Птолемей I Сотер хотел найти идеальное божество для космополитичных жителей Александрии, которую теперь воспринимали как символ возрожденного Египта под его управлением. Выбор естественным образом пал на одного из наиболее почитаемых египетских божеств Осириса, или, как сказано в главе 5, на одну из его ипостасей в образе Осириса/Аписа. Эта ипостась связывала Осириса с очень древним культом бога-быка Аписа, главный центр которого находился в Мемфисе в Нижнем Египте.[828] Согласно Геродоту, посетившему Египет во времена расцвета этого культа, священный бык Апис был:

«… теленком от коровы, которая после отела уже никогда не сможет иметь другого теленка. По словам египтян, на эту корову с неба нисходит луч света, и от него-то она рождает Аписа, а теленок этот, называемый Аписом, имеет вот какие признаки: он черный, на лбу у него белый четырехугольник, на спине изображение орла…»[829]

Про быка Аписа говорили, что он рождается из чрева священной коровы, известной как «Исида», а когда он умирал, то становился Осирисом. По словам египтолога Джорджа Харта:

«Следуя пути усопшего фараона в Нижнем мире, Апис после своей смерти становился богом Осирисом. Именно священный бык Мемфиса в своем образе Осириса/Аписа дал Египту гибридное божество, созданное при первых правителях династии Птолемеев и известное под именем Сераписа».[830]

Тесное сходство между культом быка Аписа и культом Исиды и Осириса очевидно. Таким образом, неизбежно и сходство между теленком Аписом и младенцем Гором в египетской мифологии:

1. Бык Апис ассоциировался с царем-Гором или живым фараоном.

2. Священная корова «Исида» беременела в результате божественного вмешательства точно так же, как богиня Исида.

3. Священная корова «Исида» приносила только одного теленка точно так же, как богиня Исида рожала только одного сына.

4. Апис становился «Осирисом» после смерти точно так же, как царь-Гор (фараон) становился «Осирисом» после своей смерти.

Далее Харт объясняет:

«Фараон тесно ассоциируется с символикой быка Аписа, олицетворявшего силу и плодовитость, что можно видеть на резных сланцевых табличках и в одном из имен царского протокола («победоносный бык»). Празднование его юбилея сопровождалось церемонией обновления царской власти, когда фараон быстро шагал рядом со скачущим быком — Аписом. Ритуал, происходивший в Мемфисе, живописно изображен на барельефе из разобранной часовни в храме Карнака в Фивах «.[831]

Впечатление очевидца ритуалов культа Аписа содержится в сочинении Диодора Сицилийского, посетившего Египет в I веке До н. э. Диодор описывает погребение быка Аписа, во многом сходное с погребением фараона: «После пышных похорон Аписа жрецы, отвечающие за это, должны как можно скорее найти другого теленка, похожего на предыдущего. Когда они находят его, плач и сетования прекращаются, и жрецы, назначенные для этой цели, ведут молодого бычка и откармливают его в течение сорока дней. Затем его помещают на ладью в золотую беседку и переправляют как бога в город Мемфис… Для поклонения быку они дают такую причину: они говорят, что душа Осириса переходит в быка, и потому всегда, когда бык посвящается божеству, дух Осириса переходит в одно животное за друг им для потомства».[832]

Самый важный аспект древнеегипетской религии заключается в том, что «сын Осириса», т. е. Гор, неизменно перевоплощался в образе фараона, а после смерти каждый фараон становился «Осирисом», в то время когда его старший сын становился новым живым «Гором». Иными словами, каждый следующий фараон был живым воплощением Гора, но в то же время — как и в случае с быком Аписом — считалось, что его душа станет «Осирисом» после его смерти. Таким образом, можно показать, что идея совмещенного имени «Осирис-Апис», впоследствии превращенного в Серапис, была основана на идее «Осириса-Гора». Следовательно, имя этого божества нужно понимать как высшее имя, символизирующее легитимность и божественность правящего фараона.

Именно таким хотел предстать Александр Великий перед всем миром, и то же самое было на уме у Птолемея, когда он был коронован в Египте как преемник Александра. Летом 323 года до н. э., когда Александр умирал в Вавилоне от малярии (усугубленной употреблением большого количества вина в качестве лекарства), его жрецы построили в лагере временный храм Осириса — Аписа, что однозначно указывает на приверженность Александра к этому божеству. Согласно официальной царской хронике, составленной писцом Евменом,[833] 4 июня Александр испытал сильный приступ лихорадки, который продолжался в течение нескольких дней, и к 8 июня всем стало ясно, что он умирает:

«8 июня: лихорадка продолжается. Македоняне, считая его мертвым, с криками подошли к воротам дворца и настаивали, что хотят видеть его. Двери были открыты, и они поочередно прошли перед ложем. В молчании он [Александр] приветствовал каждого из них кивком головы или движением глаз. В храме Сераписа Эифон Аттал и Демофон [близкие товарищи Александра] спали по очереди, ожидая, пока оракул скажет им, следует ли перенести Александра в его святилище для излечения. Лихорадка продолжалась всю ночь.

9 июня: состояние не изменилось [царь впал в кому]. Новое обращение к божеству Клевмена, Менида и Селевка, сменявших друг друга в храме Сераписа.

10 июня: божество ответило, что Александра не следует переносить в храм, так как ему будет лучше там, где он покоится. Этот ответ передали воинам. Спустя короткое время, ближе к вечеру, Александр умер».[834]

Из текста явствует, что храм Сераписа был воздвигнут неподалеку от дворца Александра в Вавилоне и что к этому божеству обращались за советом по очень важному вопросу — т. е. следует ли перевозить тело Александра в главное «святилище» Сераписа в Египте. В тексте есть очевидная аномалия, где о Сераписе говорится как об «отце Александра», хотя мы знаем, что эту роль уже выполнял Амон из Сивы. Но, возможно, македоняне не проводили четкого различия между Сераписом и Амоном, поскольку оба божества в египетской традиции были «отцами» фараонов. Геродот четко отождествляет Амона из Сивы с Зевсом,[835] и мы знаем, что впоследствии жители Александрии тоже отождествляли Сераписа с Зевсом.

Главное святилище Осириса-Аписа находилось в окрестностях Мемфиса в Нижнем Египте, недалеко от комплекса ступенчатой пирамиды Джосера в Саккаре. Здесь по меньшей мере с 1400 года до н. э. священных быков одного за другим хоронили в огромных каменных саркофагах в подземном лабиринте, ныне известном под названием Серапеум (так же назывался храм Сераписа в Александрии). Геродот, написавший свою «Историю» примерно за 100 лет до прибытия Александра в Египет, является первым иностранцем, упомянувшим о «храме Аписа». Возможно, он еще действовал в христианские времена, но уже в Средние века Серапеум был полностью занесен песком, а его местонахождение забыто. Лишь в 1850 года он был заново открыт французским археологом Огюстом Мариеттом. История гласит, что Мариетт, путешествовавший в пустыне в окрестностях Сак — кара, наткнулся на одного из многочисленных небольших сфинксов, упомянутых античным географом Страбоном, которые некогда стояли по обе стороны ритуальной аллеи, ведущей к Серапеуму. Впоследствии он написал:

«По словам географа Страбона (I век н. э.), «храм Сераписа стоит в таком песчаном месте, что ветер нагоняет песчаные дюны, под которыми мы видели сфинксов. Некоторые из них были наполовину погребены в песке, другие занесены до головы, из чего можно предположить, что путь к храму будет небезопасен, если идущего застанет внезапная песчаная буря». Не кажется ли, что Страбон как будто специально написал этот фрагмент, чтобы помочь нам заново открыть через 1800 лет знаменитый храм, посвященный Серапису? Трудно сомневаться в этом. Погребенный сфинкс, товарищ пятнадцати других, которых я видел в Александрии и Каире, вместе с ними образовывал часть аллеи, которая вела к мемфисскому Серапеуму…»[836]