– Как ты кстати, Пэтти, – приветствовал ее инспектор. – Мистер Грегори Фишер рассказывает очень любопытную историю. Познакомьтесь, Фишер, моя дочь, мозг нашего предприятия. Повторите-ка ей все сначала.

Посетитель отодвинул стул и встал, застенчиво теребя в руках фуражку. Над козырьком у нее была пришита эмалированная пластинка с надписью «Автобусная компания Риволи». Синяя с серым униформа компании дополняла представление о профессии клиента. Это был рыжий плечистый парень в желтых крагах, туго перетянутый в талии широким кожаным ремнем.

– Рад познакомиться с вами, мисс Тэмм, – пробормотал он, – собственно, и рассказывать-то нечего.

– Садитесь, мистер Фишер, – улыбнулась Пэт той обольстительной улыбкой, какую она приберегала для молодых клиентов с приятной внешностью. – Обязательно расскажите.

– Видите ли, – начал Фишер и замялся. – Я уж не знаю, стоит ли… Только мой приятель Донохью…

– По порядку, Фишер, – прервал его Тэмм. – Начинай сначала. Он работает шофером, Пэт. На одном из тех туристских автобусов, которые всегда стоят у Таймс-сквера. Знаешь? Автобусная компания Риволи. Его приятель Донохью, бывший полицейский, говорил ему обо мне. А С Донохью вся эта история и начинается.

«Прозаическое начало», – подумала Пэт и спросила:

– Он служит вместе с вами?

– Донохью? – удивился Фишер. – Нет, мэм, он ушел из полиции пять лет назад и сразу же поступил вахтером в Британик-музей. Знаете, на углу Пятой авеню и Шестьдесят пятой улицы.

Пэтэнс отлично знала это небольшое, но весьма почтенное научное учреждение. Британик-музей отнюдь не был филиалом лондонского Британского музея, но по справедливости считался одним из наиболее полных хранилищ старых английских рукописей и книг. Пэтэнс несколько раз заходила туда в обществе Дрюри Лейна, являвшегося одним из патронов музея.

– А что случилось с вашим Донохью? – спросила она.

Фишер нервно скрутил фуражку.

– Он исчез, мэм.

– Исчез? – удивилась Пэтэнс. – Кажется, это больше по твоей части, отец. Когда исчезают солидные немолодые люди, здесь обычно замешаны особы другого пола.

– Что вы, мэм! – воскликнул протестующе Фишер. – Только не Донохью.

– Вы уведомили полицию?

– Нет, мэм. Я до сих пор не уверен, нужно ли это. Донохью не поблагодарил бы меня за поднятый шум. Было бы из-за чего. А может, все выеденного яйца не стоит. Хотя это и очень странно…

Фишер рассказал действительно странную историю. Группа учителей из Индианополиса, приехавшая на каникулы в Нью-Йорк, наняла одну из машин Автобусной компании Риволи для экскурсий по городу. Шофером этой машины был Фишер, возивший экскурсантов целый день с утра до вечера. Было это в прошлый понедельник. Автобус отправился со стоянки на Сорок четвертой улице точно по расписанию и в конце дня прибыл к последнему пункту экскурсии – Британик-музею. Обычно этот музей не включается в туристические маршруты как слишком специальное учреждение, не представляющее интереса для рядового экскурсанта. Такой экскурсант вполне удовлетворяется осмотром китайского квартала, небоскребом Эмпайрстэйт-билдинг, рокфеллеровского радиоцентра и могилы генерала Гранта. Но учителя из Индианы не были рядовыми туристами. Их специальностью были изящные искусства и литература, и осмотр Британик-музея являлся их давней и заветной мечтой. Осуществление этой мечты, однако, чуть было не сорвалось, так как музей, закрытый на ремонт, должен был открыться для посетителей не ранее осени. Но, столкнувшись с таким пылким интересом к сокровищам музея, совет его директоров смилостивился и выдал обрадованным учителям специальное разрешение для внеочередного осмотра.

– Вот тут-то и начинается самая странная часть всей истории, – сказал Фишер. – От нечего делать я пересчитал своих пассажиров, когда они садились в автобус. Обычно это делает диспетчер, но ему было некогда, и сосчитал людей я. Их было девятнадцать человек.

Фишер посмотрел на своих слушателей и сделал паузу с мастерством опытного рассказчика.

– Когда же после посещения музея мы вернулись обратно на станцию и пассажиры стали выходить из автобуса, я вновь сосчитал их. Их было восемнадцать!

– Действительно странно, – сказала Пэтенс. – А при чем здесь Донохью?

– Подожди, – остановил ее Тэмм. – Дело усложняется. Следи за рассказом.

– Кого же не хватало? – спросила Пэтэнс. – Вы узнали?

– Нет, мэм, не успел. Все произошло очень быстро: пока я соображал, учителя уже разошлись. Но я стал припоминать всех и кажется вспомнил, что это за птица. Он еще во время поездки показался мне странным. Высокий, пожилой и с густыми усами, как в комических фильмах. А шляпа у него была ярко-синего цвета, каких никто не носит. И ходил он все один, ни с кем не заговаривал, ни к кому не подсаживался. Вот его на обратном пути и не было.

– Любопытно? – спросил инспектор Пэт.

– Пожалуй, – согласилась та. – Ну, а при чем тут Донохью? Не вижу связи…

– Сейчас, мэм, – смутился Фишер, – дойдем и до него. Когда мы прибыли в Британик-музей, я передал пассажиров доктору Чоуту…

– Ах, Чоуту, – обрадовалась Пэт, – знаю этого джентльмена. Хранитель музея.

– Точно так, мэм. Он их увел за собой, а я остался поболтать с Донохью. Мы давно уже не виделись и условились пойти вечером в Гарден, на ринг…

– На ринг? – не поняла Пэт.

– Бокс, – пояснил Фишер. – На один из матчей в Гардене. Я ведь и сам работаю перчатками и люблю хорошую схватку. Донохью – тоже… Вот мы и сговорились, что я зайду за ним после ужина. Он холостяк, живет в меблированных комнатах в Челси.

– Где вы разговаривали?

– Внизу. Потом я поднялся, нашел своих пассажиров, немного побродил за ними по залам музея и спустился к машине. А затем отвез их на станцию.

– Где же был тогда Донохью? – спросил Тэмм.

– Не заметил, сэр. А когда вечером зашел к нему, его, оказывается, не было дома. Я еще больше удивился, когда хозяйка сказала, что он и не возвращался с работы. Все-таки я решил подождать. Донохью не появлялся. Тогда я начал звонить к его приятелям, но, оказалось, и они его не видели. Тут, знаете, я даже испугался немного…

– Такой большой парень и вдруг испугался, – засмеялась Пэт.

– С Донохью этого никогда не случалось, – пояснил Фишер. – Аккуратный человек, мэм, и обязательный. Подвести он не мог – значит, что-нибудь случилось. Я позвонил в музей, поговорил с ночным сторожем, но ничего определенного не узнал. Кажется, Донохью еще днем ушел из музея. Но куда – неизвестно.

– Это все? – спросила Пэт.

– Он не вернулся и утром, – прошептал Фишер. – Ни домой, ни на работу.

Пэт задумалась.

– Какая же связь между Донохью и пропавшим пассажиром в синей шляпе?

Фишер упрямо стиснул широкие челюсти.

– Не знаю, мэм, но мне почему-то кажется, что связь есть. Оба исчезли примерно в одно и то же время. Когда мои пассажиры возвращались из музея на станцию, не было ни Донохью, ни этого типа. Вот почему я и решился побеспокоить вас, мистер Тэмм. Дело странное, а полиция таких дел не любит. Вы же знаете Донохью, старые приятели… Кто же может помочь ему, кроме вас?

– Что скажете, инспектор? – засмеялась Пэт. – Неужели ваше каменное сердце не дрогнет?

– Времена трудные, а дела плохие, Фишер, – вздохнул инспектор. – Но что поделаешь, придется помочь. Попробуем.

– Вот это здорово, сэр, – обрадовался Фишер, и мальчишеское лицо его засияло. – Ведь старина Донохью мне вроде отца, сами понимаете.

Тэмм принял деловой вид.

– Начнем с человека в синей шляпе. Видели его когда-нибудь раньше?

– Никогда, сэр. И Донохью не знал его – уверен.

– Почему?

– Мы вместе стояли в вестибюле, когда мимо нас проходили мои пассажиры. Донохью внимательно осмотрел каждого. Если бы он узнал кого-нибудь, он бы тут же сказал.

– А каков из себя Донохью? Я что-то плохо припоминаю его – больше десяти лет не встречались.

– Ростом с меня, малость пошире, весит фунтов сто семьдесят пять, рыжий. На правой щеке шрам от пули. Походка вперевалку. И чертовки проницательные глаза.