Викарий велел им преклонить колени, затем простер над ними руку и благословил их. И вновь Вэле показалось, что зазвучала небесная музыка и сам Бог одобрил их брак.

Когда обряд закончился, герцог, все еще держа Вэлу за руку, помог ей подняться. Взглянув на ее бледное лицо, он в нерешительности замер. Испугается ли она, если он поцелует ее?

Брокенхерст заглянул ей в глаза, ища ответа на свой вопрос, и в этот миг раздался внезапный грохот. Дверь с шумом распахнулась, и в церковь ворвались двое мужчин.

Вэла испуганно вскрикнула. Герцог резко обернулся, выступил вперед, закрывая ее собой, и тут же оказался лицом к лицу со своими преследователями.

Пока они шли по проходу, герцог узнал в одном из приближающихся мужчин того человека, которого встретил в обеденном зале в самый первый день своего путешествия. Казалось, это было сто лет назад.

Это был Вальтер. Высокий, крепкий, черноволосый, со смуглым лицом, на котором зло поблескивали хитрые черные глаза; грубо очерченный рот кривился в злой усмешке. В руке у него был пистолет.

Другой, видимо Джайлс, был, наоборот, худым, светловолосым и каким-то бесцветным. Как и Вальтер, он сжимал в руке пистолет.

Они остановились на середине пути до алтаря, перед которым застыли Вэла и герцог.

— А вы заставили нас побегать, мисс Вэла, — произнес Вальтер хриплым, грубым голосом. — Но все же мы поймали вас.

— Вы опоздали, — тихо, но твердо заявил герцог. — Мисс Вэла, как вы ее называете, теперь моя жена.

— Я подозревал, что это может случиться, когда узнал, что вы направились сюда, — усмехнулся Вальтер. — Но мисс Вэле не будет никакого проку от жениха, если он окажется мертв.

С этими словами он поднял руку, направляя дуло пистолета прямо в сердце герцога.

Однако он не успел выстрелить. Трэвис, который при первых же признаках опасности скрылся за колонной, оказался проворнее. Его пуля попала в негодяя, когда тот уже собрался спустить курок.

Падая навзничь, Вальтер все же выстрелил, но, к счастью, пуля пролетела над головой священника и угодила в стену над алтарем.

Герцог, однако, не стал терять времени на Вальтера, теперь все его внимание занимал Джайлс. Увидев, что его спутник замертво свалился на пол, и не сообразив, откуда прозвучал выстрел, Джайлс направил пистолет на герцога.

Привычка к опасности помогла герцогу выйти победителем в этой схватке. Его пуля опередила пулю, выпущенную из пистолета

Джайлса, всего на одно мгновение, но и этого мгновения оказалось достаточно.

Пуля Джайлса попала точно в самый центр аналоя.

Шум выстрелов, а также стремительность, с которой все произошло, потрясли не только Вэлу, но и бедного священника. Старик застыл на месте и даже не пригнулся, чтобы спрятаться от свистящих вокруг него пуль. Парализованный ужасом, он наблюдал за разворачивающейся на его глазах драмой.

Только когда Трэвис вышел из-за колонны и подошел к лежащим на полу негодяям, старый викарий спросил, заикаясь:

— Что… что здесь происходит? Я ничего не понимаю… Кто… эти люди? Почему они напали на вас?

— Все очень просто, викарий, — ответил герцог успокаивающим тоном. — Это разбойники. Они уже преследовали нас в пути, пытаясь ограбить. Жаль, что все так вышло, но, видимо, Бог рассудил, что лучше им умереть, чем грабить невинных людей.

— Разбойники! — пробормотал викарий. — Значит, это действительно очень опасные личности! Но то, что убийство произошло в церкви… это ужасно. Это осквернение дома Господня!

— Совершенно с вами согласен, святой отец, — смиренно отвечал герцог. — И если вы согласитесь пока спрятать мою жену у вас в ризнице, мы с моим другом сейчас же вынесем эти тела из святого места.

Он ободряюще улыбнулся Вэле и вновь с восхищением отметил ее выдержку. Она держалась с необычайным присутствием духа и еще помогла старому викарию спуститься по ступеням и поддерживала его, пока они шли по направлению к ризнице.

«Другая женщина на ее месте, — подумал герцог, — попав в подобную ситуацию, сейчас устроила бы истерику, кричала, плакала, проклиная всех, и меня в том числе, за то, что с нею случилось. Все-таки она удивительная женщина!»

Глядя ей вслед, герцог думал о том, что любит ее так сильно, что не в силах выразить глубину своих чувств даже самому себе. Только провидение могло послать ему в дар такое чудо и именно тогда, когда он меньше всего надеялся на это.

Вэла околдовала его, полностью завладев всеми его чувствами и помыслами, и он с большим трудом заставил себя переключиться на другие дела, требующие его немедленного вмешательства.

Герцог подошел к Трэвису, молча взиравшему на распростертые тела их поверженных противников.

Кровавые цветы расцвели в этот день в церкви. Кровь на груди, залитый кровью пол… воистину предсказание Трэвиса сбывалось. К счастью, это была кровь их противников.

— Что вы собираетесь с ними делать? — спросил Уильям Трэвис.

— Вынести из храма и попросить викария, чтобы он проинформировал о происшедшем магистрат. Надеюсь, что там позаботятся об этих негодяях.

— И вы думаете, что кто-нибудь действительно поверит в то, что они разбойники?

— А почему бы и нет? — спокойно ответил герцог. — Скажите, нет ли у вас чего-нибудь… какого-нибудь предмета, который мог бы быть опознан как принадлежавший именно вам, Уильяму Трэвису, разбойнику Биллу?

Трэвис с удивлением взглянул на него. Затем в его глазах вспыхнул свет понимания, он догадался, что задумал его невольный сообщник.

— У меня с собой есть книга, с которой я никогда не расстаюсь, — сказал он. — Это учение святого Августина.

— Есть ли на ней ваше имя?

— Да, конечно! Ее подарил мне мой крестный в день моей конфирмации.

С этими словами он вытащил из кармана своего широкого пальто небольшую книжку в кожаном переплете и, раскрыв ее на первой странице, показал герцогу надпись:

«Уильяму Трэвису в день конфирмации. Аббатство Сент-Олбанс. Апрель 23-го 1804 года».

Герцог удовлетворенно кивнул, затем взглянул сначала на Трэвиса, потом на Джайлса. Нельзя сказать, чтобы они были похожи. Но что-то общее у них все же было — оба довольно худые, со светлыми волосами и чисто выбриты.

— Проверьте его карманы. Выньте все, кроме денег, — приказал он Трэвису.

Тот послушно выполнил его распоряжение, а затем сунул в карман мертвеца «Писания святого Августина».

Выпрямившись, Трэвис взглянул на герцога, и в его глазах появился свет надежды, которого не было раньше.

Тем времена герцог занимался содержимым карманов Вальтера. Он вынул оттуда блокнот, где велись расходы на это путешествие, а также два письма и забрал все это.

Затем он схватил тело, перевернул его и за ноги потащил по проходу к выходу из церкви. То же самое проделал Трэвис с телом Джайлса.

— Они заслужили свою участь, — сказал Трэвис, словно пытаясь оправдаться за свое участие в этом убийстве.

— Из того, что вы мне рассказали, в этом нет никакого сомнения, — ответил герцог. — Теперь вы можете начать новую жизнь. Со своей стороны я могу кое-что предложить вам. Об этом написано вот в этом письме. А более подробно я вам все объясню при нашей, я надеюсь, скорой встрече.

С этими словами он вынул из кармана конверт и протянул Трэвису. Тот взглянул, но не протянул за ним руки.

Герцог без слов понял, какие именно мысли беспокоят сейчас Трэвиса.

— Если вы думаете, что это всего лишь деньги, — сказал он, — то вы ошибаетесь. Это должно обеспечить ваше будущее. Здесь содержится предложение, которое, как я уверен, вас заинтересует.

Уильям Трэвис глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

— Есть лишь одно условие, которое я попрошу вас соблюдать, — продолжал герцог. — Вы должны дать слово, что не вскроете этот конверт до тех пор, пока мы с Бэлой не доберемся до Йорка.

И прежде чем разбойник успел ответить, герцог добавил:

— Но, честно говоря, я и сам не знаю, когда это может произойти. Я представления не имею, где мы сейчас находимся.