Не из-за денег, а потому что искренне хотел принести пользу людям. Его работы неизменно отличались высоким качеством, художественным вкусом, и его фотомастерская приобрела заслуженную известность не только в самом городе, но и за его пределами…

      Так бежали дни, складываясь в недели и месяцы, проходили годы… И вот грянула война. Начались невзгоды уже военного времени. К осени Краснооктябрьск наполнился беженцами. Их селили по подвалам, по заброшенным и пустующим домам… Между тем все хуже и хуже становилось снабжение, начались постоянные перебои с хлебом, с водой, с электроэнергией, а с наступлением холодов – и с теплом. Реально надвигалась, становясь все ощутимее, угроза всеобщего и  повального голода. Медленно и неуклонно, исподволь ползли слухи, что фронт все ближе и ближе, что Красная Армия терпит поражение за поражением, и что немцы вообще скоро сюда придут! За ведение подобных разговоров полагалось 10 лет лагерей или расстрел - по законам военного времени. Однако зловещие слухи, несмотря ни на что, не пресекались, не исчезали, а все ползли и ползли из дома в дом, из кухни в кухню, как невидимые змеи…

    И вот в это тяжелейшее, муторное, голодное и страшное время в жизни Прохора Михайловича появилась Августа… Ангел и демон в одном лице! Только это была уже совершенно отдельная история.

    Влад опять лег спать уже глубокой ночью, когда глаза стали слипаться, и он с трудом держался на стуле. Заснув, как убитый, он в этот раз спал аж до часу дня, и проснулся раздосадованный. Будильник он заводил с установкой его на 10 часов утра, однако благополучно проспал звонок, и пробудился лишь, когда организм его сам того пожелал. Влад заметил, что никогда и нигде он не спал так крепко и беспробудно, как здесь, причем после такого полуобморочного сна он вовсе не чувствовал себя отдохнувшим.

    Тем не менее надо было вставать и заниматься делом. Он аккуратно собрал листки тонкой бумаги с записями фотографа, уложил их в коробку… Постоял немного, раздумывая. Уже не впервые поймал себя на мысли, что начавши читать эти воспоминания, он уже не в силах бросить это чтение, не добравшись до последней страницы. Он уже давал себе слово: все, больше читать не будет! Необходимо разыскать на кладбище нужную могилу, запомнить к ней дорогу, и ближайшей ночью отправиться туда и сделать то, что изначально велела Самсониха. Только и всего! Но наступал вечер, и он не мог совладать с тягой к этим запискам… Ему было мучительно интересно, что же будет дальше? Ведь старый фотомастер писал свои воспоминания  вплоть до своего смертного часа! Они включали в себя не только войну, но и послевоенное время. Как и когда завершились кровавые злодеяния Августы? При каких обстоятельствах настигла ее смерть? Что стоит за этой ее фразой, брошенной в лицо фотомастеру: «Смерть меня не остановит?» Это просто слова, высказанные в запальчивости и гневе, или же в них сокрыт некий зловещий смысл? сказала ведь Самсониха вскользь, что Августа имеет над Галей некую власть! сперва Влад отмахнулся от этого предупреждения ведуньи, но отмахнуться ведь легко… а что дальше? Может, эти записки содержат ответ? Так разве не должен он этот ответ узнать, прежде чем уничтожит и записи, и фотографии?

      Накануне он проспал чуть ли не до вечера, но тем не менее сумел раздобыть необходимую молитву. Сегодня он встал много раньше, чем вчера, а потому у него хватит времени, чтобы засветло доехать до городского кладбища и разыскать нужную ему могилу…

     После обеда Влад наконец-то собрался на кладбище. Он был преисполнен решимости сегодня же разыскать захоронение Августы. Непременно сегодня!

    Путь предстоял неблизкий: как он выяснил, надо было сначала на городском автобусе доехать до автостанции, а уже оттуда ходил другой автобус, конечной остановкой которого было Краснооктябрьское городское кладбище. Поэтому дорога заняла немало времени: сначала до автовокзала, там – почти час ожидания, ибо нужный автобус имел весьма щадящее расписание своего движения… ну и потом Владу пришлось долго трястись на стареньком ПАЗике по крутой и неровной проселочной дороге, которая долго и муторно вилась сначала через пару довольно больших деревень, потом шла бескрайним полем, затем по берегу величественной и широкой реки… панорама открывалась поистине незабываемая, по-настоящему великолепная, однако сердце Влада она ничуть не радовала. Автобус тащился медленно, движок гудел и рычал надрывно и переутомлено, угрожая в любой момент заглохнуть. Окна салона были открыты, и вся пыль, поднимаемая из-под колес, летела прямиком на колени и плечи сидящим пассажирам; закрыть же окна не позволяла изнурительная, уже целый месяц не ослабевающая жара – это обстоятельство бодрости также не прибавляло.

   « Черт побери! – с досадой думал Влад, тоскливо наблюдая, как неумолимо ползут вперед стрелки его наручных часов. – Неужели же не было возможности устроить кладбище поближе? Ведь это же городское кладбище, в конце концов!»

    Однако всему, как известно, рано или поздно приходит конец. Пришел конец и долгому, выматывающему все нервы пути. Влад испытал огромное облегчение, когда автобус наконец-то сделал почетный круг на асфальтовом пятачке, и в окна стали видны капитальная кладбищенская ограда и торчащие за ней кресты… Наконец-то! Чтобы добраться сюда, Владу на все про все понадобилось без малого три часа! Если положить столько же на обратный путь, то даже если он сравнительно быстро найдет могилу, в гостиницу он приедет не раньше одиннадцати вечера! Это в лучшем случае. По-хорошему сюда надо было приезжать не позднее десяти утра! кто же может знать, сколько времени продлятся его поиски!

    Выгрузившись из автобуса, Влад достал из дорожной сумки бутылку с водой и отпил немного. Вода оказалась перегретой и жажду практически не утоляла. Тем не менее, даже теплая и потому невкусная вода все же принесла облегчение, ибо заметно смягчила резь в горле, вызванную проглоченной Владом дорожной пылью.

    Кладбище показалось ему необъятным. Это впечатление усиливалось еще и тем, что располагалось оно на вершине гигантского покатого холма, поросшего сосновыми массивами. Захоронения  размещались в виде своеобразных «островов», этаких скоплений могил, соединенных между собой извилистыми тропами,

 по которым, будто муравьи, перемещались посетители. Само кладбище было расположено в очень живописном месте, а могилы – сплошь среди вековых сосен. Влад сразу же оценил ситуацию: такое кладбище, разбросанное на гигантской площади, даже за день просто обойти было вряд ли возможно.

     К счастью, у Влада имелось вполне конкретное указание: могилу надо искать среди захоронений 50-х годов. Без этого ориентира найти ее среди такого количества погребений было просто немыслимо. Определить же, когда именно захоронены люди в том или ином месте, было возможно исключительно по датам на их надгробиях.

     Влад узнал у встретившихся ему на одной из тропинок людей, где размещаются места погребения людей, усопших в 50-ые годы, и отправился в указанном направлении. После продолжительного блуждания в сосновом бору, среди высоких деревьев и старинных крестов, он добрался наконец до захоронений 40-х, а затем и 50-х годов. Последних оказалось очень и очень много – Влад даже удивился. Впрочем, потом он понял причину – ведь в годы войны умирали куда больше и чаще.

 Смерть была массовым явлением… и могилы этого времени бросались в глаза своей неухоженностью. Причина этого тоже была вполне очевидна: присматривать за могилами было элементарно некому. Большинство из тех, чьи родные были здесь похоронены в войну, сами уже давно переселились в лучший мир; иные же просто уехали в другие края навсегда. Могильные холмики, оставшиеся без ухода, постепенно зарастали травой и бурьяном, проседали, кресты над их могилами чернели от дождей, снега, солнечных лучей… Влад медленно шел вдоль рядов могил военного времени, пока наконец не добрался до захоронений 50-ых годов. Здесь, согласно Самсонихе, и должна была упокоиться Августа!