На реке, близ селения, имелись дощатые мостки — причал и, по всей видимости, купальня, — у которых, кроме каноэ, виднелись и куда более вместительные челны, один даже походил на шестивесельный ял, что, выбираясь из лодки, тут же отметил для себя Громов.
Нет, не ял… Шлюпка! Мачта только снята, видать, не умеют индейцы под парусом.
Особого ажиотажа появление пленников в деревне не вызвало, наверное, потому, что все ее жители были заняты делом — подростки ловили рыбу, женщины и девушки, сидя на берегу, чинно плели циновки с корзинами да валяли из глины горшки, старики присматривали за совсем уж малыми детьми, возившимися у тотема.
Миновав мостки, Красная Сосна — а по его примеру, и все остальные — перекрестился на часовню и, поклонившись тотемному столбу, направился к самому просторному вигваму, откуда ему навстречу — как и увидели-то? — вышли три седовласых старца с диадемами из птичьих перьев, по всей видимости — это были вожди.
Поклонившись. Красная Сосна недолго поговорил с ним о чем-то на своем языке, потом сказал «Хоп!» и, оглянувшись, махнул рукой пленным:
— Пошли. Сначала я вас допрошу, а потом решу — что делать.
— Допросит… — бедняга Том совсем спал с лица, со страхом глядя на окружавших его индейцев. — Как бы они нас не съели… эти дикари.
— Не ты ли говорил, что они людей не едят? — шепотом переспросила идущая рядом Бьянка.
— Как же не едим?! — в момент обернулся суб-лейтенант, по-видимому, обладая весьма острым слухом. — Очень даже едим, особенно если с бобами пожарить. Особенно — черных, они ведь вкуснее белых, давно замечено.
— Что вы, что вы, сэр! — негр испуганно дернулся. — Смею вас заверить — я невкусный!
— Издеваетесь? — поймав на себе внимательный взгляд индейца, усмехнулся Андрей.
— Шучу!
Состроив презрительную гримасу, Красная Сосна подошел к стоявшему на самом краю селения шатру, и, распахнув полог, обернулся:
— Входите. Поговорим. Сначала — с тобой, черный.
Суб-лейтенант уселся на небольшое возвышение, по бокам которого Громов, к своему изумлению, увидел четыре двенадцатифунтовых чугунных орудия на корабельных — с небольшими колесиками — лафетах.
Откуда у этих индейцев корабельные пушки?! Вероятно, оттуда же, откуда и шлюпка.
Положив на постеленные оленьи шкуры мушкет, уселся на левую пушку здоровяк сержант с бычьей шеей и косою саженью в плечах. Кроме него, Красной Сосны и пленных больше никто в шатре не остался, впрочем, снаружи слышались приглушенные голоса.
— Итак, черный… — привстав, индеец вытянул руку и вытащил из ствола пушки свернутую в трубочку бумагу, показал ее негру. — Этим листком полковник Роджерс обещает за тебя дюжину гиней! Двенадцать полновесных золотых монет с портретом доброй королевы Анны! Это немало, так?
— Так, разрази меня гром, — переглотнув, кивнул беглый. — Только не понимаю, сэр, при чем здесь я?
— Приметы — тощий, высокий, грамотный. Любит повторять — «разрази меня гром». К тому же, — усмехнулся суб-лейтенант. — На твоем запястье клеймо полковника Роджерса. Так что разговора больше с тобой нет.
В отчаянье сверкнув глазами, Том опустил голову.
— Увести!
Повысив голос, индеец хлопнул в ладоши, и тотчас же появившиеся в шатре молодые воины, подхватив под руки, вывели беглого из шатра.
— А теперь — с вами! — Красная Сосна обвел пристальным взглядом оставшихся пленников. — Сдается мне, и вы где-то набедокурили, нет?
— Мы просто плыли к морю…
— Ах! — всплеснув руками, перебил суб-лейтенант. — Они плыли к морю, надо же! Почему ж не в Чарльз Таун? Там и море, и гавань, и корабли. А? А я вам скажу, почему вы плыли к морю по Саванне-реке! Потому что там, на морском берегу, собирается всякий сброд, всякого рода разбойники, пираты… Проходимцы, которым самое место на виселице! А эта девушка…
— Это моя жена! — Андрей вскинул голову и, покосившись на сидевшего, словно изваяние, сержанта, вкрадчиво спросил: — Может, мы могли б с вами договориться, сэр? Если, конечно, ваши старейшины не будут против…
— При чем тут старейшины? — резко перебил индеец. — Вы — мои пленники, а не их! И вообще — я, офицер Ее величества королевы, в этом селении — главный!
— Кто бы спорил, — поспешно согласившись, пленник кивнул на орудие. — Это что, у вас двенадцатифунтовки в качестве мебели?
— Что-что? — тут же переспросил Красная Сосна. — Так ты что же, разбираешься в орудиях?
— Я — канонир! — гордо заявил молодой человек, вспомнив добрым словом старого артиллериста капрала Джона.
— Ну! — суб-лейтенант обрадованно ухмыльнулся. — Я же говорил, что ты — пират. Но…
Индеец немного потянул время, сверля Громова самым пристальным взглядом, и затем наконец закончил:
— Мне как раз нужен толковый канонир. Правда… это испанские пушки, не английские.
— Без разницы! — усмехнулся Андрей. — Калибр-то я и отсюда вижу. Хотите установить их на подходе к селению?
— Нет, у реки, — Красная Сосна мотнул головой. — Там могут появиться ямаси, наши враги. Приплыть на множестве лодок и плотов. Вот мы их тогда и встретим!
— На вашем месте я бы немного переделал лафеты, — поглядывая на пушки, задумчиво протянул молодой человек. — Да, а порох, ядра? Они у вас есть?
— Порох есть, хороший, зерненый, — немедленно уверил суб-лейтенант. — Да достать — не проблема, лорды помогут всегда. С ядрами тоже — но они тяжелы, надо везти. У нас, правда, есть еще с полдюжины.
— Маловато, — Громов повел плечом. — Ладно, всегда можно использовать картечь. Даже еще лучше, корабли-то на вас по реке не попрут — точно!
— Да уж, корабли не попрут, — посмеялся индеец.
— И… мне и жене нужно будет жилище…
— Обеспечим!
— И… некоторая свобода действий.
— Некоторую — получите. Я же здесь все ж таки — вождь, — гордо вскинув голову, Красная Сосна тут же скривил губы и предупредил: — Только не вздумайте бежать! Даже не пытайтесь. Поверьте — уйти отсюда невозможно, кругом болота, к тому же селение и реку круглые сутки стерегут наши самые зоркие воины. Высматривают ямаси… и таких, как вы, бродяг.
— А еще мне нужен толковый помощник, — Андрей осторожно продолжал гнуть свою линию. — Тот негр, Том, как раз бы вполне подошел.
— Так берите, — безразлично повел плечом молодой вождь. — Пока я пошлю людей к полковнику Роджерсу, пока они доберутся до его поместья, пока — обратно… Да и согласится ли еще полковник заплатить дюжину гиней. Время есть. И бездельничать чернокожему незачем.
В качестве жилища «супругам» предоставили небольшую хижину — имелись в деревне и такие, — располагавшуюся на самой околице, между сосновой рощицей и заросшим густой осокой болотом. Устланная циновками комнатушка размерами метров пять на пять, посередине — очаг и конечно же никакой мебели, кроме все тех же циновок. Впрочем, около очага имелась небольшая полка с плетеными корзинами и горшками.
Посланные вождем подростки быстро принесли хворост для костра, лепешки, вареное мясо и рыбу, а также объемистый кувшин с чистой родниковой водой, сдобренной слегка забродившим ягодным соком и вполне приятной на вкус.
Наскоро перекусив, Громов, как и обещал, вернулся в вигвам с пушками, оставив «жену» на хозяйстве. У шатра уже ошивался немного озадаченный Том в сопровождении дюжины молодых воинов в набедренных повязках, Красная Сосна с сержантом ожидали внутри, у пушек.
— Раз вы канонир, — не тратя времени даром, сказал суб-лейтенант, — так научите моих людей обращаться с орудиями, для начала заряжать и наводить на цель, ну и покажите, как произвести выстрел.
— А в поле тренироваться не будем? — Андрей покосился на вошедшую в шатер индейскую молодежь и, видя, что вождь его не совсем понял, поправился: — Ну в смысле — на улице. Пальнули бы пару раз в реку или в болотину! Ах да, у вас же зарядов почти нет…
— Не в зарядах дело, — покачал головой Красная Сосна. — В соседнем селении был небольшой запас. Порох и ядра, правда, с ядрами полная неразбериха — завтра с вами съездим, заберем те, что нам подойдут. А пока… Скажите, как канонир, возможно ли производить выстрелы по реке прямо отсюда?