© Eduard Fiker 1960

Перевод Н. Аросевой

Редактор Т. Горбачева

На столе моего служебного кабинета два телефонных аппарата. Один подключен к коммутатору. Второй — прямой. И номер его столь строго засекречен, что было бы неудивительно, если б набирать его разрешалось только в темноте. В то время, с которого я начинаю свой рассказ, этот второй телефон обслуживал исключительно важную операцию — «Зет-58». Номер этот ни у кого не записан. Кому нужно, хранит в памяти. Аппарат снабжен даже специальным устройством, которое приводит звонок в действие лишь после того, как автомат фиксирует, откуда звонят. Это всего на несколько секунд задерживает соединение.

Стало быть, звонок этот всегда означает, что будет передано важное сообщение, которому необходимо уделить особое внимание. Трубку же первого аппарата, соединяющего через коммутатор, я снимаю куда спокойнее. Так снял я ее и в тот самый день, когда уверенность моя, что у нас все в порядке, была тверда и непоколебима.

Звонил Карличек. Карел Карличек из уголовного розыска. Спросил, не обрадует ли меня его посещение.

Быть может, вы уже слышали о Карличеке. Если же нет, то эта история даст вам о нем полное представление.

— Посетить меня вы можете, Карличек, и это меня, безусловно, обрадует, ведь мы не виделись уж не помню сколько времени. Что у вас там?

— Заботы, заботы, товарищ капитан, — с непривычной серьезностью ответил тот.

— Личные?

— Отчасти. Можно даже сказать — по большей части.

— А по меньшей?

— Меньшая связана с большей, — довольно неопределенно ответил он.

Года три назад Карличек женился, причем, как оно бывает, за невестой ходил недалеко. Девушка вместе с ним работала в уголовном розыске. Ничего экзотического — сотрудница архива. Они с Карличеком сумели столковаться и обогатили человечество мальчонкой со значительным, хотя еще, естественно, не вполне зрелым чувством юмора.

— Хулиганом растет, — пожаловался в трубку Карличек. — Стоит мне проявить строгость — бабушка заступается, а мать только хохочет...

Такая тема, разумеется, не совсем подходила для служебного телефона, хотя бы и с несекретным номером. И я попытался сократить беседу.

— Приходите, Карличек. Меня интересует именно меньшая часть ваших забот — если она вообще имеет ко мне отношение. Что до остального, то вы ведь знаете — я не женат и даже не имею детей.

— Н-да, бывают в жизни упущения... — начал он философски, но я тотчас парировал:

— Вас самого едва не постигла такая же участь! Я не разбираюсь ни в вопросах брака, ни в детишках, только полагаю, хулиганы-то бывают постарше вашего младенца.

— Каждый хулиган был когда-то младенцем, товарищ капитан. — В тоне Карличека сквозила горечь. — Если ребенок с корнем вырывает из горшка азалию и посыпает землей всю квартиру, то он — хулиган в зародыше. Большинство нынешних отцов этого не замечают. Меня же, к счастью, предостерег конкретный случай. Именно о нем и поручено информировать вас.

— Почему меня? — с неудовольствием осведомился я.

— Потому что на этом случае я построил весьма серьезную дедукцию.

— Да ну, неужто вы сами?

«Дедукции» Карличека бывали порой устрашающе дерзки.

— Я сам, — подтвердил он. — И мне сказали, что за свои идеи я должен и ответственность нести сам. Идея, видно, хороша, раз меня посылают узнать ваше мнение.

— А своего иметь они не решаются? — досадливо ввернул я.

— Видимо, нет. Если разрешите, я сейчас же и прибуду. Дело-то спешное.

Повезло Карличеку — в тот день я был в хорошем настроении и потому лишь слегка испугался обещанной «дедукции», решив выслушать ее с легким сердцем. Как только мне удалось закончить с ним разговор, я удобно вытянул ноги под столом. Завтра воскресенье, и я в кои-то веки смогу провести его в спокойной обстановке...

Было летнее утро. Всю зиму жду я таких вот погожих дней, когда небо дышит покоем, и нет мне дела до того, что при всем при том я помаленьку старею.

Кто ценит мир и покой, тот, естественно, должен его оберегать. Поэтому я рад, что работаю над тем, над чем я работаю; правда, порой это бывает чертовски беспокойно...

Чтоб вам было понятно: все нити операции «Зет-58» держал наш полковник, а мой отдел помогал дергать за них. Ни одну нельзя было ни слишком ослаблять, ни чересчур натягивать. Лопнет — беда! Поэтому у нас не только не было никакого покоя, но работали мы в весьма сильном напряжении.

В эту операцию, в которой радиослужба нашей контрразведки выполняла не совсем обычную роль, были частично посвящены некоторые сотрудники уголовного розыска, в том числе и Карличек. Но только на первом этапе. Дальнейшее их уже не касалось, более того, им было приказано абсолютно все забыть.

А суть операции «Зет-58» сводилась вот к чему.

Один гражданин нашей республики, немецкого происхождения, по профессии электротехник, некоторое время назад гостил у своих родственников в Западном Берлине. Однажды в ресторане с ним познакомились некий Эрих Людвиг, откровенный нацист, и Элишка Мадер, в свое время выдворенная из Чехословакии. Вследствие вполне понятного заблуждения они решили, что этот наш гражданин словно специально создан помогать им. Вскоре к ним присоединилась еще одна личность, назвавшаяся Баумайстером. У Баумайстера был превосходный автомобиль, и он бескорыстно покатал нашего гражданина и того нациста с нацисткой. Перед расходами он не останавливался и до небес превозносил западный образ жизни. Эти три героя недолго колебались, прежде чем предложить нашему гражданину шпионскую работенку. Тот согласился без колебаний — в характере у него была заложена изрядная доза азарта.

Его отвезли в особняк на Тиль-аллее, где устроили экзамен по радиоделу. Радости не было конца: наш электротехник отлично разбирался в радиоаппаратуре и с ходу смекнул, как обращаться с необычной рацией, которую ему показали. И большая игра началась. Наш гражданин заполнил анкету, позволил себя сфотографировать и снять отпечатки пальцев. Ему выдали паспорт на имя Августа Майера — этот документ должен был служить отличной рекомендацией в определенных кругах. Кроме того, присвоили подпольную кличку Ноймайстер и выдали паспорт также и на это имя.

Дело было поставлено с размахом. «Августа Майера» посадили в американский военный самолет, который, вылетев из западноберлинского аэропорта Темпельгоф, дерзко пронесся над территорией ГДР и приземлился во Франкфурте-на-Майне. Там его обучили работать с передатчиками, пользоваться тайными «почтовыми ящиками», добывать информацию и передавать ее шифром, кодом, тайнописью и прочими хитроумными способами. Набравшись таких познаний, наш гражданин вернулся на родину и несколько дней сидел тихо, не исключая, что за ним следят. Лишь после этого он решился сообщить обо всем органам государственной безопасности. Предлог для этого он выбрал как любитель, однако не из худших: поднял шум, что у него-де вытащили бумажник, заявил в отделение общественной безопасности, и когда там позаботились, чтоб его услышали люди посвященные, он описал свои берлинские приключения со всеми подробностями.