Глеб Егорович закурил.

— Не думаю, что твой маньяк нападет на Забалуева. Этот сам оторвет что угодно, причем безо всяких там мечей. Так что его можно исключить.

— Согласен, — Виктор развернул бумагу перед начальником. — У меня есть идея: предлагаю бросить вызов нашему неизвестному, так же, как и он нам. Назначим сами дату и время следующего преступления. Судя по всему, он любит рисковать и клюнет на нашу приманку.

Начальники отделов перевели взгляды на генерала. Тот молча изучал трещинки на полировке стола и план действий, нарисованный Воронцовым.

— Излагай, пусть все слушают.

— Итак, — капитан вновь привлек к себе внимание офицеров. — Мы пишем статью в газету про нашего маньяка, в которой предложим ему, намеками, совершить следующие преступление на Площади Сюзерена. Это символично для него, ведь он в лице нашего Управления бросил вызов самому Императору. Мы окружим площадь машинами, плюс агенты в штатском.

— А почему вы так уверены, что он согласится? — подал голос представитель пресс-службы.

Воронцов повел головой и хриплым голосом произнес фразу, которую давно мечтал сказать.

— А мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

— И какое? — не унимался полковник.

— Я сам выберу жертву, и та добровольно приедет на место!

Жеглов встал и подошел к окну.

— И кто ей станет? Не жребий же кидать?! А добровольно лезть на нож, то есть меч, дурака не найдется.

— Ошибаетесь! — сказал Виктор, и генерал развернулся к нему. — Это шанс лишний раз попасть на ТВ и первую полосу. Кандидаты драться будут за эту возможность! Может, даже заплатят!

Глеб Егорович покрутил ус.

— Иди, капитан. Как будешь уверен на все сто — приходи.

Воронцов захлопнул дверь, закрыл глаза и вдохнул воздух полной грудью. Нос уловил явный аромат ванили и шоколада.

«Откуда, интересно, ветер дует? — подумал капитан. — В городе обычно пахнет только выхлопными газами. Даже озон после дождя держится не дольше двух минут!».

«Повелителем запахов» оказался ни кто иной, как владелец тележки с мороженым. Продавец протянул Виктору эскимо.

— Прошу меня простить, что ничем не смог помочь. У меня плохое воображение. Был бы я художником…

— Перестаньте себя винить, — капитан взял мороженое и протянул Деду Морозу пятьдесят империалов.

Тот убрал купюру, достал из кармана небольшую фляжку и сделал несколько глотков. В воздухе запахло вискарем. Дорогим. Воронцов потянул носом.

Следователь полюбил виски в лихие девяностые, когда на прилавки ларьков и маленьких магазинчиков хлынул поток разнообразных товаров Запада и Востока: шоколадные батончики, сигареты, ликеры, водка, коньяки и прочая продукция…

Третье воспоминание Воронцова.

Далекие девяностые.

.

Виктор схватил обшарпанную шестиструнную гитару, украшенную наклейками от жевательной резинки «Терминатор» и выскочил из дома.

Перепрыгивая через ступеньку, парень попутно прикрикнул на стоящих на лестничной клетке малолеток.

— В парадном не ссать, головы поотрываю!

На улице уже стемнело. Ребята со двора, одетые в модную вареную джинсу, уже разливали по стаканам паленого «Распутина», разложив на лавочке нехитрую снедь: хлеб, колбасу, порезанную кольцами, и полуторолитровую бутылку воды с разведенным «Юппи».

— Ворон, ну где ты ходишь?! — прикрикнул на юношу друг, протягивая стакан.

— Бухни!

Виктор опрокинул выпивку в рот и, поморщившись, закусил. Потом сел на край лавки и принялся настраивать гитару. Покрутив колки, парень зажал «второй блатной» аккорд, пробежался пальцами по струнам и удовлетворенно кивнул. Инструмент готов к работе.

— Давай «Синеву»! — загалдели пацаны.

Им, как и Виктору, почти восемнадцать лет. Впереди уже маячил строгий военный комиссар и гудел, стоящий под парами, тепловоз, который ждал бритых призывников. И каждый видел себя исключительно десантником или морским пехотинцем.

— «Напиши мне»! — заскулили девчонки.

Каждая из них уже спала и видела, как будет стоять на перроне, утирая слезы, и кричать вслед уходящему поезду: «Я обязательно дождусь тебя!», но даже и не подозревала, что уже через неделю будет обжиматься в парадном с другим. Мало кто из них дождется своего парня. И виновата будет не только «сука-любовь»…

«Ворон» ухмыльнулся и отбросил волосы взмахом ладони назад. Взяв гитару поудобнее, он ударил по струнам и запел «Кукушку». Потом была и «Синева», и «Напиши мне» и много других песен.

Стрелки часов уже перевалили заполночь, когда к парадному подкатила красная «Альфа Ромео».

— Хорошо поешь, — из открывшейся пассажирской двери показалась симпатичная брюнетка лет тридцати. — Не хочешь исполнить серенаду для меня лично? Или боишься?

Виктор озадачено посмотрел сначала на девушку, потом на друзей.

— Иди! Давай, мужик! — зашептали они, и «Ворон» поддался на уговоры.

Выпив напосошок, юноша забрался в иномарку, пристроив гитару на коленях.

— Дверь закрой, — сказала хозяйка «тачки». — Меня Света зовут.

Спустя несколько секунд машина уже мчалась по пустому проспекту. Виктор смотрел на одиноких прохожих и влюбленные парочки, на проплывающие витрины магазинов и окна домов.

Через двадцать минут остановилась за городом, возле небольшой речушки.

Рогатый месяц проплывал между звезд, а легкий ветер шумел листвой прибрежных берез. Легкий туман начинал стелиться по воде, в которой отражались небесные светила. Дух романтики витал в воздухе, насыщенным приятным ароматом духов нечаянной знакомой Виктора.

Девушка вышла из машины и, не говоря ни слова, скинула легкое бирюзовое платье и, ступая на желтый песок, вошла в воду. Взгляд юноши был прикован к обнаженному телу красотки. Такие в его дворе никогда не появятся. Не тот уровень. Ребята сдохнут от зависти!

«Прямо русалка!».

— Так и будешь пялиться или присоединишься? — Светлана тихонько засмеялась.

— А как же песня? — смутился Виктор.

— Успеешь еще. Иди сюда.

«Ворон» вылез из машины, скинул джинсы, футболку, стянул кроссовки и, обхватив себя руками, подошел к воде.

— В трусах купаться будешь? Нет же никого! Или меня стесняешься?! — девушка провела мокрыми ладонями по груди.

— Ничего я не стесняюсь!

Парень стянул семейники и нырнул.

Вода оказалась как парное молоко. Голова Виктора появилась на поверхности.

Он едва не врезался в плывшую на спине Светлану. Та остановилась и, нащупав ногами дно, приблизилась к юноше. Тот вздрогнул.

— Что вы делаете? — хриплым голосом спросил он.

— Тебе не нравится? — улыбнулась «русалка».

— Нравится… Меня Витя зовут.

— По-гречески — победитель, — шепнула девушка ему на ухо. — Победи меня!

Она вывела «Ворона» на берег, держа за руку. Юноша стыдливо прикрывал возбужденный член свободной рукой. Света увлекла парня на песок.

— Смелее. У тебя раньше была женщина?

«Герой-любовник» смущенно промолчал. За него все сказала его собственная дрожь.

Виктор много раз представлял себе, как все это произойдет. Он даже изучил от корки до корки «Искусство Любви», но дальше петтинга с дворовыми девчонками никогда не доходило. Скорее всего, у других ребят дела обстояли не лучше, хоть все и рассказывали друг другу кто, как и где. Стыдно признаться, что ты девственник, когда тебе почти восемнадцать. И тех и других одолевал страх, хоть и хотелось. Страх опозориться.

Светлана потянула Виктора на себя, а когда он опустился на локти, помогла руками направиться в «нужное русло».