

— А здесь, на даче, вы его не искали?

— Я все время ждала, что он за мной заедет.

— Сюда вы отправились только сегодня?

— Только. Подумала: а может, он здесь.

— С другой, не так ли? — вставил Карличек.

— Чего дразнитесь! — вспыхнула она. — И попали пальцем в небо! Вы его не знаете! Арнольд ничего не боится! Стал бы с другой гулять — сам бы сказал мне. Оставьте вы его в покое, придет он ко мне, как свои дела закончит. Я и не тревожусь.

— Почему?

— Потому что он должен прийти, — упрямо заявила она, вытаскивая из сумочки вторую сигарету.

Наступила пауза. Я с готовностью протянул ей огонь и осветил ее лицо, покрасневшее от негодования и застывшее в каком-то упорстве, словно она решила во что бы то ни стало умолчать о чем-то.

— Послушайте, — мирно начал Карличек. — У Арнольда Фидлера есть прекрасный фотоаппарат...

— Знаю, — она выпустила изо рта струйку дыма. — Ну и что?

— ...но я никак не могу вспомнить, — мечтательно продолжал Карличек, — случалось ли мне когда видеть пария, который не снимал бы свою подружку.

Сам он был именно таким парнем, да только умолчал об этом.

— Вот и Арнольд не такой, — отрезала Вера, — У меня дома все ящики забиты снимками, которые он сделал. Нет, это ведь просто чепуха какая-то, о чем вы спрашиваете!

Карличек почесал в затылке.

— Тут вы меня удивили, — искренне сказал он. — Потому что у него самого ни дома, ни в ателье — ни одного снимка. Даже здесь, на даче, нет ни одного вашего портрета. Разве не странно? Нам просто не по чему было узнать вас.

— Делов-то! — Она строптивым движением отбросила только что зажженную сигарету. — Теперь вы узнали меня со всей родословной. И неправда, что в хате ничего такого нету. Висел здесь один мой портрет, большой такой. Сейчас-то его убрали. Арнольду рамка не нравилась. Сказал, заменит, только новая еще не готова.

— Да, хорошую рамку не так-то скоро достанешь, — согласился Карличек. — А когда он увез портрет?

— Уже недели две.

— Ну хорошо. — Карличек протянул руку над ее головой, показывая на виллу. — Когда вы осмотрите дом, наверняка заметите, что кто-то искал там что-то такое, чего, по мнению Арнольда, там быть не должно — именно чтобы никто этого не нашел. Так вот, то, чего сейчас нет ни здесь, ни в других местах — точнее, что было отовсюду устранено, — и есть ваши фотографии. Так что хорошенько присматривайте дома за ящиками, набитыми вашими снимками!

Такая «дедукция» меня изрядно удивила. Я, конечно, знал, что на даче не нашли ни единого изображения какой-либо конкретной личности, в противном случае, следствие ухватилось бы за него и попыталось найти оригинал. Протокол я, правда, не успел прочитать, но знал, что ни о каком портрете в нем не упоминалось.

Вера Климова беспокойно передвинулась на скамейке.

— Что-то я не совсем понимаю, — отозвалась она на тираду Карличека.

— А еще нам важно выяснить, как было дело с ключами от дачи, — гнул тот свое. — Было два комплекта. Вряд ли Арнольд таскал с собой оба. Запасные ключи должны были висеть у него дома на гвоздике. Раз их там теперь нет, значит, они у какого-нибудь доверенного лица, то есть у того, кто пользуется расположением владельца — конечно, если Арнольд еще не забрал ключи обратно. Не вы ли такое доверенное лицо?

На этот раз Вера ответила чуть ли не с гордостью!

— Да! Они у меня!

— Давайте сюда! — приказал Карличек.

— И не подумаю! — Его повелительный тон, видно, возбудил в ней прежнюю строптивость.

— Глупости. Во-первых, они не ваши, я конфискую их не у вас, а у Арнольда Фидлера, а во-вторых, этими ключами вы все равно уже дачу отпирать не сможете, так на что они вам?

С некоторым колебанием она ключи отдала. Карличек быстро осмотрел их, посветив себе фонариком, и сунул в карман.

— А теперь пойдемте в дом. — Он вышел из-за спинки скамьи. — Сюда уже приезжал старый Фидлер, но не мог нам сказать, пропало у них что-нибудь или нет. Вы это скажете точнее.

Вера нетерпеливо вскочила.

— Скажу! Идемте! Ведь мы с Арнольдом будем жить здесь. Переедем сюда насовсем, это уже решено, домашними мы сыты по горло. Устроимся по своему вкусу. Арнольд застраховал все, что там есть, так что разгрома нам бояться нечего. Все равно продадим весь старый хлам.

— У кого страховой полис? — оглянулся на нее Карличек.

— У Арнольда.

— Никакого заявления в страховое агентство не поступало.

— Значит, вы не знаете. Это ж надо дураком быть. Он наверняка заявил. Мы и хату застрахуем, как только предок перепишет на него. А он это сделает по первому требованию Арнольда. Пока-то мы об этом еще не думаем...

— Великолепно! — Карличек звучно хлопнул себя по боку. — Сам домишко, кроме замка на двери, целехонек, зато внутри вся обстановка — то есть именно то, что застраховано, — в щепки! Не слишком ли вы тут перехитрили, а?