- Скорее, бежим, Щенок! - закричал, поворачиваясь к другу Котенок. - Мы должны как можно скорей рассказать обо всем Фее! Пусть знает, что Принц в беде и спасти его может только она! И оба Зверенка, не долго думая, пустились наперегонки обратно в феину хижину, а карлик, довольный, что так легко отделался, залез в свою норку и был таков. И в его темной карличьей душе не было никакого сожалению о содеянном, а только радость оттого, что его камушки, после всей этой свистопляски, остались всё-таки при нем...
Прибежав рано утром домой, Котенок и Щенок застали, к своему величайшему удивлению, Прекрасную Фею в добром здравии, за чтением 'Настольной книги фей'. Она сидела за столом, целиком погруженная в свои мысли, так что от сосредоточенности у неё появилась на лбу, у переносицы, глубокая складка. Такой Зверята не видели свою хозяйку ни разу...
Котенок и Щенок радостно, перебивая друг друга, рассказали ей о своем открытии. Фея задумчиво посмотрела на них и сказала:
- Да, милые мои Зверята, то, что вы сейчас мне открыли, было последним звеном разгадки этой тайны. Большую часть её я уже узнала из моей книги...
С этими словами, прошептав короткое заклинание, Фея взмахнула волшебной палочкой. Перед глазами Котенка и Щенка вдруг появилось золотистое облачко, которое, вращаясь вокруг своей оси, стало стремительно расти до тех пор, пока не заполнило пол комнаты, а потом ослепительно вспыхнуло и перед мысленным взором Котенка и Щенка возник поток образов, напоминавших те, что бывают у нас во время сновидения.
Вот они видят какую-то фею, необыкновенно красивую фею. У нее были чудесные золотистые прямые волосы и округлое, напоминавшее чем-то солнечный диск лицо с золотистой кожей, а также очаровательные, цвета ясного неба, синие глаза.
Дальше в сознании Зверят проносится поток событий, которые сменяли друг друга с большой скоростью. Вот они видят эту фею с одним мужчиной (кажется, судя по внешнему виду, это был гордый рыцарь из самого Авалона), потом с другим (этот вообще был в королевской короне), с третьим, четвертым... Но все они отходили от феи с опущенными вниз головами и печальным выражением лица. Явно, что она считала всех этих мужчин недостойными себя.
Но вот бег невидимых кадров прекратился. Зверята увидели высокий холм, покрытый изумрудно-зеленой травой - ничего больше на нём не росло -, а на голубом безоблачном небе сияло яркое солнце. Затем на его вершине показалась эта самая фея и стала, что-то напевая под нос, смотреться в зеркало, довольно долго смотреться. И так повернет его, и эдак, и обнажит жемчужно-белые зубки, и поправит рукой прическу... Наконец, обращаясь к себе самой, она произносит тонким и мелодичным голоском: 'Интересно всё-таки, а есть ли кто-то краше меня на всем этом белом свете?'. И вдруг, в очередной раз повернув ракурс обзора зеркала, она случайно поймала в него отражение солнца. С минуту ничего не происходило, но вертеть зеркалом фея перестала. Затем выражение её лица стало стремительно меняться. Её прекрасное солнцевидное личико вдруг помрачнело, как небосвод, когда солнце заслоняет грозовая туча, хищно сверкнули из открытого рта белые зубы, по золотистой коже пошли отвратительные красные пятна. 'Проклятье! - услышали Зверята каркающий, как у вороны, голос, так не похожий на тот, что слышали они из уст феи раньше. - Солнце краше меня! Золото солнца гораздо ярче моих золотистых волос и кожи!' - воскликнула в ярости она и, размахнувшись, бросила свое зеркальце с вершины холма, которое, упав на камни у его подножия, вдребезги разбилось. Затем она вскочила и стала беспокойно ходить из стороны в сторону, что-то глухо бормоча себе под нос. А потом резко остановилась и, повернув свое лицо к солнцу и угрожающе подняв свою правую ладонь, сжатую в кулак, в его направлении, прокричала всё тем же неприятным каркающим голосом: 'Если ты, солнце, краше меня, то Я сама стану солнцем и буду тогда уж точно - прекраснее всех!' Вновь стремительно побежал своим чередом поток образов-кадров. Вот фея читает то одну книгу, то другую, то сидит за столом, уставленными ретортами и пробирками и что-то в них смешивает, вот чертит на песке какие-то геометрические фигуры или измеряет углы восхода и захода солнца... Видно было, что она что-то ищет.
Затем бег образов, также внезапно, как начался, остановился. Фея сидит и читает какую-то черную книгу с изображением причудливых геометрических фигур на страницах. На обложке книги, обитой пластинами из вороненой стали, вытеснен серебром портрет какого-то красивого молодого светловолосого человека с высоким умным лбом, а под ним - надпись на секретном феином магическом языке: Azailus, magister magicus. Tractatus de speculorum magicorum. А на иллюстрации, на той самой странице, что читала фея, изображено огромное зеркало. Оно располагалось на вершине горы и солнечные лучи падали на его поверхность, а внизу стояла одинокая фигурка, прикованная к нему цепями... 'Гениально!.. Гениально!.. Просто замечательно!.. - шептала себе под нос фея. - Ну, конечно, как же я сразу не догадалась! Зеркало. Магическое зеркало, которое будет поглощать солнечную энергию и передавать её мне...'. С этими словами она вскочила из-за стула и зашагала по комнате взад и вперед. Потом вдруг остановилась, быстро подошла к окну, через которое можно было наблюдать необыкновенно красивый закат. Солнце уже почти полностью зашло за линию горизонта и всю поверхность Целестии окутали сумерки, и только отдаленное красное марево, испускаемое последними солнечными лучами, ещё препятствовало окончательно восторжествовать ночной тьме. 'Да, если я сделаю его, - продолжала возбужденно шептать фея, глядя на картину заката, - то солнце постепенно потухнет, мир погрузится во тьму, народы восплачут, и... - тут её шепот, постепенно усиливаясь, дошел до пронзительного каркающего крика, от которого закладывало уши и становилось больно сердцу, - ...Я... Я Сама стану Солнцем, Непобедимым Солнцем, божеством для всего этого подсолнечного мира! И все поклоняться Мне Одной, будут служить Мне вечно и ВЕЧНО ВОСХИЩАТЬСЯ ТОЛЬКО МОЕЙ БОЖЕСТВЕННОЙ СОЛНЕЧНОЙ КРАСОТОЙ!' При этих словах солнце окончательно зашло за линию горизонта и, действительно, свет погас, а во тьме раздался торжествующий смех сумасшедшей колдуньи...
Кадры бежали все быстрее и быстрее... Стоп! Вот картинка вновь остановилась... Фея спускается в какую-то преисподнюю. Её окружают какие-то исчадия мрака, невыразимо уродливые и страшные, напоминающие каких-то то ли пауков, то ли скорпионов, только в полтора человеческий роста. Движения феи властны, в её руках волшебная палочка и яркий свет от неё заставляет темные существа отшатываться и угодливо складывать передние лапки на манер богомола - в жесте, выражающим смирение и повиновение.
Ещё бегут и бегут кадры-образы... Вот Зверята видят огромный черный каменный алтарь в мрачном подземелье и с этого алтаря проведены черные желоба, ведущие куда-то. Все они покрыты засохшей бурой кровью. Вот стоит фея, в её руках черный жертвенный нож с кривым зубастым лезвием и черной деревянной ручкой, на конце которой - отвратительная зубастая насекомья харя со жвалами и фасеточными глазами. Фея облачена в черные одежды, а на лбу у нее - черный обруч с такой же харей на лбу, что и на ноже. Её длинные ногти покрашены черным лаком, а золотистые волосы убраны под черным платком. Губы черны от помады, а глаза щедро накрашены такого же цвета тушью. Вот левой рукой она берет маленького котенка - он совсем мал, только-только открыл свои слепые глазки, он мяукает, почти пищит, зовет маму, поднимая кверху трубой свой тоненький маленький хвостик. Но фея безжалостно бросает его на жертвенник и медленно режет его заживо на куски. Котенок истошно кричит и дергается в конвульсиях, кровь потоками льется по желобкам куда-то, а движение и писк постепенно затихают. Наконец, фея бросает то, что осталось от тушки котенка в сторону, а мрачное мерзкое существо с насекомьими лапами приносит ей клетку с маленьким щеночком, повизгивающим и забавно трясущим своей выпуклой головкой с большими висячими ушками... Зверята содрогались от ужаса и отвращения, видя, какая судьба постигает всех этих котят, щенят, зайчат, бельчат и прочих невинных созданий.
