Для жителей островного государства, такого, как Япония, умение плавать, по сути, является естественной необходимостью — почти такой же естественной, как необходимость дышать. Даже сегодня японские рыбаки и ныряльщики (особенно женщины, которые ныряют за жемчугом) славятся на весь мир своим умением долгое время проводить под водой; но эти навыки в плавании не просто естественное качество, выработанное японцами в ответ на требования окружающей среды. Для буси плавание было искусством, которое можно (и часто приходилось) использовать в бою. В Японии поля сражений всегда разделяли ручьи, реки, озера, и многие важные сражения проходили возле морских проливов, отделяющих один остров от другого. Каждый из этих типов водных преград представлял собой отдельную проблему, с которой буси приходилось сталкиваться и к которой он, как воин, должен был заранее подготовиться. Его проблема усугублялась тем обстоятельством, что независимо от вида плавания ему всегда приходилось погружаться в воду, имея на себе полный комплект доспехов и тот набор оружия, который требовал его ранг.

Исторически буси всегда уделяли большое внимание морской обороне. Нашествие монголов в тринадцатом веке научало японских воинов не полагаться полностью на контратаки в прибрежной зоне после высадки противника, а стараться атаковать врага, пока он готовился к высадке или только пытается достичь берега. Как написал Бонар в 1887 году, согласно классическим текстам японцы строили около сорока шести типов морских судов — двадцать один для ловли рыбы в прибрежных водах и двадцать пять для плавания в открытом море. Среди судов последней категории были морские военные суда, отличавшиеся от коммерческих кораблей меньшими размерами и более обтекаемыми обводами. Они имели свои особые предназначения и перевозили отряды воинов в качестве вооруженного эскорта. Среди них мы находим оми-фунэ, предназначавшийся для императора; судзу-фунэ аристократов древнего кугё и роскошно украшенные суда (амэси-буна, годна буна) провинциальных правителей. Однако воины использовали суда особого типа, которые представляли собой необычайно маневренные боевые единицы. Самыми распространенным среди них были лодки типа кобая — судно без палубы или мостика, которое, в зависимости от своего размера, могло вмещать от пятнадцати человек (десять гребцов, один рулевой, четыре воина) до двадцати семи (двадцать гребцов, один рулевой, шесть воинов) или даже пятидесяти двух (двадцать восемь гребцов, один рулевой, шесть воинов).

Суда, вмещавшие более сорока гребцов, назывались сэки-бунэ, и в их конструкции уже присутствовали мостик и палуба. Экипаж этих больших кораблей часто насчитывал до ста тридцати человек (пятьдесят восемь гребцов, один рулевой, один капитан и пятьдесят три воина), а после прихода к власти Хидэёси стали строить суда, которые вмещали девяносто гребцов, трое рулевых, двух капитанов, восемьдесят шесть воинов, а иногда сто гребцов, трое рулевых, двух капитанов и сто воинов. Вооружение судов обоего типа было представлено традиционными «пиками, копьями, луками и стрелами» (Bonar, 115); после шестнадцатого века на борту у сэки-бунэ появилась одна большая пушка и мушкеты в количестве от двадцати до двадцати двух. Различия между кобая и сэки-бунэ определял набор тактических характеристик судов, необходимых в морском сражении: скорость, маневренность, концентрированная мощь. Первые два показателя увеличиваются по мере уменьшения размеров корабля, последний при этом пропорционально падает. Японские флотоводцы древности использовали быстрые, маневренные кобая, чтобы разрушить единый фронт вражеского флота, — сэки-бунэ следовали за ними, чтобы вступить с противником в более прямую и массовую конфронтацию. Таким образом, у сэки-бунэ, которые отличались «неуклюжестью и медленно разгонялись… скорость никогда не принималась в расчет, поскольку их большая грузоподъемность и вместимость имели гораздо большее значение» (Вопаг, 114). Эти суда, так же как и кобая, приводились в движение длинными веслами (ро) во фронтальном стиле, который предпочитали восточные гребцы — человек развернут лицом по ходу судна и толкает весло перед собой.

В военное время гребцы часто имели при себе легкое вооружение и поэтому после контакта с неприятельским судном могли вступить с врагом в ближний бой. Пока корабли этих двух типов сближались с врагом, буси, находившиеся на борту, выпускали из своих длинных луков равномерный поток стрел по самым важным целям, таким, как рулевой вражеского судна, его капитан или командир отряда воинов (которых можно было легко опознать по их символам или флагам). Когда происходил контакт, между кораблями перебрасывались доски с шипами и крючьями, прочно соединявшие два судна, после чего буси бросались на борт неприятельского корабля, размахивая длинными мечами и копьями — гребцы часто поддерживали их стрелами из луков и арбалетов. На любой твердой поверхности, независимо от того, раскачивается она под ногами или нет, буси в доспехах чувствовал себя в своей стихии и мог сражаться с врагом с полной концентрацией и профессиональным мастерством, которые он обычно демонстрировал в любом бою. Далее, по мнению одного автора, следовала быстрая резня. Но возможность упасть случайно в глубокие воды или необходимость проплыть через бушующие волны, чтобы спасти командира или друга, присутствовали в каждом морском сражении. Воин не всегда мог рассчитывать на то, что его вытащат из воды собственные гребцы, и поэтому он должен был быть не только умелым пловцом, но прежде всего тем, кто способен плавать в полном комплекте доспехов, пусть даже не таких громоздких и богато украшенных, как у его генералов, но все же достаточно тяжелых и тесных.

В феодальной Японии существовало большое количество школ, специализировавшихся на обучении буси различным стилям военного плавания. Обычно они были связаны с конкретными кланами, хотя некоторые школы сохраняли относительную независимость. В период Токугава, когда военная подготовка часто заменяла саму войну, они были особенно активными. Все эти школы обучали в основном технике плавания is тяжелых доспехах (катцу-годзен-оёги). Одна из таких школ, Кобо (Кобори) Рю, довела эту специализацию будзюцу до необычайно высокого уровня совершенства. Однако при этом каждая школа уделяла немало внимания развитию способности буси использовать свое традиционное оружие, полностью находясь в воде, и включали в программу обучения технические приемы, позволявшие воину долгое время оставаться на плаву или проплывать значительные расстояния не снимая доспехов. Поэтому не следует удивляться, читая про то, как буси порой проявлял исключительное мастерство в стрельбе из лука, при этом полностью находясь в воде (нужно также помнить о том, что оперение стрел должно было оставаться сухим, чтобы иметь возможность контролировать траекторию их полета). Как уже говорилось ранее, способность преодолевать вплавь большие расстояния, даже ночью и вдали от берега, являлась одним из его умений (навык, прославивший школу Суйфу Рю).

Буси также обучался пользоваться в воде огнестрельным оружием, плыть со знаменем своего клана, прикрепленным к длинному шесту, в стиле, которым славилась школа Яма-ноути Рю, и, разумеется, сражаться в воде и под водой. Таким образом, занятия плаванием являлись составной частью военной подготовки, и, как мы уже отмечали в предыдущем разделе, при планировании центральной резиденции клана архитекторы почти никогда не забывали возле скаковых дорожек или залов для занятий изучения боевых искусств отвести место для глубокого водоема, где можно было усердно отрабатывать технику плавания в доспехах.

Еще в конце девятнадцатого века, после Реставрации Мэйдзи, школьные программы новой Японии включали специальные тесты для оценки умения плавать, а также спортивные игры на воде особого типа, чей военизированный характер был очевиден по их организации, исполнению и применявшемуся инвентарю.