Мария послушалась совета и отвела Полю в соседний дом. И хоть из очереди она  теперь не могла видеть дочки, но через некоторое время она, покидая свое место в очереди, отправлялась к заветной печи, видела там дочку в компании других детишек, и даже успевала погреться сама. А потом возвращалась на свое место.

   Ближе к шести утра веселая и совсем не замерзшая Поля прибежала к матери и сообщила ей, что они с детишками пойдут кататься на фанерках с ледяной горки.

   - А где горка? – напряженно спросила мать.

   - А вон там, в конце дома! – Поля беззаботно махнула ручкой.

   - Ну сходи… - неодобрительно отвечала Мария, понимая, что ребенка все равно не удержишь. – Только не замерзни, смотри! Скоро уже и очередь наша подойдет…

   - Не замерзну, мама! – весело закричала дочка и умчалась на горку с другими детишками. Мария озабоченно смотрела ей вслед.

   - Война не война, а дети есть дети, - заметила стоявшая за Марией женщина. – Им игры подвижные нужны, компания веселая…

   - Да уж… - рассеянно ответила Мария, продолжая смотреть за удаляющейся

 фигуркой дочери. 

   - Да не волнуйтесь вы! – ободряюще сказала женщина. – Я всегда прихожу сюда с детьми, и они на той горке играют! У меня двое мальчишек, разве тут, в очереди, их удержишь? Пусть покатаются, там всегда детей много…

   - Спасибо вам на добром слове, - Мария даже нашла в себе силы улыбнуться.

   Между тем впереди возникло какое-то движение, толпа качнулась, подалась

 вперед. Откуда-то понеслись предостерегающие окрики. По очереди быстро понесся

 приглушенный говорок: «открыли, открыли…» Мария крепче сжала пальцами кошелек, лежавший в кармане пальто – в очередях очень часто лихо орудовали карманники, так что глядеть надо было в оба. Вдоль людской колонны прошел милиционер в

 серой дубленке и черных валенках, с кобурой на поясном ремне.

 - Товарищи, соблюдайте порядок! – громко говорил он. – Постройтесь в колонну, не толкайтесь, не напирайте! Хлеб сегодня есть, всем достанется…

 Но голодных людей вразумить было трудно. У ворот возникла толчея, потом давка. Кто-то нагло и упорно пытался протиснуться без очереди, кто-то заполошно орал, будто его резали. Люди стояли плотно плечом к плечу, и если бы кто-то вздумал  покинуть очередь, то это ему не удалось бы; а если бы даже удалось, то попасть обратно было уже невозможно. Мария, с трудом держась на ослабевших от вечного недоедания ногах, думала лишь об одном: как бы не упасть. Свалиться под ноги голодной и обезумевшей толпе означало одно – принять лютую смерть…

   В то же самое время Поля каталась на ледяной горке, и ей было хорошо. Здесь были и еще детишки, чьи родители стояли в хлебной очереди. Время от времени к ним подходили их родные взрослые, осчастливленные покупкой, и забирали своих, и тогда освобождалась фанерка, с которой так здорово съезжать с горки. Именно так Поле досталась ее фанерка, оказавшаяся такой удобной, что девочка захотела взять ее себе домой. Надо только дождаться мамы...

    Съехавши с горки в очередной раз, Поля сходу влетела прямо в ноги проходившей мимо женщине, и та пошатнулась, с трудом удержав равновесие, чтобы не упасть.

   - Ой! – испуганно воскликнула девочка. – Простите, пожалуйста…

    Сидя на фанерке, девочка с робостью взирала на женщину, которая стояла перед ней и оказалась такой высокой, что Поле показалось, будто бы она глядит на нее с самого неба.

   - Ничего страшного, миленькая! – ласково сказала женщина, присаживаясь на корточки и тепло глядя на Полю. – Тебя как зовут?

   - Поля… - несмело ответила девочка.

   - А сколько тебе лет?

   - Семь…

   - Очень хорошо, Поля…- сказала высокая женщина.

 Глаза у нее были большие, темные и очень добрые! И лицо такое прекрасное, что таких лиц Поля никогда ни у кого не видела. Женщина  была одета в черный полушубок и длинную, до самых пят, теплую юбку, а голову и шею окутывал черный платок. Наверное, от этого, а еще из-за окружающего зимнего мрака изумительно красивое лицо ее казалось очень бледным.

   - Полечка, - мягко обратилась к ней женщина, - а что же ты в такую рань и такой холод катаешься здесь одна? Тебе не страшно?

   - А я здесь не одна! – охотно пояснила Поля, - у меня мама тут есть.

   - А где же твоя мама?

   - Вон там, в очереди! – девочка показала в сторону гомонившей толпы. – Она за хлебом стоит.

   - Бедняжка… - сочувственно заметила женщина. – И долго ей еще стоять?

   - Долго, - деловито сказала Поля. – Мы уже и так два часа, наверное, стоим! Ну, и еще не меньше часа стоять будем. Вот я и катаюсь, чтобы не замерзнуть…

   Девочке было приятно, что незнакомка ведет с нею совсем взрослые разговоры.

   - Понятно, - вздохнула женщина и печально улыбнулась.

    Поля чуть внимательнее пригляделась к ней. На плечах и волосах женщины,

 выбивающихся из-под платка наружу, лежал свежий иней. Она напомнила девочке прекрасную Снежную Королеву из сказки Андерсена. Поля обожала эту сказку…

   В уголках темных, как зимняя ночь, глаз незнакомки Поля вдруг заметила влажный блеск… Что это? Льдинки?

   - Тетенька… - спросила девочка сочувственно. – А почему вы плачете?

   - Я? Это ничего, Полечка,- ответила женщина, глядя на девочку с трогательной нежностью. – Ничего, ничего… не обращай внимания.

   - Но я вижу… у вас слезы! – сказала Поля. – Вам плохо?

   - Нет, мне хорошо… - женщина попыталась улыбнуться. – Просто была у меня дочка… на тебя очень похожая. Она умерла в прошлом году, осенью. Вот смотрю я на тебя, вспоминаю свою дочку и плачу…

   - А как ее звали? – спросила Поля.

   - Галя… ее звали Галя.

     Женщина достала из кармана длинную конфету, завернутую в прозрачную

 цветастую обертку, и протянула ее Поле.

   - Вот возьми! Моя Галочка очень любила такие конфеты…

   - Ой, спасибо! – Поля даже не поверила своим глазам. – Я тоже такие люблю! Но у меня их не было давным-давно! Спасибо, тетенька…

   Это был сладкий, разноцветный леденец, и Поля, развернув часть обертки, принялась с аппетитом сосать его. Женщина с доброй улыбкой наблюдала за ней.

    - А знаешь, Поля… - сказала она приглушенно. – От Галочки у меня осталась кукла. Очень красивая, и когда ее кладешь, она сама глаза закрывает, а когда поднимаешь, открывает! Я на нее смотрю, и всегда плачу! А ты так похожа на мою дочку… Хочешь, я тебе ее подарю?

   - Ой, хочу, конечно… - ответила Поля и тут же смутилась. - Вы такая добрая…

 А где она, эта кукла?

   - Дома у меня! Надо сходить ко мне домой… Это недалеко: вот по этой улице дойти всего лишь до третьего дома.

    Поля взглянула вдоль мрачной неосвещенной улицы с угрюмыми стенами домов. Дорога была обильно занесена снегом.

    - Ой… я не могу! Вдруг мама вернется, а меня нет. Она станет волноваться!

    - Не станет, - успокоила ее женщина. – Ты же сама сказала – ей еще час в очереди стоять! А мы с тобой обернемся за десять минут: туда и обратно! А там у меня еще такие конфеты есть, я тебе их тоже подарю.

   - Правда?..- Поля подняла на женщину широко открытые глаза. – Только мне страшно туда идти… Вы не могли бы сюда принести и куклу и конфеты?

   - Не надо бояться, миленькая! – улыбнулась женщина. – Я ведь буду с тобой! И обратно тебя приведу… А если я пойду сама и принесу тебе куклу и конфеты, то -  видишь, сколько здесь ребятишек? – она показала Поле на детей, катающихся с горки. – Они тоже голодные… Они увидят твои гостинцы и захотят и себе таких же, а у меня, Полечка, на всех леденцов не хватит… Так-то, милая!

   - Ну хорошо… - согласилась Поля. – Мы ведь быстро, правда?

   - Правда, Полечка… - женщина заботливо положила руку ей на плечо. – Мы с тобой быстро! А там и мама твоя придет – глядь, а у Полечки такие подарки!

   Девочка радостно засмеялась.