Под руку попался обломок кирпича от печки, даже не раздумывая я подхватил его и запустил в поляка. Как ни странно попал. Кирпич угодил в плечо, сбивая прицел. Пуля просвистела у самого порванного уха. Второй рукой, я уже выдирал "люггер" коменданта. К моему счастью патрон оказался дослан, так что третий раз, выстрелить в меня, зам коменданта просто не успел.

Бомбардировка, кажется, закончилась, так что времени у меня был мизер. Я подхватил из кобуры коменданта сменный магазин от "люггера", цапнул из корявок зама "вальтер", после чего ломанулся через проем. К моему счастью бомбы смяли весь наш угол, сметя заборы и ограждения, вместе с охранниками и вышками.

Если честно это "был побег на рывок". Без особой надежды, без перспектив, без продуманного плана просто подвернулась возможность.

Бежал я в зиму, 40 го года. В остатках своей армейской формы.

Но в тот момент, я был уверен, что это лучше, чем оставаться в лагере. К тому же подстреленный зам коменданта жизнь не облегчал.

Так что даже не оглядываясь, я проломился сквозь перепаханные обрывки забора и "растворился" в как нарочно разбушевавшейся метели.

Теплое одеяло, чистые простыни, забота и комфорт. Что еще надо, что бы очухаться?

Рядом на стуле дремала любимая жена и даже, таки очухавшаяся собака.

Правда сон не шел. В голове прокручивались события крайнего месяца. Болели покромсанные хирургами остатки уха…

Если честно геройства с меня хватило на много лет вперед. Очухаюсь первым делом на стол Сталину положу рапорт об увольнении с действительной службы. Если это технически возможно…

…Ту семью я убил. Выбора не было, да и это было правильно. Я в этом уверен.

Вышел я на этот стоящий на отшибе хутор спустя часа три, после того, как покинул лагерь. К этому моменту я задубел до полного одеревенения.

Сил хватило только забраться в овин, или как там это называется. Прижаться к ближайшей коровке и слегка отогревшись, доползти до копны и зарыться в нее. Утром я проснулся от ругани.

Ругань была на польском, я осторожно высунулся из сена и обнаружил что рядом стоят двое некислых габаритов детины, ожесточенно обсуждающих, кому сегодня убирать навоз. Детины отличались изрядной одинаковостью. А еще, как оказалось они смотрят в мою сторону, а я недостаточно хорошо себя чувствую, что бы быть достаточно незаметным.

В итоге меня грубо вытащили из сена и поволокли в дом.

Ну а там…

Я честно пытался договорится. Просил о помощи и милосердии. В ответ получил ногой в живот, после чего услышал, как хозяин посылает одного из сыночков за веревкой, что бы "связать краснопузого покрепче, авось, еще одну коровку купим за награду".

Эти ребята были настолько самоуверенны, что даже не обыскали "беглеца". Возможно их успокоил выпавший "из меня" еще в хлеву "вальтер". Люггер, засунутый сзади за пояс они так и не нашли. До того момента, пока я не выхватил его и не открыл огонь.

Это война. А они выбрали не ту сторону. Все шесть человек. Вот, пожалуй и все об этом.

С хутора я ушел только на следующие сутки. Понимаю что рисковал зверски, но отсыпался. Повезло. Видимо в суматохе моя пропажа оказалась незаметной.

Перед уходом отвязал всю скотину и открыл ей двери. Звери не виноваты в грехах своих хозяев.

В доме я нашел достаточно теплой одежды, продовольственные запасы. Больше того протрахавшись больше часа сумел даже запрячь одну лошадку в дровни.

Затем, по настенным часам определил стороны света, сел в дровни и порулил строго на восток. Ну, насколько это было возможно.

А к вечеру ни разу не нарвавшись на патрули, я попался в руки партизанам.

Встреча с ними вышла особенно запоминающейся дело в том, что в белых, зимних масхалатах, меня встретили… НЕГРЫ. Как оказалось, добровольцы из США. Было их четверо из десяти человек группы.

Сперва было много недопонимания и попыток меня шлепнуть на месте, но предусмотрительно не снятая форма под тулупом ситуацию слегка облегчила.

Так что сперва я попал в отряд, а затем, после ближайшего сеанса связи с "большой землей", сработала "сторожевая метка" на моей карточке. В итоге спустя пару дней, за мной прислали санитарный "У 2", на каковом я и отбыл в тыл.

Дальше был госпиталь, слезы жены, которая уже успела получить похоронку, визиты в госпиталь ИВС и ЛПБ, после которых у медперсонала случилась истерика…

И возвращение домой, за пару дней до нового, 1941 го года.

Года, которому было суждено изменить всю нашу историю…

Я посмотрел на жену, а Ксюшка проснувшись встретилась со мною глазами и вцепилась в мою руку. Я вздохнул поглубже и позволил себе наконец заснуть.

Колеса в рост человека. Шесть мощных моторов, размещенных в крыле большого удлинения. Интересная фишка моторы повернуты пропеллерами назад. Т.е. винты не тянущие а толкающие.

Фюзеляж огромный даже по моим меркам, а я между прочим из начала 21 го века. Нет, понятно, что это нифига не "джумбо" семь четыре семь. Но для середины 20 го века машинка внушает.

Особенно же внушает защитное вооружение. 12 огневых точек. Из них 6 автопушек ВЯ в дистанционных турелях, в спарках. Остальное "браунинги", калибром 12,7.

Сплав русской и американской авиационных наук внушал. От Туполевской шараги выступали Бартини с Мясищевым. От американцев объединенная группа "Боинга" и "Консолидэйтэда".

Мысль сделать сверхдальний стратегический бомбер с огромной нагрузкой и офигенным потолком была выдвинута еще в первые дни формирования нашего с янки союза. Замечу не мною выдвинута. Я лишь предложил ради интереса попробовать объединить "лучших из лучших". Объединили. Наши яйцеголовые друзья, умудрились, сочинить летало, аналогов которому, я, в нашей истории толком и не найду… "Писмэкер", разве что… Но он появился заметно позднее… Хотя… Хотя, надо признать что похож. Весьма и весьма.

Ослу понятно, что в реальности, до своего будущего варианта, сей "Горный Орел", по ТТХ, несколько не дотягивал. И бомб он нес "всего" около 10 тонн, и дальность была в районе 6 7 тыков… Зато потолок не подкачал. Забирался сей монстр, аж на 10 километров, откуда, мог нагло поплевывать на большую часть немецкой ПВО шной мошкары.

Естественно, что то, что стояло сейчас перед нами было лишь первым летным экземпляром. Правда, надо сказать, уже прошедшим одно из главных испытаний перегонку своим ходом из САСШ, через дальний восток в ближнее Подмосковье, на аэродром Раменское. Разумеется с несколькими подскоками и не за один день.

Машина, конечно, внушала. Другой вопрос, что стоила она, разумеется, совершенно безбожно.

На такие деньги можно было спокойно построить пару, а то и тройку Б 17. Которые, кстати, действительно строились. И строились крайне активно. По задумке усатого вождя германию ожидали тяжелые времена. Нет, Дрезден ни кто бомбить не собирался. Однако же устроить "гансам" каменный век с воздушной доставкой было самым милым делом. Специально под эти нужды спешно разрабатывались новые, "скалобойные" бомбы. Памятуя, что в нашей истории немцы любили размещать свои "свечные заводики" в альпийских горных пещерах союзники готовились сии "дворцы горного короля" несколько испохабить.

Пока я размышлял на тему того, сколько вообще подобных, шестимоторных монстров мы можем наклепать началась презентация. Нам было рассказано о том, какой это замечательный самолет, насколько он дальнобоен, мощен, а главное комфортабелен для экипажа (есть даже кубрик для сна и клозет с душем) и насколько необходимо его срочно ставить в производство в количествах сотен штук разом.