Об Алёне Сиф раньше как-то не думал. Теперь же внутри стало неприятно от мысли, что и с ней придётся расстаться. И с Расточкой. В голову полезли цветастые навязчивые образы-ощущения — горячие губы, привкус кофе, вальс цветных вихрей перед глазами… Нет, не о Расточке были эти образы, потому что Расточка — она домашняя, привычная и одновременно с этим далёкая, как путеводная звёздочка. Сифу сложно представить себе Расточку — и горячие губы. Нет, она была выше и важнее этого.
А Алёна взрослая. И такая… странная, непривычная…
Почувствовав, что медленно, но верно сходит с ума, Сиф, как вчера вечером от тягостного молчания, сбежал от мыслей и ощущений в ванную. Сунул голову под кран с ледяной водой, задохнулся, судорожно зафыркал, ловя губами капли… Полегчало. Ощущения потускнели, разуму вернулась способность рождать связные мысли.
Алёна тоже улетит. И это к лучшему: Сиф любит Расточку, а Алёна — князя. Но Сиф остаётся здесь и не должен думать ни о той девушке, ни о другой…
На душе стало легче, и мальчик, вытерев волосы первым попавшимся полотенцем, вышел из ванной и прокрался в коридор. На часах было полседьмого, и ни Ирена, ни Сергий ещё не начали шевелиться. Ну и хорошо, Сиф не хотел с ними прощаться. Лучше исчезнуть, как будто приснился…
Он узнал здесь всё, что ему надо. С фотографии внимательно смотрел Александр Парядин — муж «старшего сержанта Элички», «Кразы» и просто тёти Лизы, в кармане лежал почти разрядившийся телефон, и Сиф уже знал, куда поедет. Нет, сейчас пока не в Пролынь, рановато. В памяти засел острый осколок — овраг, ведущий к железной дороге.
… Утром Ирена обнаружила четыре вещи. Две из них — храпящий, нежелающий вставать на работу отец и куча грязной посуды — были вполне ожидаемыми. А вот исчезновение Илея и записка в коридоре «Ключи оставил в почтовом ящике. Иосиф Бородин» оказались неприятным сюрпризом.
Но что-то делать с произошедшим было уже поздно, и подросток, которого когда-то звали Илеем, добирался до вокзала — ему нужен был пригородный автобус.
Утренний город выглядел совсем иначе, чем ночной — людно, шумно, машины туда-сюда… Вместе с Сифом в сторону вокзала шёл ещё один молодой человек, Сиф то и дело ловил его краем взгляда: высокий, светловолосый, с туристическим рюкзаком за спиной. То ли в поход собирался посередь недели, то ли на дачу валил прочь от рутины рабочих дней… После Шанхая Сиф относился с подозрением к любому случайному попутчику, но, проверив пару раз, мальчик успокоился: нет, это не «хвост», парень идёт по своим делам, кивая в такт музыки в наушниках.
Шанхая, кстати, нигде видно не было. И это казалось даже странным — как же так, после вчерашних событий-то… Но тем ни менее таинственный стопщик испарился, как утренний туман над речкой.
Небо потихоньку затягивалось облаками, по горизонту ползли тёмные, набрякшие тучи — где-то там, далеко, по дороге в столицу. Сиф поёжился и прикинул, что будет делать, если его застигнет ливень… Вариантов было немного: промокнуть сразу — или чуть погодя, сменной одежды у Сифа всё равно не было. С другой стороны, сейчас он сядет в автобус и окажется минут на двадцать, а то и на полчаса «вне зоны действия» всякого дождя.
… На вокзале Сифу повезло — он пришёл ровно за пять минут до отъезда нужного автобуса. Оплатив проезд, Сиф уселся позади у окна, лениво разглядывая билетик и попутчиков.
Билетик оказался «счастливым» — суммы цифр левой и правой половины номера были равны. Такой надо было то ли съесть, то ли положить под подушку… Первый вариант приносил удачу, второй — вещий сон. Сиф даже не знал, что ему сейчас было нужнее, от вещего сна тоже отказываться было глупо…
С попутчиками было не так интересно. Их, в общем-то, почти и не было — женщина с набитыми продуктовыми сумками, старичок в бежевой клетчатой рубашке, зажавший под мышкой палочку… Да ещё тот белобрысый парень, пошатавшись пару минут по вокзалу — Сиф наблюдал за ним из окна, — тоже вскоре забрался в недра автобуса и, пройдя весь салон, уселся впереди Сифа. Обернулся, долго смотрел на мальчика и вдруг поинтересовался:
— Что, школу прогуливаешь?
Сиф хмыкнул: с какой-то стороны парень был прав…
— Зря, — вздохнул парень, почти верно расшифровав фырканье. — Школа — это хорошо. Вот вырастешь — пожалеешь.
Сиф пожал плечами — одним плечом, оберегая рубец, — и ответил невозмутимо:
— Зато подышу свежим воздухом, стану свидетелем непрекращающегося процесса фотосинтеза и…
— Юный биолог? — оценил парень. — Как звать-то тебя?
— Сиф… — Сиф протянул руку. — Иосиф, то есть.
Парень замешкался, но, извернувшись, всё же пожал руку и кивнул:
— Ян, — голос у него стал странный. Рука была твёрдая, но неуверенная.
Но Сиф сам был удивлён знакомством.
Там, куда он ехал, жил уже некогда один Ян…
Прерывая неловкую заминку, затарахтел мотор, последние два пассажира — то ли мама с дочкой, то ли две сестры — забрались внутрь, и автобус резко тронулся с места, так что все повалились на сиденья.
Разговор сам собой прекратился — Сиф вытянул ноги, зевнул и подумал, что ночью всё-таки надо было больше спать. Вчерашние царапины чуточку тянули… А ещё он поглядел на серое небо, на часы и вздохнул: вот теперь точно самолёт уже поднялся в воздух.
Обратный путь отрезан. Хотя Сиф ещё вчера понял, что больше назад не повернёт…
А телефон молчал. Командир не стал ни звонить, ни писать, а потом мобильник, жалобно пискнув, отключился — кончился заряд батареи.
А ещё Шанхая ни на вокзале, ни по дороге Сиф не увидел и вновь слегка удивился. Неужели у стопщика всё же нашлись дела поважнее, чем совать свой нос в его дела?
Ян впереди воткнул в уши капельки наушников, откинулся на спинку кресла и погрузился в полудрёму. Сиф повернулся на бок, чтобы не тревожить рубец, уставился в окно и… прикрыл глаза. Он ведь уже говорил себе, что ночью надо было больше спать — так почему бы и не наверстать упущенное? Благо времени ещё с полчаса, не меньше, пока там всю промзону автобус объедет, пока то, пока сё…
Мотор тарахтел, автобус слегка покачивался, из наушников Яна доносились какие-то немузыкальные «унц-тынц», а где-то в небе белый самолёт плавно поворачивал в сторону столицы Российской Империи — Сиф его видел даже сквозь прикрытые веки и облака.
… Автобус затормозил у нужного поворота, и Сиф, плохо соображающий со сна, почти мешком вывалился из него на пыльную дорогу. Горизонт очистился, зато все тучи плавно перебазировались куда-то по центр неба — точно над головой Сифа. На нос упала первая крупная капля, и Сиф философски вздохнул: ничего не поделаешь, автобус, вон, уже отходит. Придётся мокнуть под дождём — не торчать же на грязной сельской автобусной остановке в надежде, что майский дождь сам собой сразу прекратится!
Утешая себя мыслью, что сандалии не промокают, Сиф огляделся по сторонам, кивнул Яну в знак прощания и пошёл вдоль бетонки в сторону ближайшего поворота к лесу. Дорогу паренёк не помнил, но не особо беспокоился на этот счёт. Найдёт как-нибудь, нужный овраг сложно пропустить, ведь он самый большой во всём лесу.
Вдалеке по правую руку прогрохотала невидимая за лесом электричка. Сиф прикрыл глаза, стараясь точнее определить направление, и внутри всплыло что-то смутное, забытое, из воспоминаний, которые старательно выталкивал из себя ещё на войне маленький Сивка…
Довоенное.
Овраг ведёт к железной дороге.
Дождь барабанил по плечам тяжёлыми тёплыми каплями, и Сиф, свернув на ведущую к лесу песчанку, зашагал быстрее, пока не пришлось форсировать дорогу вплавь. А то такими темпами обратно придётся шлёпать по лужам глубиной с небольшой пруд… Правда, Сиф и не собирался возвращаться по этой дороге: он пройдёт овраг насквозь и выйдет в железнодорожной насыпи, а дальше — до ближайшего полустанка. А там разберётся, в какую ему там сторону ехать.
В конце концов, он ведь совершенно никуда не торопится. Ну, разве что к Капу с Тилем, но они подождут, они поймут желание Сифа разобраться со своим прошлым и наконец-то оставить его за спиной. И стать самим собой.
