И теперь, думая об этом, она поняла вдруг, что он ничего не рассказывал ей о своей семье, своем доме и даже о своих друзьях. Вэла совсем ничего о нем не знала.

«Возможно, он очень скрытный, — подумала она, — или, может быть, просто мне не доверяет».

И все равно ей очень бы хотелось знать, есть ли у него братья и сестры, живы ли его родители, кто они и где живут.

Единственное, что она о нем знала, это что он, так же как и она, не имеет никакого желания обзаводиться семьей. И еще то, что никто не мог бы быть добрее, внимательнее и благороднее его, когда он пришел к ней на помощь в ее отчаянном положении.

«Он замечательный!» — говорила она себе, пока они медленно ехали рядом и ее спутник придерживал Самсона, чтобы тот попал в шаг с Меркурием.

В своей свободной рубашке, без сюртука, он казался ей еще более сильным и красивым, чем когда-либо раньше.

Из-под ресниц она бросала на него быстрые взгляды, любуясь его точеным классическим профилем, пока сам он напряженно вглядывался в даль в надежде увидеть деревню, где они могли бы найти кузницу.

Затем Вэла обратила внимание на его широкие сильные плечи и тонкую талию и подумала, что может почти различить скульптурную красоту его тела под тонким батистом рубашки. И на лошади он сидел так, словно она была частью его самого.

И еще она подумала, что мужчина и конь представляли собой удивительную по своей красоте картину, которая могла бы послужить иллюстрацией к какому-нибудь греческому мифу.

«Он красив, как греческий бог», — подумала девушка.

И еще она вспомнила, что многие боги спускались на землю, потому что хотели жить как люди и радоваться тем радостям, которые были доступны только людям, особенно любовью.

Вэла отвела взгляд от герцога и посмотрела вперед.

Ее преследовало странное чувство, она не могла его описать или объяснить себе. Оно было не похоже ни на что, испытываемое ею раньше, какая-то странная тоска или томление, но только гораздо сильнее, и при этом желание чего-то неизведанного, неясного, но волнующе прекрасного.

И еще она чувствовала, как сильно бьется ее сердце, в горле появляется комок и почему-то хочется плакать.

«Должно быть, это от вина, которое я выпила во время ленча», — пыталась успокоить себя Вэла, прекрасно понимая, что причина ее странного состояния совсем не в вине, а в человеке, который сейчас ехал рядом с ней.

— А вот и деревня! — воскликнул он. Вэла увидела за деревьями шпиль колокольни, а чуть позже показались трубы.

— Что ж, осталось только помолиться, — заметил герцог, — чтобы здесь была кузница и чтобы кузнец оказался дома.

Вэла выросла в сельском краю и знала, что кузнеца часто вызывали к фермерам или богатым землевладельцам, и так случалось, что лошади местных жителей ждали целыми днями, а то и неделями, пока он сможет уделить им время.

Подъезжая к деревне, они оставили позади себя пастбище и оказались на главной сельской дороге, которая шла через самый центр поселка.

Вначале они миновали несколько очень уютных на вид коттеджей, затем увидели магазинчик, украшенный по фасаду аркой, возле которой стояли несколько женщин с кошелками в руках.

На противоположной стороне расположился церковный двор. В ворота тянулась вереница прихожан.

Герцог уже было хотел придержать Самсона, чтобы спросить у этих людей, где у них тут кузница, но тут его окликнула Вэла и указала на что-то впереди.

Почти рядом с церковью она заметила лошадь, стоящую возле широко раскрытых ворот, а за ней — огонь кузнечного горна.

— Нам везет, — заметил герцог тихо.

Они направили лошадей прямо к кузнице.

Кузнец оказался огромным, уже немолодым человеком, но с мускулами, которые сделали бы честь чемпиону по борьбе. Он только что закончил подковывать одну лошадь, и какой-то человек подвел ему под уздцы другую.

Продолжая работать, кузнец взглянул на подошедшего герцога и, узнав в нем джентльмена, сказал:

— Я долго вас не задержу, сэр. Эта лошадь почти готова.

С этими словами он последний раз ударил молотком и снял ногу лошади со своих колен. Владелец положил шиллинг возле горна и со словами «Спасибо, Джим» отвел лошадь в сторону.

Герцог вернулся на дорогу, где его ждала Вэла, держа под уздцы Самсона и Меркурия.

— Наши молитвы оказались весьма действенными, — заметил он. — Мы не только сразу нашли кузнеца, но он оказался свободен и может сразу подковать Меркурия. Это не займет много времени.

Вэла улыбнулась и кивнула, а герцог подвел Меркурия к кузнецу.

Конь немного нервничал, но герцог держал его уверенной, опытной рукой, и, поскольку эта процедура была коню хорошо знакома, он вскоре успокоился.

Тем временем Вэла, стоя снаружи, от нечего делать наблюдала за тем, что происходит в церкви. Там собралось много народа, и она решила, что, возможно, это свадьба. Она слышала звуки органа и голоса певчих. Гимн, который они пели, обычно исполнялся на свадьбах.

Ей захотелось взглянуть на невесту. «Интересно, — подумала девушка, — счастлива ли она и действительно ли хочет выходить замуж за человека, рядом с которым сейчас стоит перед алтарем?»

Ее раздумья были прерваны внезапно раздавшимся сзади стуком копыт.

Оглянувшись назад, на дорогу, по которой они только что приехали, она заметила всадника, мчащегося во весь опор по направлению к ним.

Она наблюдала за этим человеком без особого интереса, но, когда тот подъехал ближе, неожиданно заметила в нем что-то знакомое. Раздумывая, не ошиблась ли она, девушка пристально вгляделась в его лицо. Нет, ошибки не было, к ним направлялся не кто иной, как сам мистер Трэвис собственной персоной!

Она машинально подняла руку, пытаясь привлечь его внимание, и вышла на дорогу, продолжая держать Самсона под уздцы.

Вначале он ее не заметил. Но затем по изумленному выражению, появившемуся на его лице, Вэла поняла, что он ее узнал.

Трэвис резко натянул поводья, осаживая лошадь. Бесси встала на дыбы.

Когда кобыла успокоилась, он наклонился из седла и резко спросил:

— Что вы здесь делаете? Где Стэндон?

— Он там, внутри, — ответила Вэла, кивнув на кузницу.

Трэвис спешился и, передав девушке поводья своей Бесси, быстро вошел в кузницу.

Герцог при виде его был удивлен не меньше Вэлы.

— Откуда вы? — воскликнул он, но, заметив встревоженное выражение на лице Трэвиса, сразу осекся.

Трэвис выразительно взглянул на кузнеца.

— Нам необходимо поговорить, — сказал он тихо.

Герцог понимал, что не стоило разговаривать в присутствии чужого человека.

— Скажите Вэле, пусть подержит Меркурия, — сказал он.

Трэвис кивнул и вышел. Он подошел к девушке, взял из ее рук поводья Самсона и Бесси и сказал, кивнув на кузницу:

— Стэндон хочет, чтобы вы подержали Меркурия.

Сразу догадавшись, что произошло что-то серьезное, Вэла поспешила в кузницу и заменила герцога.

— Что случилось? — спросил он, подходя к разбойнику.

— Вальтер и Джайлс ненамного отстали от меня, — отвечал тот. — Но я полагал, что вы должны были далеко опередить меня.

— Мы несколько задержались в пути.

— Очень жаль, — заметил Трэвис. — Они обнаружили, где вы останавливались позапрошлой ночью, но когда я выяснил, что «Лису и гусыню» вы покинули в пять утра, то надеялся, что вы уехали далеко вперед.

— Вы думаете, они едут именно этой дорогой? — спросил герцог.

— Вы сейчас как раз на главной дороге.

Герцог сжал зубы, так что на щеках заиграли желваки.

— Через сколько времени они будут здесь?

Трэвис пожал плечами.

— Возможно, минут через десять.

— Их двое?

— Да, сопровождающий приболел по дороге, так что остались Вальтер и Джайлс.

Герцог оглянулся на кузницу. Он понимал, что пройдет еще несколько драгоценных минут, пока Меркурий будет готов к дальнейшей скачке. Он лихорадочно размышлял, что им предпринять.

Сначала он решил, что они могут спрятаться где-нибудь в деревне. Но потом заметил, что, пока они задержались у кузницы, возле церковных ворот начала собираться толпа.