Том не сразу заметил, в каком состоянии Джо. Они вместе сели в машину, и Том бегло пересказал разговор с Вигано. Джо никак не отреагировал, главным образом потому, что почти не слушал. Том пытался разжечь в нем интерес, говоря все громче и быстрее:

- Это просто. Что такое облигации? Всего лишь листки бумаги. - Он мельком взглянул на Джо. - Джо?

- Листки бумаги, - согласно кивнул Джо.

- А самое главное, - продолжал Том, - что мы в состоянии сделать это. - Он еще раз посмотрел на Джо, уже немного обиженно. - Джо, ты слушаешь?

Джо поерзал на своем месте, вяло ответил:

- Ради бога оставь меня, - простонал он, - я едва стою на ногах.

- Ты не стоишь на ногах.

Джо был слишком усталым, чтобы шутить.

- Я был на ногах. Две смены.

- Если ты выслушаешь меня, - сказал Том, - то сможешь сказать "прощай" всему этому.

Они как раз въезжали в туннель. Джо спросил:

- Ты действительно веришь в успех? И в то, что мы не попадемся?

- Естественно. Кстати, ты знаешь, что есть у Вигано? Свой собственный кегельбан. Прямо в доме.

- Кегельбан? - широко раскрыл глаза Джо.

- Настоящий кегельбан. С одной дорожкой. Прямо в доме.

Джо ухмыльнулся. Такая жизнь ему нравилась.

- Сукин сын! - воскликнул он.

- Иди и скажи ему, что преступление невыгодно, - подлил масла в огонь Том.

Джо согласно кивнул.

- И он сказал тебе о ценных бумагах, да?

- Об облигациях на предъявителя, - поправил Том. - Просто листки бумаги. Не тяжелые, никаких осложнений, и мы тут же передадим их.

Джо уже совсем проснулся, заинтересовавшись, забыл о своей усталости.

- Расскажи мне все, - попросил он. - Что он сказал, что ты сказал. Какой у него дом?

Оба они в этот полдень были свободны. Том обкашивал лужайку перед домом - он был в одних плавках, когда появился Джо - тоже в купальном костюме, и сказал:

- Эй, Том! - И показал две открытые банки с надписью "Будвейзер"

- Это мне? - Том показал на пиво.

- Я даже открыл для тебя, - подтвердил Джо, протягивая банку.

Том глотнул пива и сказал, переводя дыхание:

- Знаешь, о чем я только что думал? Когда косил лужайку?

- О чем?

- Что мы скажем нашим женам?

- О, - прошептал Джо. - Ты имеешь в виду - о грабеже?

- Естественно.

Джо не видел никакой проблемы. Он по привычке пожал плечами и сказал:

- Ничего.

- Ничего? Не знаю, как у вас с Грэйс, - заявил Том, - но если я собираюсь отвезти Мэри на Тринидад, то она будет знать, что едет на Тринидад.

- Конечно, - согласился Джо. - Ну, когда мы будем готовы к переезду, вот тогда и скажем им. После того как все закончится.

Том еще не принял окончательного решения по этому вопросу. Временами, особенно по ночам, ему очень хотелось рассказать все Мэри, обсудить с ней, услышать, что она скажет. Нахмурясь, он спросил:

- А сейчас вообще не говорить?

- Прежде всего, - сказал Джо, - они начнут беспокоиться. Во-вторых, будут против этого, ты же знаешь, что будут против.

Том кивнул в знак согласия; именно это удерживало его до сих пор.

- Знаю, - сказал он. - Мэри не одобрила бы этого - перед совершением...

- А вот когда мы будем готовы уехать отсюда...

- Вот именно, - подтвердил Том. Затем добавил: - Дело в том, ты это знаешь, что мы не можем уехать из страны сразу же.

- О, конечно, - усмехнулся Джо. - Это я знаю. За нами тут же начнут охотиться.

- Давай договоримся, - предложил Том, - зарыть деньги и не подходить к ним до самого отъезда.

- Меня это устраивает.

- Нашим главным преимуществом является то, - сказал Том, - что мы знаем о всех ошибках, которые, в принципе, можно совершить.

- Правильно. И мы знаем, как их избежать.

Том глубоко вдохнул.

- Два года, - решительным тоном заявил он.

Джо поморщился.

- Два года?

- Нельзя рисковать, - настаивал Том.

Неохотно, но уступая, Джо сказал:

- Ладно, пусть будет два года.

За несколько недель после моего визита к Вигано я собрал массу информации о займах и облигациях, маклерских конторах и Уолл-стрит.

Сама Уолл-стрит занимает всего около пяти кварталов, но маклерские конторы разбросаны по всей ее площади и расположены возле новой мэрии, на Пайн-стрит, Эксчейндж-плейс, Уильям-стрит, Нассау-стрит и Мэйденлейн.

Пришлось подумать о множестве деталей. Как совершить ограбление, например, днем или ночью, использовать ли отвлекающий маневр... И каким образом убедиться, что мы берем нужные облигации... И как скрыться после ограбления на этих узких, запруженных улицах...

Маклерские конторы не были легким орешком. Их охраняли как банки - нет, они были даже неуязвимее банков.

Однако у Джо и у меня было преимущество перед любым обычным грабителем. В нашем распоряжении были средства полицейского управления, которые могли обеспечить нас подсобным материалом для грабежа и нужной информацией, - например, схемами систем оповещения и других мер безопасности той маклерской конторы, на которой мы наконец решили остановиться.

Она называлась "Паркер, Тобин, Истпул энд компани". Располагалась на углу Джон-стрит и Перл-стрит. В здании с маленьким вестибюлем, на шестом, седьмом и восьмом этажах. Я знал, что мне нужен седьмой этаж, поскольку изучил систему сигнализации в папке, находящейся в полицейском управлении.

Дверь лифта открывалась в довольно большую комнату, разделенную в длину стойкой из орехового дерева. Схема обеспечения безопасности была типичной для крупной маклерской конторы. Два вооруженных частных охранника в форме дежурили за стойкой. На стене позади них висела большая доска с колышками, на которых было около двадцати пластиковых личных жетонов, и еще пустовала примерно сотня колышков. На каждом жетоне была цветная фотография человека, которому он принадлежал, и личная подпись внизу. На стене справа мерцали экраны шести телевизионных приемников, показывающих тот или иной участок конторы - включая и ту комнату, где находился я. Над приемниками располагалась телевизионная камера, поворачивавшаяся то в одну, то в другую сторону. На стене слева от меня висела вторая доска с колышками, поменьше первой: там было около двадцати пяти жетонов с крупной надписью "Посетитель". Двери в обоих концах этой комнаты вели в служебные помещения.

Возле стойки было весьма оживленно. Приходящие служащие брали свои жетоны, уходящие сдавали их, рассыльные доставляли служебные конверты. Я простоял целых две минуты, наблюдая за всем этим.

Прежде всего я заметил, что только один из охранников имел дело с людьми, подходящими к стойке. Второй стоял у задней стены и присматривал за всем сразу - людьми, телевизорами...

Далее - телевизоры. Черно-белые, но с четким и ясным изображением. Можно было без труда различить лица людей в различных комнатах. И я знал, что этот блок телевизоров дублируется еще, вероятно, в трех-четырех местах на этом этаже: в кабинете босса, кабинете начальника охраны, в приемной депозитария - возможно, и еще где-нибудь. И все, конечно, записывалось на видеопленку...

- Чем могу быть полезен?

Это был тот охранник, который занимался людьми. Сейчас он смотрел на меня. Я сделал несколько шагов к стойке, пытаясь изобразить самую невинную и глупую улыбку в мире. Указав на телевизоры, я спросил:

- Это я?

Он мельком, утомленно глянул на экраны.

- Это вы. Так чем могу быть полезен?

- Никогда раньше не видел себя на экране телевизора, - сообщил я. Мне и впрямь было интересно посмотреть на себя. У меня снова были усы, как в юности. Пожалуй, я не узнал бы себя, если бы встретился с собой на улице...