По пропетии этой песни сваха идет в комнату невесты, складывает подарки на блюдо, а невестка ожидает ее с дарами. Когда она принесет, тогда один из родственников невесты наливает рюмку водки и подает невесте. Она подносит своему свекру, а сваха говорит ему: «Сватушка! прими рюмочку и прими дарик, а блюдечко осеребри не рублем, не полтиной, одной золотой гривной. Сват выпивает вино, берет подарок, которым утирается, целует невесту три раза и отдаривает ее деньгами; за пропетую же песнь он равномерно дарит девушек деньгами, которые относят парни, и они целуют тогда всех девушек. Точно так же делают мужья и жены, передавая девушкам деньги через парней. Этим порядком одаривает невеста всю родню жениха, а девушки при подносе дара поют песню каждому одариваемому. Отцу жениха Как сватушка хорошо живет, Яковлевич пригожо слывет. Он ходил по двору широкому, Приказывал слугам своим, работникам: Запрягайте-ка, слуги мои, работники! Да мне пару вороных коней. Поеду я по край города на свои заведеньица, На заводы, на фабрики, Посмотреть на фабричных, Поглядеть на работу их. Встречают же сватушку Все молоды приказчички; Подают же сватушке Все счеты ему, все реестрочки. Матери жениха Уж свахонька, щебетуха, Васильевна, щеголюха! Она носит платья цветка, Она всему городу приметна: Во Божью церковь пешком не ходит, На колясочках разъезжает. Под ней кони-то вороные, Кучера все удалые, молодые. Слуги у ней дорогие. Служаночки красны девушки. Дружке Дружка мужик богатый, Федорович тароватый. Он с гривны на гривну ступает, Рублем ворота часты запирает, Полтонною сенны двери замыкает, Он по улице гуляет. Слышишь ли, Иван? Тебе песню поем. Федорович! Тебя величаем. Не одного, с молодой твоей хозяюшкой, Прасковьей Ивановной. Тысяцкому У тысяцкого, у света, бородка хороша, По бородке его царь любит, Во большие места его сажает, Воеводой называет. Воевода ль ты, воеводушка! Поезжай-ка ты во чисты поля, В чисты поля, в лагеря. Осмотри силу войсковую, Донеси мне о ее здоровьице, Расскажи мне обо всех начальниках, Слышишь ли, тысяцкий? Тебе песню поем. Петрович! Тебя величаем. С товаркою со душою, С Марьюшкой со душой, С молодой твоей женой, Акимовной госпожой. Воеводе и боярину На море, на моречке, При тихией заводи Стоит дерево кипарисово. На том дереве кипарисовом, Сидят пташечки заморские, Поют песенки ростовские, Да кому у нас быть боярином? Кому слыть воеводою? Быть, слыть боярином Иванушке; Воеводой слыть Данилычу. Ты слышишь ли, Иванушка? В чины тебя назначили, В чины великие, в князьевы бояры. Ты слышишь ли еще, Иванушка? Тебе песню поем. Женатым
Плавала чарочка во сладком меду, Плавала серебряна во сыченом. Кому чару эту принимать? Кому будет подносить? Принимать чару Ивану, Подносить чару Палагеюшке душе, Васильевне госпоже. Ты выпей, душа Палагеюшка! «Право, право, сударь, Пить не хочется. Видит Бог! Мне неможется. Как я, молода, Всю ночь не спала. Добру коню ковер вышила. Как добру-то коню На всю красоту — И всем боярам На дивованьице. Да этот добрый конь, Моего милого дружка свет, А вашего господина. Как на этом он коне Во беседу отъезжает. На веселье, на катаньице, На прокладное гуляньице [117]. Как по сеням, по сеничкам, По частым перерубочкам [118], Тут гуляла, погуливала, Молодая боярыня. Будила она, побуживала Молодого боярина. Ты встань, пробудись, Милый друг! Пробудись, душа, боярский сын, Отвязался твой добрый конь От столба, столба дубового, От колечушка серебряного. Он ушел во чисто поле, Из чиста поля во зеленые луга; Из луговых зеленыих Во зеленый сад. Поломал сады зеленые, Сад зеленый со вишенью: Не тужи, моя хозяюшка! Наживем сады зеленые, И калину со малиною. Как у чарочки, у серебряной, Золотой у ней веночек. Как у Ванюшки, у Васильевича, Дорогой у него обычай: Где ни ходит, ни гуляет, Ночевать домой приходит. Воротички отворяет, Широкие отворяет. Он Катеньку вызывает: «Да ты, Катенька, встречай!» «Не случай тебя встречати, Сына милого качаю, Перемены себе чаю. Сноху молодую, Гостью дорогую. Дочку милую качаю, Перепутьица желаю, Зятя молодого, Гостя дорого». Через сени, сени новые, Летали гуси серые. На лету гуси возгаркнули: Кому у нас быть воеводою? Кому слыть воеводшею? Воеводою быть Герасиму, Воеводшею слыть Матренушке. Слышишь ли, Герасимушка? Тебе песню поем, Николаевич, Тебя величаем. Не одного — со Матренушкой, С душой Антоновной, госпожой. Во матушке, во каменной Москве, Стоят церкви, золоты кресты. На них крыши все крашеные. Чьи это мысли, замыслы? Мысли это, замыслы Андреевы утешают Свою молоду жену, Степаниду Елизаровну: «Не тужи, моя хозяюшка! Не горюй, свет Елизаровна! Мы выстроим себе палаты Белокаменны; Мы будем жить во забавном житье, Во матушке, во каменной Москве». Изукрашены все круты горы Зелеными кустами, Травами шелковыми, Цветами лазоревыми. Изукрашен свет Гаврилушка, господин, Принаряжен свет Филипьевич. Нарядила его молода хозяюшка, Акулина Герасимовна: Во рубашечку кисейную, Во порточки синие ладжинные [119], Чапан на нем межигороцкий [120], Кушачок красненький суконный. Он сидит во пиру, беседушке, Во честной большой компаньице. Похваляется своей молодой женой: Хороша моя хозяюшка, Личиком беленька, Бровями черненька. Слышишь ли, Гаврилушка? Чуешь ли, Филипьевич? Тебе песню поем, Не одному поем, со твоей хозяюшкой, Со душой Кулинушкой, С госпожой Герасимовной. Вместе вас величаем, Подарочка от вас ожидаем. вернуться Прокладное гуляньице — разгульное веселье, когда пируют от всей души, отложив все свои работы. вернуться Перерубочки — приступки или ступени на крыльце. вернуться Ладжина — самодельная полосатая холстина: в ней одна полоса синяя, а другая белая. вернуться Чапан — армяк, межигороцкий — нижегородский, и для его употребляется преимущественно сукно сырое. |
