Позднее к этому же приему стали прибегать и антисоветские силы, которым, действуя в основном из-за границы, удалось спровоцировать и организовать повстанческое движение, получившее название «пограничный бандитизм». Например, в 1921 г. заброшенные из-за кордона 3000 человек развернули партизанскую борьбу в Белоруссии, охватившую шесть уездов.
Тем же способом была предпринята попытка спровоцировать повстанческое движение сепаратистов в Карелии. Если в октябре 1921 г. из Финляндии пробралось около 70 человек, то уже в ноябре действовало 2000 восставших карелов, а к середине января численность повстанцев оценивалась в 4200 человек. Как отмечали современники, при ликвидации этого восстания приходилось считаться с местными условиями больше, чем с боевой обстановкой. Для борьбы с партизанами были созданы четыре ударные колонны и несколько более мелких колонных отрядов, так как по условиям местности боевые действия могли вестись только по отдельным направлениям. В ходе борьбы пришлось менять многие нормы и правила, выведенные из опыта мировой и гражданской войн. Войска вынуждены были оказаться от авиации, бронемашин и конницы, но в то же время сделать упор на лыжную подготовку, позаботиться о проводниках, теплом обмундировании, дополнительном транспорте, реквизировав его у населения, уделить особое внимание средствам связи и соблюдению режима строжайшей экономии запасов. Для повышения автономности каждой из ударных группировок придавался собственный тыл. Борьба осложнялась тем, что повстанческие группы имели возможность укрываться на территории соседней Финляндии. Кроме того, финские инструкторы стремились придать им армейскую организацию и помогали вооружением, что в то же время ограничивало партизан в самостоятельности действий и делало их зависимыми от централизованных источников снабжения.
Подобный эффект был отмечен и ранее. Например, в 1918 г. падению боевой мощи антисоветского повстанческого движения на Урале содействовала его регуляризация в духе белых армий, что сразу посеяло рознь между командным и рядовым составом. При этом отмечалось, что сам Восточный фронт возник из бродячих мелких отрядов.
Как писал в своей работе «Опрокинутый тыл» Г.Х.Эйхе, в Сибири против чехословацких мятежников и Колчака действовали партизанские фронты: Северо-Канский, Степно-Баджейский, Шиткинский. Существовали обширные партизанские районы – Алтайский, Ангарский, Забайкальский, Уссурийский, которые назывались иногда даже партизанскими республиками.
Против американо-японских интервентов развернули ожесточенную борьбу дальневосточные партизаны. К осени 1919 г. против них и войск Колчака действовало свыше 200 тысяч партизан, что способствовало окончательному изгнанию интервентов.
В тылу у Деникина, на юге России, только под непосредственным руководством Зафронтового бюро ЦК КП(б) Украины к ноябрю 1919 г. действовало свыше 35 тысяч партизан. Действия их активизировались настолько, что главком юга России Деникин вынужден был снять с фронта и бросить на Донбасс, Днепропетровск, Херсон отборные части Шкуро и Слащева.
В Крыму против Врангеля действовало свыше 5000 партизан. Для руководства ими Зафронтовое бюро ЦК послало из Новороссийска морской десант во главе с И.Паланиным, Вс.Вишневским и И.Мокроусовым. Высадившись в тылу у Врангеля, они возглавили партизанскую армию, организовав ее взаимодействие с войсками Красной Армии, наступавшими через Перекоп и Сиваш.
Против интервентов (американцев, англичан, французов) на Северном Кавказе и в Закавказье действовало свыше 50 тысяч партизан. В Архангельской губернии – до 20 тысяч.
Партизанские действия в ходе Гражданской войны осуществлялись в стратегическом, оперативном, а иногда и в тактическом взаимодействии со своими регулярными войсками на фронтах. Причем, как показал опыт, именно партизанская тактика и стратегия обеспечили победу Красной Армии над противником, многократно превосходившим ее в силах и средствах.
Именно партизанские действия в ходе Гражданской войны выдвинули сотни талантливых народных полководцев, впоследствии репрессированных Сталиным.
По схожему сценарию развивалась борьба с басмачеством, выросшая из локального противоборства советских и контрреволюционных сил, стремившихся привлечь на свою сторону местное население. Большое влияние на развитие конфликта оказал этнический фактор, а также вмешательство в него иностранных государств.
Размах партизанского движения в годы Гражданской войны и иностранной интервенции, антисоветского повстанчества и борьбы с ним был настолько грандиозен, что не мог не обратить на себя внимания при определении концепции военного строительства в мирное время. По этому поводу М.В.Фрунзе еще в 1921 г. писал: «...Средство борьбы с техническими преимуществами армий противника мы видим в подготовке ведения партизанской войны на территориях возможных театров военных действий. Если государство уделит этому достаточно серьезное внимание, если подготовка этой «малой войны» будет производиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армий противника такую обстановку, в которой при всех своих преимуществах они окажутся бессильными перед сравнительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником...» Организационной формой реализации этой концепции стало создание смешанной военной системы с доминирующей ориентацией на перевод на территориально-милиционную систему.
Уже к началу 1933 г. на территориально-милиционном положении находились почти 75% стрелковых войск, более 50% корпусной и дивизионной артиллерии, около 75% войск связи, а также ряд специальных частей. Была создана широкая база не только для обеспечения должной мобилизационной готовности армии, но и для возможного развертывания народной войны. Но этот рубеж стал фактически началом решительного отказа от данной идеологии военного строительства и возврата к принципам регулярности.
Играя по отношению к действиям регулярных армий в целом вспомогательную роль, малая война в ряде стран стала единственным способом национального сопротивления. Она нигде не привела непосредственно к победе, но, бесспорно, способствовала ее достижению и доказала свою силу уже тем, что была средой, рождающей новую, победоносную армию (например, во Франции и Югославии).
В годы Великой Отечественной войны Красная Армия, ведя беспощадную борьбу на внешнем фронте, вынуждена была с опаской оглядываться на свои тылы, так как в ряде районов страны вспыхнули восстания и зародилось партизанское движение. Это опасение имело под собой основания. Широкое повстанческое движение в прибалтийских республиках и на Западной Украине после 1945 г. превратилось в просуществовавший несколько лет самостоятельный фронт вооруженной борьбы. На обширных пространствах шло необычайно жестокое и непримиримое противоборство советских регулярных войск и специальных сил с мелкими партизанскими группами и отрядами, ставившими перед собой цель добиться активным затяжным сопротивлением восстановления довоенного статус-кво.
При этом важно отметить некоторые характерные черты возникновения повстанчества в западных областях СССР. Его организационные основы закладывались еще до начала мирового конфликта при непосредственном содействии и поддержке иностранных государств. В годы войны, особенно в период немецкой оккупации, заблаговременно созданное подполье, повстанческие и диверсионные формирования, изначально предназначавшиеся для подъема национально-освободительного восстания, получили легальный статус и материализовались в виде особой военно-полицейской силы. На Украине, например, одной из их задач стала борьба с советскими партизанами в тылу у немецких войск. Вместе с тем предпринимались и боевые действия против оккупационных сил. Можно сказать, что полученный ими организационный и боевой опыт, в том числе и перенятый у советских партизан, накопленное оружие, превосходное знание и использование местности, предопределенная историческими предпосылками устойчивая идеологическая установка на суверенитет обусловили упорство националистического сопротивления в первые послевоенные годы.
