Симолин натянул одноразовые перчатки, присел на корточки рядом с телом и направил указательный палец на пулевые отверстия:

– Двадцать второй?

– Похоже на то, – кивнул Маннер. – А это?

Он отвернул края куртки и показал на две колотые раны в груди.

– И еще одно пулевое отверстие в груди. Кто-то перестраховался.

Я подумал о том же.

– Когда поступило сообщение?

– В восемь пятнадцать, – ответил Симолин. – Сначала сказали о прыгнувшем под поезд мужчине, и это посчитали обычным самоубийством. Потом поступила информация о второй жертве. Между сообщениями прошло всего минут пять. Первой позвонила женщина, которая выгуливала собаку и обнаружила у нее в пасти человеческое ухо. Почти одновременно тело заметили из проходившего мимо поезда.

– Ты осмотрел карманы? – спросил я у Маннера.

– Да, ничего нет.

– Посмотри еще раз.

Маннер обследовал передние карманы тесных джинсов покойника, заглянул в задние. В кожаном полупальто были карманы по бокам и два внутренних.

В них тоже оказалось пусто.

– Ничего, кроме воздуха, – сказал Маннер.

– Должны были лежать хотя бы ключи.

– Ну это, во всяком случае, не ограбление.

– У каждого при себе хоть что-нибудь да есть… ключ, мобильник, билет, деньги.

– Когда трижды стреляют в голову и дважды бьют ножом в грудь, это явно указывает на намерение убить. Для ограбления достаточно угроз и удара палкой.

– А какой смысл отрезать нос и уши? – заметил я и вопросительно посмотрел на Симолина.

Я был совершенно уверен, что у Симолина уже есть готовая версия, как и у меня. Нужно только вытянуть ее из Симолина. Кроме того, умный начальник всегда сначала выслушает подчиненного.

– Это сделано, чтобы затруднить опознание. «Парк Горького»[6], – предположил он. – Лицо жертвы изуродовали, чтобы ее не опознали.

– Довольно рискованно начинать кромсать труп в таком месте, – сказал я.

– Тогда еще не рассвело, – напомнил Маннер. – И вообще на это ушло всего несколько секунд… нос и уши отрезаны острым ножом или хозяйственными ножницами.

– Второе ухо и нос нашли?

– Пока нет.

– Но одно ухо осталось наверху, почему?

– Убийца мог занервничать и уронить его. В это время еще довольно темно, да и вообще в такой ситуации преступник не очень расположен искать ухо, хотя он, похоже, довольно хладнокровный тип. Нервы как у коровы, сказал бы мой тесть.

– Тогда где гильзы? Вряд ли он успел их собрать.

– Возможно, убийца использовал револьвер. Или их пока просто не нашли. И пули еще не обнаружены, грудь не успели обследовать металлоискателем. Гильзы двадцать второго калибра трудно найти в такой местности.

Бело-красный «Пендолино»[7] прошел под мостом на север. По соседнему пути навстречу проскользнула пригородная электричка. Я подождал, пока шум затих.

– Что еще известно?

Маннер оглянулся через плечо:

– Убитый пришел со стороны Тёёлёнлахти, то есть направлялся в сторону Каллио.

– Откуда ты знаешь? – спросил Симолин. Он был любознателен и всегда выспрашивал все до мелочей.

– На подошвах кроссовок жертвы нет песка. Дорожка в парке со стороны Каллио посыпана гранитной крошкой, перемешанной с песком, а с этой стороны от моста дорога заасфальтирована. Если ты пришел со стороны Каллио, то можешь посмотреть на свои ботинки. Мужчина, попавший под поезд, пришел с противоположной стороны. На подошвах его обуви остались и щебенка, и песок с дорожки парка.

– Откуда ты знаешь? – снова спросил Симолин.

– Может, ты не в курсе, но уже изобрели мобильный телефон. Сиймес осматривает труп с поезда. Мы только что переговорили друг с другом. Техника – великое дело, тебе не кажется?

– А второй труп опознан?

– Нет, у него тоже нет никаких документов, только карта Хельсинки и мобильник.

Я согнул правую ногу, чтобы осмотреть подошву ботинка.

Маннер был прав. К поверхности пристал песок. В рисунке на подметке застряло несколько камешков покрупнее.

– Есть какие-то признаки присутствия третьего?

– Пока вроде бы нет, но мост и дорогу в парке еще не осматривали. Поглядим, что там отыщется. Это непросто, придется потрудиться. Тут в день проходят сотни людей.

– Но почему все-таки здесь? – задал я мучивший меня вопрос. – Если собирались убить именно этого человека, то могли бы найти место получше.

– Возможно, это вообще разборка двух педиков на почве ревности, – предположил Маннер. – Такие дела иногда заканчиваются большой кровью, хотя умом этого не понять. И самоубийство, кстати, вписывается в эту картину.

– Обезображивание не вписывается.

Маннер на минуту задумался.

– Ну, может быть, это какая-то ритуальная месть, чтобы опозорить тело бывшего любовника… или соперника. А тут как раз замешаны иностранцы. С другой стороны, за тридцать лет я усвоил, что сумасшедших никогда не понять, мотив бывает каким угодно, воля Божья или приказ от инопланетян с летающей тарелки… Я на всякий случай вызвал судмедэксперта. Дай-ка эту сумку, – обратился Маннер к Симолину.

Я попытался найти более устойчивое положение для своей левой ноги.

– Поскорее пошли отпечатки пальцев на идентификацию. Пойду гляну, что там внизу.

Я оставил Маннера осматривать тело и отправился искать удобный спуск. Симолин с минуту понаблюдал за работой Маннера, а затем последовал за мной. Я остановился на мосту подождать его.

– Вызови сюда столько полицейских, сколько нужно, чтобы как следует прочесать территорию по обеим сторонам моста. Железнодорожное полотно тоже надо осмотреть. Кроме того, что-то могло зацепиться за поезд. Я позвоню Стенман и Оксанену.

Судмедэксперт Вуорио взобрался на горку, немного запыхавшись. Как человеку тучному, это упражнение далось ему нелегко. Он кивнул мне, но проигнорировал Симолина.

– Возможно, последние покойнички этой осенью. Послезавтра отбываю на учебу в Канаду.

Вуорио был фанатичным рыболовом и охотником, настолько увлеченным, что даже ездил в Африку охотиться на крупную дичь. Он и мечтать не мог о лучшем месте для учебной поездки.

– Поздравляю.

– Там, что ли? – спросил Вуорио и посмотрел вниз.

– Там.

– Куда только не гоняют пожилого человека.

Он покачал головой, но стал спускаться, внимательно глядя под ноги и что-то бормоча.

Я позвонил и вызвал на место происшествия двух своих людей. Симолин тоже говорил по телефону, стоя у перил и оглядывая окрестности.

Покончив со своими делами, он подошел ко мне.

– Обещали для начала три дополнительных наряда полиции…

Симолин выглядел очень возбужденным, и я спросил:

– О чем думаешь?

– О том, почему убийца выбрал для нападения это место. Что, если ему было необходимо сделать свое дело именно здесь? – Мой интерес подстегнул Симолина продолжить. – Жертва направлялась куда-то, чтобы совершить то, чему убийца хотел воспрепятствовать, – хотел заявить о чем-то в полицию или встретиться с кем-то. Если убитый шел в сторону Каллио, то это последнее место, где его можно было остановить без особого риска и…

– Возможно, все так и было.

Версия Симолина относилась к разряду тех, от которых на данном этапе не было никакого толку. В начале расследования глупо тратить время на множество равновероятных предположений. Стоит дождаться, когда какое-то обстоятельство потянет дело за собой. Симолин понял это сам и умолк.

Я взглядом искал место, где бы поудобней сойти вниз на пути.

– Ты как спускался?

– Через диспетчерский пост – вон то здание в форме кубика со стеклянными стенками. Там есть ворота.

– Сходи пока что поговори с жителями соседних домов. Стенман и Оксанена, когда они приедут, я пошлю следом. Кто-то должен был слышать выстрелы, если убийца не использовал оружие с глушителем.

Похоже, Симолин хотел еще что-то сказать, но, видимо, не очень важное, потому что он повернулся и пошел выполнять приказ.