Это несколько утешительнее для человека, который всю жизнь боролся за выживание с оружием в руках.

Итак, если он не упражнялся с мечом или не ублажал принцессу, то мог выбирать развлечение по своему вкусу. У него имелись лошади для выезда, ружье для охоты, сад, чтобы успокоиться душой, и наложницы, чтобы их пробовать...

Каждый из его слуг и служанок, по-видимому, с великой охотой разделили бы с ним постель. Но он желал только одну — девочку по имени Билкис, афганку, проданную в рабство в детстве. Ей исполнилось пятнадцать лет, когда ее подарили ему. Светлокожая, с ниспадающими каштановыми волосами и прекрасными темными глазами, Билкис забавляла его. Ричард взял ее к себе в постель девственницей. Но вскоре она узнала все, что следовало знать об искусстве любви. И ее юной восторг был просто прелестен. В самом начале 1641 года она родила сына, которого он назвал Саидом в честь прежнего Бланта. Никогда раньше не представляя себя в роли отца, Блант впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему счастливым.

Что касается Шах-Джахана, который когда-то был способен поднять мятеж против собственного отца и убить своих братьев, то ныне он казался человеком, рано состарившимся. Он заставлял членов семьи исполнять любое желание своей души и тела. Если ему хотелось развязать войну, он посылал сражаться своего сына Дару. Нужно было удовлетворить сексуальные потребности, падишах шел к дочери. Если возникали финансовые проблемы, у него имелся визирь. Его главной заботой оставалась память о жене. В ее честь он построил такое грандиозное сооружение, равного которому Ричард прежде не мог и предоставить себе. Трудно поверить, что нечто подобное вообще может существовать в мире. Тадж-Махал планировался как своего рода куполообразный монумент славы его правления и памяти о его жене. Но до завершения строительства было еще далеко. А он к тому же возводил еще мемориал для себя. Падишах вообще строил так много, что годы его правления стали называть периодом Шах-Джахана в архитектуре. Этот стиль, основанный большей частью на персидских образцах, впервые использовался при строительстве мавзолея Хумаюна в Дели, созданного по приказу Акбара. Композиция основывалась на двух куполах и заглубленных арках, ведущих внутрь прямоугольного фронтона. Расположенный в ограде сад с бассейном дополнял эту красоту. Секрет гармоничности постройки заключался в симметрии и утонченности деталей, которые никогда раньше не встречались. А также в использовании белого мрамора. Особенно наглядно эта тенденция проявилась в самом Тадж-Махале, чья молочного цвета поверхность меняла оттенки при малейшем изменении угла освещения.

Но даже Тадж-Махал не стал венцом его творений. Опять же в память о своей прекрасной королеве он создал фантастическое произведение из золота, серебра и драгоценных камней. Это был трон в виде огромного павлина с распущенным хвостом. Усыпанный бриллиантами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями, он представлял собой такую ценность, которую трудно определить. Тридцать лет назад, в 1665 году, французский путешественник Тавернье попытался прикинуть его стоимость, и по его оценке получилась сумма в сто шестьдесят миллионов фунтов стерлингов. Сам Шах-Джахан никогда не садился на этот павлиний трон. После завершения работы над ним император полностью утратил интерес к своему детищу. И он остался как императорский выкуп, собирая пыль в углу его дворца.

Ричард обнаружил, что ему нравится падишах, хотя он и был его соперником в любовных отношениях с принцессой. Факт, о котором сам император, конечно же, не знал.

И только мысль о Спарту не покидала Ричарда. Даже находясь в объятиях Билкис, он не забывал о том, кто заслуживает мести за убийство его родителей. Сначала Ричард осторожничал, не зная, кого расспросить о нем. Но круг его знакомых постепенно ширился. Один-два из них даже стали его близкими друзьями, особенно Касым-хан, относившийся к англичанину как к своему протеже.

— А известно ли что-нибудь о человеке по имени Спарту? — рискнул как-то спросить он. — Сыне Хему, который сражался рядом с моим отцом на стороне Акбара.

Касым нахмурился:

— Да, был такой человек. Палач ваших родителей. Вы не знали этого? — спросил он, а затем продолжал: — Во всяком случае, это теперь не имеет значения. Спарту мертв уже много лет.

Итак, Бланту стало некого ненавидеть. Теперь он мог в полной мере наслаждаться жизнью.

Ему даже понравилось играть роль фактора. Когда Френсис Дей вернулся на следующий год в Агру сообщить, что фактория в Мадраспатнаме, названная фортом Святого Давида, построена, Блант встретил своего друга по высшему классу.

Дей был доволен своим успехом.

— Корабль скоро вернется, — сказал он. — Надеюсь, прибудет даже не один корабль, поскольку я послал рапорт о наших успехах, когда вернулся в Мадраспатнам. Нам остается только поддерживать добрые отношения с падишахом, тогда удача не покинет нас. — И он бросил насмешливый взгляд на Ричарда.

Дею трудно было всерьез воспринимать отношения Ричарда с принцессой. И про это все время помнил сам Блант. Принцесса все еще оставалась сексуально неотразимой. Рискованность их связи заставляла его порой просыпаться среди ночи.

Размышляя об этом, Ричард даже как-то осмелился спросить, почему ей разрешают жить отдельно от мужа.

— Я принцесса Джахан-ага и могу жить так, как хочу. К чему эти разговоры, давай получать удовольствие от любви и удовлетворять друг друга.

— Но ведь настанет день расплаты.

— Почему? Не так уж сложно держать под контролем свое будущее. Когда придет время, мы выберем одного из моих братьев, чтобы заменить отца, и предложим ему поддержку императорской гвардии для достижения цели. Ты останешься командиром гвардии, и мой домашний распорядок не будет нарушен. Поверь мне, кто-нибудь из четверых примет наше предложение. Может быть, Дара.

— Однако он и есть законный наследник, — возразил Ричард.

— Законного наследника не существует, когда это касается четверых братьев, — пояснила ему ага.

Тем временем Билкис родила в 1642 году Исканду, а спустя два года Насира. Затем Ричард настоял на использовании предохранительных средств, в которых, как известно, индийцы не знали равных. Ей было двадцать лет, и он хотел сохранить ее красоту. Помимо всего прочего, разве дети могли стать залогом удачи? Ведь даже Джахан-ага не могла предусмотреть всех неожиданностей.

Корабли Дея уже несколько раз плавали в Европу и обратно. И каждый раз вместе с товарами для продажи он посылал в Агру караван с подарками падишаху и принцессе. Аге очень понравились зеркала венецианского стекла и английская керамика, подобно которой она раньше не видела.

Прибытие очередного каравана в Агру стало счастливым событием для Ричарда: с ним пришло письмо от его сестры Лауры. В Англии, оказывается, произошла революция, и король Карл I объявил войну своему собственному парламенту.

«Повсюду происходят сражения, осады и убийства, — писала Лаура Сэттон. — Королева была вынуждена остаться во Франции, где в тот момент гостила. Видит Бог, нет более верного приверженца его величества, чем я. Но Англия последние несколько лет была несчастной, плохо управляемой страной. Даже мои муж и сын переметнулись к принцу Руперту. Будет ли конец этому, дорогой Ричард?»

«Мне бы полагалось быть там», — подумал Ричард. Но кому предложить свою шпагу? Как мало знал он английский двор и его правителей! И его, признаться, это совсем не заботило. Разве он кому-нибудь что-либо должен в Англии? Разве можно считать ее своим домом? Конечно, его дом в Агре.

— Ты печален, моя любовь, — заметила принцесса, выходя из бассейна.

— В Англии война, — ответил он.

— Пустяки, — заверила она его, когда девушки поспешили к ней с полотенцами. — Ваш король и его солдаты легко победят толпу приказчиков.

— Хочется верить, что вы правы, ваше высочество, но в моей стране сложилась тревожная ситуация, а там у меня осталась сестра.