Выручил её, как всегда, особо сообразительный Котенок.
- Хозяйка, мя-у-у-у, - полушепотом нараспев промяукал он, дергая её за нижний край туники. - Я могу ошибаться, но, мне кажется, этот человек хочет, чтобы вы взяли его железку в свои ручки и подали ему её обратно.
Фея тут же пришла в себя и осторожно взяла за ручку шпагу и строго сказала:
- Встаньте, Ваше Высочество, и возьмите свое оружие назад. Я принимаю ваши услуги... - Не зная, что делать дальше с этой 'железякой', она, властно схватив перевязь принца, резким движением воткнула её обратно в ножны, болтавшиеся у того на поясе. Удивленный ропот пронесся по толпе дворян, но тут же затих.
- ...И первое, что я потребую от вас - отпустите эту лань на свободу, тем более что никаких дукатов она вам все равно не выбьет. Это самое обыкновенное животное, просто редкой породы - альбинос. А чтобы вы не расстроились по этому поводу... Щенок, быстро, кошелек! Отдай им! Пусть считают, что они получили свою выгоду от золотых копытец несчастной лани!
Исполнительный Щенок тут же выхватил из-за пояса кошелек и презрительно швырнул его прямо в толпу охотников. Довольно увесистый мешочек упал на траву, и золотые монеты рассыпались по траве, а хозяйственный Котенок аж прикусил язык и цокнул от досады, глядя на такую нерациональную растрату их сбережений! Но ничего поделать не мог - хозяйка приказала... Охотники тут же, забыв обо всем, бросились собирать золото, набивая им карманы. Даже Рольф с чернобородым, забыв о недавнем гневе принца, ползали по траве на четвереньках с жадным блеском в глазах. Тут уж было не до приказов господина! Полновесные дукаты у принца Гастона явно водились нечасто...
Но юноша даже не посмотрел на них. Он не сводил своих восхищенных глаз с лица Феи, которое в гневе казалось ещё более прекрасным.
- Конечно, конечно, лань Ваша, Прекрасная Леди! Вы уж простите, ради Создателя, что я предстал перед Вами в таком неприглядном свете. Но мы можем это исправить, и немедленно! - вдруг оживился принц Гастон, встав с колен, - он так и не дождался того, когда леди подаст ему свою ручку, как это предписывал этикет, для поцелуя. - Если Вы соблаговолите навестить мою скромную резиденцию здесь, неподалеку, Вы увидите настоящего принца, настоящего рыцаря, настоящего мужчину... В его истинном свете!
И принц Гастон сделал несколько шагов вперед, осторожно взяв в свои не по возрасту большие, 'медвежьи' ладони тонкую ручку Феи. Фея обомлела от такой дерзости, но не подала виду, что сердится. Конечно, она могла бы легко, одним мановением мысли, положить на лопатки этого дерзкого мальчишку, но не сделала этого. Его поведение было настолько необычным, настолько... - Фея даже не могла подобрать слов для описания своих чувств -, что она просто не смогла ему отказать. С ней никогда так не обращались до Принца. А Принц - тем более. Он её немножко побаивался, наверное... Во всяком случае таких слов он ей не говорил, руки её без спроса не брал и вообще был совсем-совсем другим.
И Фее на мгновение захотелось быть такой! Захотелось быть Прекрасной Леди, за которой ухаживает галантный кавалер, который провожает её за ручку в карету, за стол, который целует ей руки, говорит на 'Вы'... Все это она читала в детстве в книжках про королей и рыцарей древности и всегда представляла себя в роли чьей-нибудь дамы сердца. Но потом тысячелетия будней, ответственной руководящей работы заслонили все эти розовые мечты какой-то темной ширмой. А когда появился Принц... Он был таким беззащитным, таким израненным тогда, а когда выздоровел, таким робким и скромным, что Фея просто не могла вести себя иначе. Ей казалось, что если она не будет вести себя так, Принц обязательно либо куда-нибудь убежит от неё, либо попадет в какую-нибудь беду, либо... Да мало ли что с ним может приключиться (и приключалось же, в конце концов!)! А тут - суровый, крепкий, атлетически сложенный юноша, на коне, со шпагой, говорит на 'Вы', не боясь её, Феи 3-го ранга (!), дерзновенно берет за руку, приглашает к себе...
...И Фея не выдержала:
- Хорошо, Ваше Высочество, я согласна. Нам все равно надо где-то переночевать, уж скоро закат. Под крышей это будет лучше сделать, чем на открытом воздухе... - И резко повернувшись к Зверятам, повелительно сказала:
- Так, Котенок, обработай рану на боку лани и дай ей установку немедленно отправиться к нам, в сектор ?3, там она будет навсегда в безопасности от охотников. Щенок, подготовь вещи к транспортировке, мы едем к этому благородному рыцарю в гости!
Щенок и Котенок недоуменно переглянулись, но перечить не осмелились. Котенок достал из одного из сундучков флакончик с белой, мгновенно заживляющей и обезболивающей мазью, и занялся ланью. А Щенок тут же наколдовал подъем феиных сундучков в воздух и выстроил из них стройный караван.
Но Фея уже ничего не замечала, забыв о Зверятах, о лани и даже - о, ужас! - о Принце, так как Гастон взял её под ручку и осторожно повел к своей лошади, о чем-то болтая ей на ухо великосветским тоном - что-то об особенностях поэзии 'Песни о Роланде', о том, как там прекрасно изображен поединок легендарного короля с драконом Хмагом и спасение принцессы Элвин из плена.
Фея, конечно же, читавшая о Роланде Древнем ещё в детстве, была просто очарована такой интересной темой для разговора, ведь её так восхищали подвиги этого благородного рыцаря, друга Их Премудрости, а Гастон так увлекательно рассказывал, что она целиком ушла в беседу с ним и даже не заметила, как они дошли до прекрасной белой лошади. Не успела она и глазом моргнуть, как он тут же взял её на руки и посадил прямо на свое место, а сам сел на запасную лошадь, которую поспешно подвел под уздцы ему рыжебородый Рольф.
- О, простите, леди, что я Вам подаю эту жалкую лошадь! К сожалению, у нас нет здесь в данный момент золотой кареты, который Вы, несомненно, достойны, но уверяю Вас, когда мы приедем в мой скромный чертог, все будет иначе...
Фея просто таяла от таких слов и такого обращения, и уже совершенно не обижалась на Гастона и думать забыла о том, что ещё полчаса назад хотела наслать на него рой шершней. Она только очаровательно улыбнулась, но сказать ничего не успела, поскольку Гастон, взяв её лошадь под уздцы и тронув поводья своей, повел её вперед, ни на мгновение не прекращая разговор, не давая ей никакой возможности ответить. Вслед за ними вереницей потянулась конная свита, а сзади - унылые собаки, которые так и не дождались награды за свои труды.
Щенок, мысленно привязав движение сундуков и прочего обоза к Фее, поспешил догнать её и запрыгнуть на седло сзади, охватив своими лапками её талию, и угрожающе рыкнуть в сторону Гастона - мол, меня не обманешь, звероед, попробуй тронуть хозяйку! Но ни Фея, ни Гастон на него внимания, конечно же, не обратили...
Сзади всех плелся Котенок. Ему вообще не досталось места в этом конном поезде. Пока он обработал раны лани, пока он настроил сознание лани на маленький светящийся шарик, который должен её проводить до владений Феи, где та будет в безопасности, поезд уже ушел далеко вперед и сесть на лошадь ему явно никто не предложил. Котенок аж прослезился от обиды, но сдержался - хозяйка важнее! Он бросился вдогонку за почти скрывшимся за поворотом поездом и, добежав до одного из плывущих по воздуху сундуков, ловко, по-кошачьи, запрыгнул на его крышку и так проследовал за всей процессией.
Путь до замка был и в самом деле недолгим. То ли замок действительно располагался неподалеку, то ли беседа Гастона и Феи была настолько увлекательна, что им обоим показалось, что доехали они как то уж чересчур быстро. Гастон оказался не только галантным кавалером, но и замечательным собеседником. Он удивительно неплохо знал историю Целестии, классическую литературу, включая огромный набор рыцарского эпоса, имел достаточно большие для человека познания в области того, что касается фей. По сравнению с Принцем, Гастон был просто эрудитом. Принц знал только сказки, причем по большей части собственного сочинения, да и то только про травку, зверушек, птичек и все в таком духе. Гастон же мог поведать историю любого великого рыцаря или короля Темных Веков во всех подробностях, рассказать обо всех чудовищах той эпохи, их слабых и сильных местах, о прекрасных дамах той поры. Неудивительно, что Фея слушала его очень внимательно и никак не могла оторваться от этого приятного занятия, целиком погружаясь в нарисованные им в её воображении картины. Даже Щенок перестал скалить зубы и, хотя периодически притворялся спящим или зевающим, но, тем не менее, всё чаще и чаще поднимал свое правое висячее плюшевое ухо, чтобы лучше слышать рассказ.
