Сюда подошли те женщины, что раньше стояли у магазина, а также еще какие-то матроны с маленькими детьми, да с полдюжины мальчишек, которые просто слонялись на улице без дела.

Все они выжидательно смотрели на дверь церкви. И в этот момент на пороге как раз показались молодожены. Невеста, должно быть, дочь фермера, пышногрудая, розовощекая, была одета, как ей и положено, в белое платье и фату, откинутую с лица рукой жениха во время свадебной церемонии. Жених выглядел разгоряченным и покрасневшим, очевидно, из-за слишком туго затянутого шейного платка.

Новобрачные подошли к родителям и гостям, выслушивая поздравления и пожелания счастья, без которых не обходится ни одна свадьба.

Когда молодая пара вышла из ворот, к ним подкатила двуколка, украшенная цветами. В гриву лошади были вплетены луговые цветы. Молодожены сели в двуколку и под приветственные крики родственников и случайных зрителей покатили по дороге.

Было очевидно, что свадебный стол был приготовлен где-то недалеко отсюда, так как родители и друзья направились по дороге пешком вслед за уехавшей парой.

— Думаю, вам тоже следует ехать за ними, — сказал Трэвис.

По его тону было видно, что он сильно обеспокоен.

— У меня есть идея получше, — заявил герцог.

Сунув поводья от двух лошадей в руки Трэвису, он быстро вошел в кузницу.

— Все готово, сэр. Хорошая работа! Уж вы можете не сомневаться! — В голосе кузнеца слышалась явная гордость. — У вас отличная лошадь, сэр! Я проверил и другие копыта. Можете спокойно ехать на ней еще не одну сотню миль.

Он с видимым удовольствием взглянул на монету в полгинеи, которую герцог положил на наковальню.

— Спасибо, сэр, — тем не менее сдержанно поблагодарил он.

Герцог взял поводья из рук девушки и подтолкнул Меркурия к выходу. Выведя коня на улицу, он передал поводья Трэвису.

— Отведите лошадей куда-нибудь в укромное место, — приказал он. — Думаю, здесь где-нибудь, недалеко от кузницы, должна быть конюшня. А затем приходите к нам в церковь.

Разбойник бросил на него недоумевающий взгляд. Затем сказал:

— Если придется драться, Вальтер мой!

Герцог ничего не ответил ему. Он взял Вэлу за руку и повел через ворота, которые к тому времени уже опустели, а затем по мощеной дорожке прямо в церковь.

— Куда… мы идем? — шепотом спросила она, не понимая, что происходит.

Она без слов поняла, что Трэвис принес тревожные вести, и к ней вновь вернулся прежний страх.

Вэла тут же забыла все, что мучило и беспокоило ее еще совсем недавно, и ей страшно захотелось прижаться к своему спутнику, услышать его ободряющий голос.

Они дошли до двери церкви, и, поскольку герцог продолжал крепко держать ее за руку, она решила, что, возможно, он намерен просить защиты в церкви, как это когда-то делали преступники, чтобы избежать мести своих преследователей.

И все же Вэла опасалась, что Вальтер не настолько уважает святую церковь, чтобы ослушаться приказаний ее мачехи и, конечно, сэра Мортимера.

Девушка не могла сдержать дрожи, пока герцог вел ее по проходу между скамьями. А затем она увидела старого пастора перед алтарем, украшенным белыми лилиями.

Герцог между тем вел ее прямо к алтарю. Пастор, погруженный в свои мысли, увидел их, только когда они подошли совсем близко.

Наклонив голову, он внимательно посмотрел на них сквозь очки, близоруко сощурив глаза.

— Я уверен, викарий, что вы спешите присоединиться к свадебному торжеству, — тихо сказал герцог, — и выпить за здоровье невесты. Но если прямо сейчас вы пожените меня и эту молодую леди, то я пожертвую две тысячи фунтов на ремонт вашей церкви!

Несколько секунд викарий смотрел на герцога так, словно сомневался в том, что правильно его расслышал. Затем он недоверчиво переспросил:

— Вы сказали… две тысячи… фунтов, сэр?

— Две тысячи, — отчетливо повторил герцог, — и если вы спешите, то и я тоже спешу.

Он подумал, что священник колеблется, и вынул из кармана листок бумаги, в котором Вэла, стоявшая рядом с ним, слишком потрясенная, чтобы говорить, узнала документ, который видела совсем недавно.

Отвечая на невысказанный вопрос пастора, герцог сказал, помахав перед ним этой бумажкой:

— Вот специальное разрешение на свадьбу, и позвольте мне также вручить вам две тысячи фунтов прямо сейчас.

Он еще глубже засунул руку в карман своих бриджей, где у него хранились несколько крупных банкнот, выданных ему мистером Данхэмом.

Поскольку старик-священник продолжал, словно зачарованный, в немом изумлении смотреть на него, герцог сложил банкноты поверх лицензии и с улыбкой, перегнувшись через перильца алтаря, положил все это на столик, туда, где обычно стояла чаша для сбора пожертвований.

Одновременно с этим он очень быстро, так, чтобы ни Вэла, ни священник этого не успели заметить, вытащил из кармана своего сюртука пистолет и засунул, его за пояс бриджей.

Библия лежала перед ним на столике. Герцог взял ее и протянул священнику, продолжая улыбаться.

То ли викарий был слишком потрясен, чтобы сопротивляться, то ли на него произвел сильное впечатление властный, не терпящий возражений тон герцога, но священник покорно открыл Библию.

Едва он начал церемонию, как герцог услышал тихие, осторожные шаги, приближающиеся к ним сзади по проходу.

Герцог знал, что это был Трэвис, и с облегчением подумал, что теперь силы равны. Что бы ни случилось, их двое против двоих преследователей Вэлы.

Потом он понял, что должен сейчас больше внимания уделить своей невесте, ведь это был самый важный момент в его жизни.

Герцог взглянул на девушку. Она была очень бледна и растерянна.

Он не мог не восхититься ее удивительному самообладанию. Он знал, как Вэла была испугана, ведь в любой момент здесь могли появиться слуги ее мачехи.

Викарий закончил молитву. Затем, спохватившись, что забыл кое-что весьма существенное, спросил:

— Пожалуйста, назовите свои имена.

— Гревиль Александр и Вэла, — ответил герцог.

И тогда священник начал основную часть службы.

— Согласен ли ты взять в жены, эту женщину, любить ее, заботиться о ней в болезни и в здравии, в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас?

— Да.

Голос герцога прозвучал так глубоко и искренне, что отозвался в самом сердце девушки.

Вэла не могла понять, что происходит, ей казалось, что все это только сон. Этого не могло случиться на самом деле. Страх, что ее могут схватить и отправить обратно в Хэвингтон-холл, словно кинжалом пронзил все ее существо. Нет, только не сейчас.

«Боже, — взмолилась она, — не допусти этого!»

И словно в ответ на эту короткую молитву в душе ее вспыхнуло чувство неизъяснимого восторга. Он здесь, рядом с ней, и она любит его! Неужели она сейчас станет женой этого удивительного человека?

До нее донесся голос викария:

— Вэла, согласна ли ты взять в мужья этого мужчину, любить его, почитать его, слушаться во всем в болезни и в здравии, в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас?

— Да.

Вэле показалось, что это короткое слово эхом отразилось от стен церкви и, подхваченное голосами ангелов, вознеслось к небу. И оттуда полилась божественная музыка, приветствующая их в этот самый удивительный день в ее жизни.

А затем герцог снял с мизинца перстень и осторожно взял ее за руку. Почти непроизвольно девушка приникла к нему, их тела соприкоснулись, и обоих охватил странный жар. Одним этим прикосновением они, казалось, поведали друг другу о своих чувствах, таких новых для них обоих.

— Я беру тебя в жены, — произнес герцог, и его глубокий голос отчетливо прозвучал в тишине церкви. — Клянусь быть преданным тебе телом и душой, и все свои земные сокровища передаю тебе во владение.

И он надел кольцо ей на палец.

Они посмотрели друг на друга, и Вэла увидела в глазах своего любимого свет, которого прежде не замечала.