Фея с отвращением посмотрела на жареное мясо и сморщила носик, но ничего не сказала. Людям разрешалось есть мясо по договору об Опеке, правда, не во все дни (такие дни люди в шутку прозвали 'постными' - в совокупности, они охватывали почти половину дней в году), и далеко не всех животных - можно было есть домашних животных и птицу, рыбу, но из диких животных исключались молодые самки и детеныши, а у рыб - икра, а также яйца диких птиц. Самки и яйца - для воспроизводства, а детеныши - из гуманизма. Сегодня был, к несчастью для Феи, как раз 'мясной' день...

  - Я не понимаю, Гастон... Можно, я на 'ты'? Мы, феи, не привыкли к громким титулам... Так вот, я не понимаю, чем же вы не довольны? - отправляя себе в рот маленький кусочек нарезанного Котенком банана и запив его небольшим глоточком сильно разбавленного Щенком ключевой водой красного вина, с нотками обиды в голосе проговорила Фея. - Мы дали вам безопасность от чудовищ и войн, уничтожили все вредные заболевания, навсегда устранили угрозу голода, в два раза продлили вам срок жизни - до ста лет! -, при сохранении молодости и телесной красоты до самого конца, между прочим! В общем, обеспечили вам Порядок и Процветание во всем...

  - ... но при этом отняли у нас самое главное - свободу... - горько закончил Гастон. - Свободу... - в его мужественных, оливково-черных глазах впервые появилось выражение какой-то мечтательности и 'неотмирности', чем Фее он удивительно напомнил ЕЁ Принца...

  - 'Создатель! - подумала Фея. - Да ведь они так похожи! Как две капли воды! Если бы Гастон был бы не таким мускулистым, а, наоборот, щупловатым, если бы у него были не темные волосы и глаза, а светлые и голубые, если бы у них всегда было такое же мечтательное выражение, как сейчас, он был бы вылитым Принцем!' Её взгляд упал на медальон на его шее - буква 'А' с короной, усыпанной бриллиантами...

  - ...Ну-у-у-у, свобода - понятие относительное, - между тем вслух произнесла Фея и деловито отправила себе в рот ещё один кусочек банана. - Я вот, например, 5000 лет просидела на одном месте - и только один раз за всё это время его покидала (не считая, конечно, служебных командировок на заседание Совета), когда ездила за моим раненым мужем в госпиталь года три назад...

  - В какой госпиталь?

  - На большом острове в милях тридцати от Авалона. Там проходил рыцарский турнир, на котором он участвовал и получил два перелома. Ох, если бы мне попался тот, кто с ним это сделал, я бы сама ему сделала два десятка переломов! - глаза Феи гневно сверкнули и она так сильно вонзила вилку в одну из долек разрезанного Котенком апельсина, что брызги оранжевого сока разлетелись далеко в стороны.

  - Муж феи? На турнире? Быть того не может! - недоуменно поднимая брови, воскликнул Гастон. - Они же кроме как цветы собирать и венки плести после вашей - тут он указал пальцем наверх - Школы пажей ни на что не способны!

  - Мой муж не заканчивал Школы пажей. Он - человек и, между прочим, принц не хуже тебя! - обиженно поджав губки, произнесла Фея и угрожающе посмотрела на Гастона. Тот удивленно присвистнул.

  - Интересно, откуда же он взялся, твой принц-то?

  - Не знаю, - пожав плечами, печально сказала Фея. - Я его подобрала тяжело раненым, у него отшибло память... - её небесно-голубые глаза в одно мгновение наполнились слезами при воспоминании о том, как выглядел её любимый тогда, весь в крови, без сознания, с переломами...

  - А когда ты его подобрала, фея, в каком году? - вдруг подозрительно сощурил левый глаз Гастон, прекратив жевать и отложив вилку в сторону.

  - Та-а-а-ак... Моему сыну через три месяца будет шесть лет, поженились мы, соответственно... - Фея закатила глазки и мысленно считала месяцы, загибая пальцы. - Ну, точно, шесть с половиной лет назад, а что?

  - Похоже, моя дорогая, я знаю, кто такой этот твой 'Принц', и за эту информацию я потребую у тебя бо-о-ольшущий выкуп - хитро ухмыльнулся Гастон, теперь уже полностью повернувшись в сторону Феи, совершенно не обращая внимания на придворных.

  В это время в зале заиграла красивая музыка. Оркестр из волынок, свирелей, лютен и гитар исполнял танцевальные мелодии, многие придворные дамы и кавалеры уже закружились в изящном танце, казалось, целиком состоящим из множества поклонов, перемен позиций и поцелуев рук. Другие гости сидели за столом и были поглощены рассуждениями о преимуществах или недостатках фей. Почти сразу же они разделились на два противостоящих лагеря - мужской и женский - один из которых всячески осуждал их, а другой - превозносил. Явно, что спор этот не мог быть разрешен дипломатическим путем, но при господине переводить его в другую фазу ни одна из сторон не решалась...

  - И какой же выкуп... - внутри у Феи все похолодело, сжалось, она боялась самого худшего. Хотя, как горячо любящая жена, она все на свете бы отдала за то, чтобы узнать правду о прошлом Принца, но только не честь феи.

  Гастон же довольно рассмеялся, явно чувствуя себя хозяином положения и радуясь возможности отомстить Фее за многие минуты унижения и неуверенности, которые он испытал ранее. Его белоснежные зубы ослепительно блеснули при свете заходящего солнца, а глаза, немного помутневшие от неразбавленного вина, хитро сощурились.

  - Не беспокойся, моя дорогая, ничего бесчестного я от тебя не потребую. Хоть я и не женат, но рыцарская честь для меня - превыше всего!

  - Ну же, не томи, Гастон! Я все отдам, что только смогу, ради моего любимого!

  - Первое условие, - загнув один палец, захлебываясь от чувства собственного превосходства над Феей, торжественно проговорил Гастон. - Поклянись мне Престолом Их Премудрости - самой страшной вашей клятвой -, что ты никогда ему об этом не скажешь.

  - Ну-у-у, это как раз легко, - облегченно рассмеялась Фея. - Это же в моих интересах. Я никогда не хотела, чтобы он помнил свое прошлое. Даже медальон его я уничтожила... Клянусь.

  При этих словах Гастона передернуло, но он сдержался.

  - Второе, - загнув второй палец, продолжил Гастон. - Ты мне рассказываешь о цели своего путешествия. Без утайки. Все. Я думаю, это справедливо: тайна за тайну. К тому же у меня есть и другая причина, личная, знать об этом. В свою очередь, я клянусь честью рыцаря, что твой секрет уйдет со мной в могилу. Завтра же объявлю народу, что тот, кто проболтается о твоем посещении Кронбурга, навсегда будет изгнан из города.

  - Годится, - кивнула головой Фея. - Я доверяю тебе.

  - Это ещё не все. Есть и третье условие...

  - Какое же?

  Принц Гастон усмехнулся и загнул третий палец.

  - Ты мне подаришь танец... Но не один! Весь вечер ты будешь моей - разговоры, прогулки, танцы и прочее - все включено! До 11 вечера. А утром -можешь спокойно отправляться по своим секретным делам.

  - Благодари Создателя, - еле сдерживаясь, побелев как мел, прошипела Фея, - что я не хочу унижать твой авторитет перед подданными, а то бы я залепила тебе такую затрещину, что ты улетел бы отсюда прямо до входа в зал!

  - Как хочешь... - пожав плечами, деланно безразлично повернулся опять к своей тарелке Гастон, перекладывая туда кусок жареной куропатки, застреленной на сегодняшней охоте. Но тонкая цепкая ручка с длинными, накрашенными перламутровым лаком ногтями, уже схватила его за лацкан сорочки и притянула к себе. Ткань треснула.

  - Слушай, ты, человек, если ты со мной будешь так разговаривать, как с публичной девкой, я тут камня на камне не оставлю! Понял?! - светлые и прозрачные как горные озера глаза Феи аж почернели от гнева, музыка, взвизгнув, затихла, пламень факелов (солнце уже почти село) заколебался и почти затух, стены и пол замка задрожали от землетрясения, сверху посыпалась штукатурка, закачались как маятники люстры. - Ты ещё не видел фею в гневе, фею третьего ранга!

  Но на Гастона это не произвело, казалось, ровно никакого впечатления. Он насмешливо посмотрел на Фею сверху вниз, оценивающе, и продолжал как ни в чем не бывало есть куропатку, сдунув с неё крошки просыпавшейся штукатурки.