Товарищам жениха «Уж вы, соколы, Залетные пташечки! Куда вы летали? Мы летали в зеленый сад, С куста на куст перелетывали, Из моря на моречко». «Что вы там видели?» «Мы видели там серу утушку Среди моря на острове». «Что вы ее не поймали?» «Хотя мы ее не поймали, Серы крылушки ощипали, Опять в сине море пустили». «Вы, бояры Александровы (жениха), Куда вечер ездили?» «Мы ездили, поезживали, Из города в город Переезживали». «Что вы там видели?» «Мы видели там Красну девушку, Авдотьюшку; Красну девушку в терему». «Что вы ее не взяли?» «Хотя мы взять-то Не взяли, Русу косу расплели, В терем опять пустили». Брату с сестрою «Сладка ягодка малинушка, Размолоденький детинушка; Удалой, добрый молодец, То Василий Иванович. И еще кто тебя породил, молодца?» «Породила меня матушка, Вспоил, вскормил родной батюшка, Взлелеяли няньки, мамушки, На тесовой кроватушке, На пуховой на перинушке, На батистовой подушечке, Под атласным одеялицем». «И еще кто тебе головушку чесал? И еще кто тебе русы кудри завивал?» «Завивала кудерюшки Мне сестрица любезная, Да то Марья Ивановна. Вила кудри, приговаривала: «И еще, дай Боже! моему братцу, Ему счастие хорошо получить, В магистрате магистратским судьей, А при думе быть степенным головой, При своем доме хозяином». Из рюмочки водка плещется, По подносу разливается, По подносу по серебряному, По узору мелкотравчатому. Как и брат сестрой хвалится, Как, любезный, похваляется: «У меня, братцы, сестрица хороша! Хороша душа Машенька. Без белил лицо белое, Без румян щеки алые, Без сурмил брови черные. У ней взоры веселые, А походка дворянская, У ней речь деликатная. Двором идет, словно павушка плывет; Речь взговорит — лебедушкою». Холостым Да кто у нас умен, Кто у нас разумен? Андреюшка умен, Федорыч разумен Ой, люшеньки, люли, Федорыч разумен! Манежно ступает, Ой, люшеньки, люли, Манежно ступает. Сапог не ломает, Чулок не марает. Ой, люшеньки, люли, Чулок не марает! На коня садится, Лишь конь веселится. Ой, люшеньки, люли, Лишь конь веселится! К лугам подъезжает, Луга зеленеют. Ой, люшеньки, люли, Луга зеленеют! К садам подъезжает, Сады зеленеют. Ой, люшеньки, люли, Сады зеленеют! Во саду девушки гуляли, Андрея встречали. Ой, люшеньки, люли, Андрея встречали, За руки принимали, За стол посадили. Ой, люшеньки, люли, За стол посадили! Вина чары наливали, Андрея поили. Ой, люшеньки, люли, Андрея поили! «Андрюшка, выпей, Федорыч, искушай. Ой, люшеньки, люли, Федорыч, искушай!» «Не пью вина незеленого, Я кушаю водку, И то для охотки. Ой, люшеньки, люли, И то для охотки». Душа мята, Да вся поломата (2). Алые цветики В саду расцветали (2). Да кто у нас холост? Да кто у нас не женат? А Васенька холост, Иванович не женат (2). По горнице ходит, В туалет глядится (2). Красоте дивится: Какой я хороший, Какой я пригожий! (2) Хорош уродился, Модно нарядился (2). Жилет надевает, Галстук оправляет (2). Сюртук надевает, Жилет оправляет (2). Шляпу надевает, На крылечко выходит (2), Конь к нему подходит. На коня садится, Конь веселится (2). Он тросточкой машет, А конь под ним пляшет (2). Он лугами едет, Луга зеленеют (2); Он садами едет, Розы расцветают (2), Пташки распевают. К дому подъезжает, Матушка встречает: «Сынок мой, милый! Орел сизокрылый! (2) Без тебя мне скучно, И в горнице пусто» (2). «Маменька, родимая! Открывайте, окна, Подавайте гусли: Я стану играти, И вас забавляти». Во городе во Саратове, Во московской славной улице, Во палате белокаменной Разгуливал добрый молодец. Он стоял супротив зеркальца хрустального, Он чесал кудри свои русые, Чесал кудри, приговаривал: «Вы завийтесь, мои кудерюшки, Вы завийтесь, мои русые! По едину русу волосу. К моему ли лицу белому, К моему ли румяному, К моим ли бровям черным, К моим очам веселым? Стоит Ванюшка Во Божьей церкви, у заутрени. Как на Ванюшке, на Степаныче, Сюртук бархатный, Жилет розовый, Галстук шелковый, Платок в руке батистовый. Да все люди, да все добрые, В Божью церковь сходилися, Все бояре со слугами соезжалися, Красоте Ваниной все дивовалися. Да все девушки, да все красные, Засмотрелися. Они между Собой разговаривали, Ванюшку сдабривали: Как он скромен! Как вежлив! Никуда он не оглянется, Да все Богу молится. Как на молодце, Как на добрыим, Платье цветное. На головушке, на русых кудрях, Шляпонька пуховая. Как сюртук на нем А рубашонка канелева [110]. Сапоги на нем все козловые. Он ходил, гулял По всем улицам; Во руках держал Трость серебряну. Как во тростоньке Ленточки букетовы. Да все люди ему дивовалися, Красоте его удивлялися: «Чье это дитя милое? Не светел ли месяц Воспоил, воскормил? Не часты ли звезды возлелеяли?» Породила его матушка, Воспоил, воскормил Сударь батюшка. Возлелеяли няньки, мамушки, Сенны девушки. Как Осипушка щеголеват Из горницы во горницу перебегает, Кармазин кафтан надевает, Во карман руки опускает, Золоту гривну вынимает. Нас, девушек, задаряет, Нам на белые белила, На красные румяна. Набелимся, нарумянимся! Добрым молодцам Лучше приглянемся. Во саду, во садику, Во зеленом, виноградном, Стояла разукрашена беседка. Разукрашена, принаряжена, Золотой бахромой убрана. Во той во беседке, Сидел добрый молодец, Разудалая головушка, Расхорошенький Иванушка. Он играл, поигрывал Во гуселюшки серебряны. Припевал песнь новую, Любимую, Песенку московскую. «Здравствуй, любушка, Хорошая моя! Про тебя у меня Много пива и вина. Сладка водочка анисовая… Ровно ты, красавица, Расписанная. Твоя нежность, красота, Заставила любить тебя. Взгляд твой Мне премилый; Ты ласкаешь меня Мило-нежно! Свиданье с тобой веселое, Расставанье печальное. Кротка ты душою, Быстра красотою». Девушка тяжело вздыхает, Дружка к сердцу прижимает. Тебя, мой миленький, извиню, Совыкались с тобой честью. Мы друг дружке обещались, Без слез с тобой не расставались. Как у сокола, Как у ясного, Болят крылушки. Нельзя соколу, Нельзя ясному, По лесам летать. Как у молодца Голова болит; Нельзя молодцу Во саду гулять. Не один гулял, С боярами, С петербургскими енералами. Красоте его дивовалися, Еще, чье это за дитятко? Что это за милое? Не заря ли его воспородила? Не светел ли месяц Воспоил, воскормил? Не часты ли звезды возлелеяли? На ответ сказал Добрый молодец: «Уж вы, неразумные, Господа князья! Воспородила меня Родна матушка; Воспоил, воскормил Родной батюшка. Как на дубчиках голубчики сидят, Промеж себя речь говорят, Про Ивана Степановича. Ой ли, ой, люшеньки, люли! Как Иванушка богат, богат живет, Свет Степанович богат живет, Ой ли, ой, люшеньки, люди! Он из гривенки на гривенку ступает, Со полтинничком по улице гуляет — Ой, люли, ой, люшеньки, люли! Целковиком ворота запирает, По пяти рублей девушек дарит. Ой ли, ой, люшеньки, люли! «Уж вы, девушки, светик, Белые лебедушки! Помолитесь обо мне. Об удалом добром молодце, Ой ли, ой, люшеньки, люли! Об удалом добром молодце, Об Иване Степановиче. Ой ли, ой, люшеньки, люли! Я не охотник городы городить, Не охотник капусту садить. Ой ли, ой, люшеньки, люли! Во сыром бору погуливати, Красных девок приаукивати. Ой ли, ой, люшеньки, люли! А вы, девушки, А вы, белые лебедушки, Помолитеся обо мне. Ой ли, ой, люшеньки, люли! Об удалом добром молодце, Об Иване Степановиче, Ой ли, ой, люшеньки, люли!» вернуться Гармишель — полушелковая с пестрыми крапинами материя. вернуться Канель — гладкая шелковая материя, в коей основа красная, а уток зеленый. |
