Большой Град веселился и шумел. Жизнь в нем бурлила и днем и ночью. Особенно ночью, поскольку с наступлением тьмы изматывающая жара спадала, и люди, наконец, могли вылезти из своих нор, которые лишь по какому-то странному недоразумению (или по старой, «земной», памяти) принято было называть квартирами.

Клов когда-то сам жил в такой же норе: пять квадратных метров, высота потолка метр девяносто – аккурат, чтобы не стукнуться головой. Планета Соло-Рекс была маловата для размножившегося за четыреста лет человечества. Но люди умудрялись жить в этих норах по двое и даже по трое. Клов не мог себе этого представить.

Завидев таксолет, он поднял руку.

Спустя еще двадцать минут таксолет доставил его к заведению, чей фасад был ярко разукрашен неоновыми картинками и буквами. Вывеска на японском и русском языках гласила:

НОЧНОЙ КЛУБ «ХЕНТАЙ»

А чуть ниже:

БОИ БЕЗ ПРАВИЛ КАЖДЫЙ ДЕНЬ!

Дымя сигаретой, капитан Клов сунул в щель таксолета кредитную карточку и выбрался наружу. К нему тут же подскочила голографическая рекламная девица и заворковала, обдав его ароматом дорогого парфюма и защекотав дыханием кожу:

– Господин офицер, рекомендую вам купить новый парфюмерный набор «Роза Куросавы». В комплект входит...

Капитан выдохнул ей в лицо струю табачного дыма. Голографическая девица поморщилась и оставила его в покое, чтобы привязаться к другому прохожему.

С каждым годом рекламные голограммы становились все более совершенными. Теперь они пахли и дышали. Клов понятия не имел, как это делается, но был недоволен существующим положением вещей. Если так пойдет и дальше, скоро люди-голограммы станут совершенно неотличимы от реальных людей. И как тогда прикажешь общаться с людьми? Как выяснить, кто из прохожих и собеседников по-настоящему реален, а кто – всего лишь призрак, обретший зыбкую голографическую плоть?

Затянувшись еще раз, Клов швырнул окурок в материализовавшийся рядом с ним бочонок-утилизатор и зашагал к двери ночного клуба.

Внутри было шумно и дымно. На плоских экранах телевизоров, вмонтированных в стены, круглосуточно крутили анимэ. Большеглазые героини в задранных юбчонках и драных гольфах, с телами и голосами девчонок-дошколят рубили мечами жутких чудовищ, летая по воздуху, наподобие мотыльков.

Клов, которого, в отличие от завсегдатаев заведения, ничуть не возбуждали белые трусики и голые ляжки нарисованных подростков, отвернулся от телеэкрана и сказал, обращаясь в бармену:

– Стакан крепкого саке. И что-нибудь закусить.

– Будет сделано, офицер-сан, – отозвался грузный, широколицый бармен, склонив голову в почтительном поклоне.

Вскоре, прихлебывая саке, капитан снова впал в рассеянную задумчивость, из которой его вывел спор бармена и какого-то пьяного, агрессивного посетителя.

– Я просто хочу узнать свой гороскоп на следующую неделю, – говорил бармен.

– Я тебе и так скажу, – безапелляционно отвечал пьяница. – Ты кто по гороскопу?

– Овен.

– Овен... Так, что там у нас для Овнов... Ну, слушай. На следующей неделе всякие пидоры будут ссать на вас с высокой колокольни. Приготовьте полотенце.

– Все? – спросил бармен.

Пьяница кивнул:

– Все.

– Очень смешно.

– Ну, так смейся! Чего ж ты морду воротишь? Слушай, а чего это твоя толстая харя так просит кулака, а?

Клов, которого противный голос пьяницы отвлекал от размышлений, схватил скандалиста за шиворот куртки, хорошенько встряхнул и сказал:

– Тащи свою задницу за дверь, пока я не разрезал тебе пузо и не спустил твою энергию-танден в унитаз.

– Прошу прощения, господин офицер, – заблеял пьяница, скосив перепуганные глаза на кинжал Клова. – Такое больше не повторится.

Клов отпустил его. Пьяница низко и подобострастно поклонился, затем ссутулился и засеменил прочь.

– Благодарю вас, офицер-сан, – низко поклонился ему бармен.

– Не стоит благодарности. – Клов отхлебнул саке. – Что слышно про Пастыря Накамуру?

Бармен посмотрел на Клова удивленно.

– А вы разве не слышали о разоблачении?

– Нет, – ответил Клов. – Я был в отъезде и только сегодня вернулся в город.

– Сегодня утром сообщили, что Пастыря Накамуры никогда не существовало. Он был виртуальной симуляцией, вирусом, запущенным в государственную Сеть. Говорящей головой, которая оглашала лозунги, написанные религиозными экстремистами. Они выдумали его, чтобы морочить людям головы.

– Вот оно что.

– Да, офицер-сан. Спецслужбам удалось проникнуть в сетевой центр повстанцев и стереть лидера из виртуального пространства. Так что мы больше не увидим его физиономию на экранах телевизоров. Конец обману!

Бармен засмеялся и поставил перед капитаном тарелку с горячей закуской, состоявшей из копченых яиц и кусочков соевого мяса. Клов выпил саке и взялся за палочки. Он старался есть, но не смог. Бармен, видя это, не на шутку встревожился.

– Вам не нравится пища, офицер-сан? – спросил он подобострастным голосом.

– Нравится. Просто нет аппетита.

Клов отодвинул тарелку и положил палочки на стойку. Вид пищи, лежавшей на тарелке, вызывал у него отвращение. Капитан ненавидел эту свою внезапную чувствительность, но ничего не мог с собой поделать. Похоже, в этот вечер ему было суждено повсюду находить отголоски собственных переживаний.

– Дайте мне еще саке, – распорядился он.

– Конечно, офицер-сан!

Бармен снова наполнил керамический стаканчик рисовой водкой и поставил его перед капитаном.

Водка обжигающей волной пробежала по пищеводу. Поморщившись, Клов снова вспомнил момент взрыва. Вспышка света, грохот, небытие и боль... Оглушительная боль во всем теле. Капитан вновь поморщился. Ему вдруг показалось, что он почувствовал отголосок той страшной боли. Боль стремительно нарастала, словно неведомая сила решила перенести его в прошлое, вызывая воспоминания, невыносимые для его потрясенного рассудка.

– Что с вами, господин военный? – Бармен испуганно вглядывался в лицо Клова. – У вас сердечный приступ?

– Нет. – Клов взял салфетку, чтобы вытереть покрывшийся испариной лоб. – Со мной все в порядке.

Использовав салфетку, капитан смял ее и швырнул в пепельницу.

– Налей еще саке!

– Хорошо, офицер-сан.

Клов оглядел зал. Народ все прибывал, скоро должно было начаться «Хентай-Шоу».

«Интересно, как выглядит этот зал в те минуты, когда мемы отправляют на подзарядку? – подумал Клов. – Скорее всего, стены здесь покрыты мхом. А вместо удобных кресел – грубо сколоченные, неуклюжие стулья, на которые противно смотреть. Что ж, хвала мемам!»

«Хентай-Шоу» началось. Публика – по большей части мужская – хлопала в ладоши, топала ногами и свистела. На помосте, обтянутом сеткой, шел бой. Две противницы – одинаково высокие, тонкие, мускулистые и красивые девушки – были полностью обнажены. Кожа одной из них была выкрашена золотой краской, второй – серебряной. Волосы на их сверкающих телах были эпилированы, и кожа казалась идеально гладкой, почти отполированной. Волосы на головах противниц, выкрашенные в цвет тела, были уложены в замысловатые прически.

Серебряная, крутанувшись вокруг собственной оси, ударила Золотую ногой в лицо. Та рухнула на помост и хотела встать, но Серебряная прыгнула на нее сверху, прижала ее телом к помосту и несколько раз ударила ее правым локтем в шею, в грудь и в лицо.

Публика заорала, затопала, засвистела сильнее. Один из пьяных зрителей размахнулся, чтобы швырнуть на помост стакан, но бдительный охранник взмахнул бичом – кожаная змея свистнула в воздухе и хлестнула хулигана по щеке, оставив на ней кровавый рубец. Тот выронил стакан, вскрикнул и схватился за щеку.

Золотая не отключилась. Она обхватила противницу одной ногой за талию и попыталась сжать ее сильными бедрами.

– Задави ее! – завопил кто-то из зрителей.

– Шире ноги! Даешь обзор! – весело крикнул другой.

Публика захохотала, засвистела. Кто-то вскочил с места и сделал несколько неприличных жестов, но, натолкнувшись взглядом на сурового охранника, сжался от страха и тут же плюхнулся обратно в кресло.