– Я много лет провела в Англии, – сказала Пэт.

– Счастливая Англия, – вырвалось у Роу.

– И у меня создалось впечатление, – продолжала Пэт, не обращая внимания на возглас молодого человека, – что культурные англичане не очень доверяют нашей учености, Очевидно, мистеру Седлару было предложено нечто очень существенное, что побудило его сменить лондонский музей на нью-йоркский.

Доктор Чоут отрицательно покачал головой.

– Нет, мисс Тэмм. Финансовое положение нашего музея не позволило предложить ему даже столько, сколько он получал в Лондоне. Но он, тем не менее, с энтузиазмом принял предложение. Очевидно, он, как и мы, грешные, человек непрактичный.

– Мало похоже на англичанина, – усмехнулась Пэт. – Насколько я знаю…

– Хватит, Пэтти, – перебил ее инспектор, – не будем отнимать времени у доктора Чоута. Все это не имеет отношения к нашему делу.

– Да один взгляд вашей дочери, инспектор, – это живая вода для такой старой окаменелости, – воскликнул весело Роу, но инспектор не обратил на него никакого внимания.

– Мы пришли по поводу Донохью, – сказал он строго.

– Донохью? – удивился хранитель музея. – А что случилось с Донохью?

– Неужели не знаете? – в свою очередь, удивился Тэмм. – Ведь он бесследно исчез.

– Не понимаю, – сказал доктор Чоут, – вы говорите о нашем вахтере?

– Конечно. Он же не вышел на работу сегодня.

– Я знаю. Но не придал этому значения. Мало ли что могло случиться. Да и музей закрыт.

– Донохью исчез вчера во время посещения музея экскурсией учителей из Индианы, – хмуро произнес инспектор, понимая, что ничего интересного он сейчас не узнает. – С тех пор не появлялся ни в музее, ни дома.

Чоут не проявил особенного беспокойства.

– Странно, – сказал он, – мне эта экскурсия показалась вполне безобидной. Я сам водил их по залам…

– Не помните, сколько их было?

– Не помню. Не считал.

– А не заметили среди них человека с пышными седыми усами? Держался отдельно от других, ни о чем не спрашивал… У него была ярко-синяя шляпа… – Пэтэнс старалась придать своему описанию больше картинности. – Не припоминаете?

– Нет, не заметил, мисс Тэмм. Я не замечаю половины того, что меня окружает.

– А я видел, – сказал Роу, – но, к сожалению, только мельком.

– Тем хуже, – отозвался инспектор и снова обратился к хранителю музея: – У нас есть основания подозревать, что исчезновение Донохью связано с этим субъектом.

Роу искренне рассмеялся.

– Смешно, право. Интриги в нашем музее. Чудеса! Впрочем, это похоже на Донохью. Ирландцы всегда очень романтичны.

– Вы думаете, что он заметил что-нибудь странное в поведении этого человека и последовал за ним? – задумчиво спросил доктор Чоут.

– Возможно.

– Насколько я знаю Донохью, он сумеет постоять за себя.

– Тогда где же он? – спросил инспектор.

Доктор Чоут пожал плечами: было совершенно очевидно, что он все это считает пустяком.

– Может быть, воспользуетесь случаем и посмотрите наши богатства? – обратился он к Пэтэнс. – Мы получили кое-что новенькое. Крупный дар Самюэля Сэксона. Он умер недавно и оставил нам несколько раритетов из своей коллекции. Они хранятся в особом зале – мы назвали его залом Сэксона – в честь покойного.

– С большим удовольствием, – обрадовалась Пэт, искоса взглянув на отца.

Ничего не сказав, тот хмуро последовал за ней.

– Вы ничего не имеете против того, что я иду с вами рядом? – обратился к Пэт юный мистер Роу.

– Вы довольно назойливый молодой человек, – шепотом ответила Пэтэнс.

Пройдя через читальный зал, они наконец достигли цели.

– Вот и зал Сэксона, – сказал доктор Чоут, – по совести говоря, у мистера Роу здесь больше прав, чем у меня, быть вашим гидом.

Пэтэнс вопросительно подняла брови.

– Я занимался в библиотеке покойного миллионера, – пояснил Роу. – Отказав часть своей коллекции Британик-музею, он поставил условие, чтобы за судьбой его дара проследил я. Для меня это большая удача. Я работаю сейчас над шекспировской темой, и все материалы у меня под рукой.

Небольшой зал был недавно отремонтирован – об этом говорил легкий запах политуры, которым освежали витрины и стеллажи. Здесь было около тысячи книг, стоявших на открытых полках. Наиболее ценные хранились в особых витринах, защищенные толстыми зеркальными стеклами.

– Вы найдете здесь редчайшие издания, – пояснил доктор Чоут, – их еще не видели посетители. Коллекция была получена после закрытия музея на ремонт. А вот этот экземпляр…

– Постойте, – перебил его Тэмм, – что это с витриной?

Чоут и Роу бросились к витрине, находящейся посреди комнаты. У Пэтэнс перехватило дыхание.

Стекло в витрине было разбито, лишь несколько осколков торчало по краям рамы.

Хранитель музея и мистер Роу заглянули внутрь, и оба вздохнули с облегчением.

– Пожалейте мое сердце, – сказал Роу, – я в самом деле подумал, что случилось несчастье. Слава Богу – нет. Просто стекло разбилось еще вчера вечером… Вот и все.

– Что значит «разбилось»? – спросил инспектор. – Кто его разбил?

– Уверяю вас, инспектор, – вмешался хранитель музея, – ничего особенного не произошло. – Роу работал вчера вечером в читальном зале. Ему понадобилось заглянуть в одну из книг этой коллекции. Вошел и увидел разбитое стекло.

– Очевидно, рабочие, – сказал Роу. – Заканчивали ремонт и случайно разбили стекло. Не стоит волноваться.

– Когда вы это заметили? – спросила Пэт.

– В половине шестого.

– А когда ушли экскурсанты из Индианы?

Доктор Чоут нахмурился: ему что-то не понравилось в настойчивости Пэтэнс.

– Часов в пять. Только незачем связывать эти события, мисс Тэмм.

– Мисс Шерлок Холмс, – насмешливо поправил Роу.

– Не ломайте комедию, – оборвал его инспектор, – вы же должны были услышать треск стекла!

– Увы, инспектор, – пожал плечами Роу, – когда работаю, я ничего не слышу. Можете хоть бомбу взрывать под стулом – все равно.

– И ничего не пропало? Доктор Чоут весело рассмеялся.

– Вы чудак, инспектор. Мы ведь не дети. Сейчас же проверили, все ли на месте. Здесь хранились три уникальных книги. Вы их сейчас увидите.

Инспектор и Пэт заглянули внутрь. Дно витрины было обтянуто черным бархатом. В трех искусно сделанных гнездах лежали три пухлых тома, переплетенных в старинную грубую кожу разных цветов, – один в золотисто-коричневую, другой – бледно-розовую, третий – в синюю. От времени кожа покрылась темно-зелеными пятнами.

– Сегодня придет стекольщик и приведет все в порядок, – закончил хранитель музея.

Но инспектор продолжал молча рассматривать разбитую витрину.

– Могу вам сказать, что произошло. И все это далеко не так уж невинно, – задумчиво произнес он.

Чоут заинтересовался. – Что именно?

– Вы сами предположили, что человек в синей шляпе чем-то привлек внимание Донохью. И мне ясно – чем. Он разбил витрину, и Донохью это заметил.

– Почему же все на месте?

– Вероятно, Донохью спугнул его раньше, чем он успел что-то взять. А что здесь самое ценное? Книги. Значит, была неудавшаяся попытка ограбления.

Пэтэнс быстро взглянула на отца, словно хотела сказать что-то, но промолчала. Что смутило ее в заключениях инспектора? Была ли попытка ограбления? Неудавшаяся? И самое ли ценное здесь книги? Но спросила Пэт совсем о другом:

– А где Донохью? И почему он не вернулся?

– Не знаю, – оборвал ее хранитель. – Я говорю только о том, что произошло в этом зале.

Но слово было сказано. С упоминанием о судьбе Донохью в комнату словно скользнула тень смутной тревоги.

– Мне почему-то страшно, – сказала Пэт. – Не синяя шляпа, а Донохью, именно Донохью стал жертвой неизвестных нам событий, начавшихся с разбитой витрины.

Она еще раз заглянула внутрь. Карточки с названиями были приколоты над книгами – белые кусочки картона на черном бархате. На длинной карточке внизу было написано: