Фичино дал своему переводу название «Пимандр» по названию таинственного «вселенского разума», предположительно раскрывшего Гермесу Трисмегисту божественную мудрость, изложенную в «Герметике». Хотя печатный пресс в Европе был изобретен лишь 15 лет назад,[669] издание «Пимандра» пользовалось огромным успехом. Сначала оно ходило в рукописных копиях, но в 1471 году было отпечатано в Тревизо (очевидно, без разрешения Фичино) под названием «Пимандр, или Сила и мудрость Божья». Такое название было не совсем правильным, поскольку термин «Пимандр», происходивший от греческого Poimadres (которое, в свою очередь, происходило от Peime-n-Re в смысле «знание Ра», египетского бога Солнца), встречается лишь во вступительной части книги, ни в одном из других трактатов «Герметики» нет упоминания о Пимандре.

Так или иначе, успех этого издания побудил другого издателя из города Феррера выпустить свое издание «Герметики» в 1472 году снова без разрешения Фичино. В 1543 году, когда знаменитый трактат Коперника «О вращении небесных тел» был впервые опубликован в Нюрнберге, по всей Европе насчитывалось более 50 отдельных изданий «Герметики»! В 1463 году, когда Фичино переводил тексты, он не включил в свой сборник трактат под названием Logos Teleios, или «Совершенное рассуждение», более известный как «Асклепий». Это произошло потому, что трактат (фрагмент которого, как помнит читатель, был обнаружен в гностических текстах из Наг Хаммади) уже был переведен на латынь с греческого оригинала во времена поздней античности и обращался в ученых кругах Европы с раннего Средневековья. Впоследствии мы вернемся к «Асклепию», а пока что скажем вкратце, что в этой книге предпринята попытка объяснения магической религии египтян и, что более важно, мистических талисманов, с помощью которых они предположительно направляли энергию звезд в свои статуи и другие предметы.[670] Именно этот вид магии произвел глубокое впечатление на Фичино и повлиял на его многочисленных последователей.

Трактат «Асклепий» впервые был отпечатан в 1469 году вместе с полным собранием сочинений Апулея лишь за два года до первого печатного издания «Пимандра» в переводе Фичино. Таким образом, вскоре вошло в обычай присоединять «Асклепия» к «Герметике», а полный свод сочинений получил общее название «Философская герметика», или Corpus Germeticum. Иногда к этому своду добавляли еще одно небольшое сочинение, известное под названием «Определения Асклепия».

Согласно французскому ученому Жан-Пьеру Маэ, профессору гуманитарных наук из Сорбоннского университета в Париже, «Определения Асклепия» были заново открыты в 1484 году, то есть через 20 лет после повторного открытия «Герметики». Это событие было гораздо более живописным и драматичным, чем возвращение монаха верхом на ослике из Руритании во Флоренцию. Некий синьор Лудовико Лазарелли в малоизвестном трактате под названием «Письмо Еноха» поведал о том, как его господин дон Джованни Меркурио да Корреджио помог ему найти утраченные рукописи Гермеса Трисмегиста (итальянцы также называли его Меркурием). В Вербное воскресенье апреля 1484 года Джованни Меркурио, которому тогда исполнилось 33 года (предполагаемый возраст Христа во время Его распятия), въехал в Рим на черном жеребце в сопровождении двух слуг и направился к Ватикану. Одетый в черное, подпоясанный золотым кушаком и обутый в алые башмаки, Джованни Меркурио возложил на голову терновый венец, а на лбу у него была прикреплена серебряная табличка в виде полумесяца со следующими словами:

«Это Мой сын Пимандр, которого Я сам выбрал. С раннего детства он достиг высочайших вершин, и Я наделил его властью изгонять демонов и насаждать мою истину и справедливость среди всех народов. Берегитесь противостоять ему! Внимайте его словам и подчиняйтесь ему со страхом и почтением. Это слова Властелина всех мировых святынь, Иисуса Христа».[671]

Потом Джованни Меркурио достал из седельной сумки пачку листовок и разбросал их вокруг. Собралась толпа; некоторые считали его сумасшедшим; другие думали, что он исполняет некий странный обет, но большинство провозгласило его пророком. Швейцарские гвардейцы в Ватикане, озадаченные непонятной сценой, расступились и позволили ему проехать. В соборе Джованни Меркурио провозгласил себя новым воплощением Пимандра. Следующие несколько дней он беседовал с толпами верующих, а затем вернулся в свой родной город Болонью, где женщины и дети устроили ему торжественную встречу. Неудивительно, что вскоре он был арестован инквизицией за богохульство и оказался на краю гибели, однако в I486 году он был освобожден под поручительство короля Франции Карла VIII.

Подробности этого необыкновенного эпизода свидетельствуют о том, какое огромное влияние оказывала «Герметика» на просвещенные умы эпохи Возрождения, и (что еще более любопытно) о том, как образ Гермеса/Меркурия Трисмегиста соединился с элементами христианской веры.

Одним из последствий короткой «пророческой» карьеры Джованни Меркурио было внезапное озарение поэта и астролога Лудовико Лазарелли, который был свидетелем приезда Джованни в Ватикан в Вербное воскресенье 1484 года. Он тоже поддался чарам герметизма и принял мистическое имя «Енох» (другое предполагаемое воплощение Гермеса).[672] Лазарелли стал самым ревностным учеником Джованни Меркурио, и вот как, по его словам, были обнаружены «Определения Асклепия»:

«Неустанно изучая старинные книги моих вдохновителей й склонившись над чашей, полной соблазнительного нектара, который, без сомнения, проистекал из огромного кратера[кубка] Гермеса Трисмегиста и под которым я разумею небольшую книгу на греческом, озаглавленную «Определения Асклепия». Как только я прочитал ее, немногословная и таинственная суть ее мудрости зачаровала меня и наполнила восхищением».[673]

Лазарелли решил немедленно перевести «Определения Асклепия» на латынь, но эта книга вышла из печати лишь после его смерти в 1507 году под одной обложкой с трудом французского неоплатоника и оккультиста Симфорена Шампьера в его «Книге четвертичной жизни». Теперь, наконец, полный свод сочинений, приписываемых Гермесу Трисмегисту, находился в распоряжении западных ученых, и вот-вот должно было произойти нечто необыкновенное…

По мнению Марсилио Фичино, Гермес Трисмегист был исторической личностью, жившей в Древнем Египте, и автором знаменитой «Герметики». Эту точку зрения разделяли все гуманисты и философы эпохи Возрождения, особенно великий христианский герметист и каббалист Пико делла Мирандола, который, как и Фичино, был совершенно очарован «Герметикой». Как объясняет профессор Жан-Пьер Маэ:

«Согласно Марсилио Фичино, Гермес Трисмегист (Гермес Трижды Величайший) получил свое прозвище, будучи одновременно величайшим философом, величайшим жрецом и величайшим царем… Его преемниками были Орфей, Аглаофем, Пифагор и Филолай, учитель Платона… Таким образом, сочинения Трисмегиста были подлинным источником древней мудрости. Не только божественный Платон, но также легендарный Пифагор и даже вдохновенный поэт Орфей увековечили эту египетскую доктрину; все они воспевали отголоски одной и той же древней теологии, prisca theologia…»[674]

Однако ранние европейские представители герметической школы, не горевшие желанием ставить под сомнение авторитет Библии и привлекать внимание инквизиции, сходились на том, что Гермес Трисмегист появился после Моисея. Эта идея «безопасной игры» возникла у блаженного Августина, бывшего приверженца манихейского вероучения, который обратился в католицизм и стал одним из великих учителей церкви (см. главу 4). Августин считал, что Гермес Трисмегист жил задолго до древнегреческих философов, но настаивал, что он