Сгущались сумерки, и мужчины зажгли от костра факелы. Не имея никаких других дел, Амалия наблюдала за толпой в свете костра и факелов, ища знакомые лица, в особенности одно из них.

Она была так погружена в свои поиски этого человека, что подошедший сэр Иаган Мюррей оставался незамеченным ею, пока не окликнул ее.

— Сэр! — обрадовалась она, вскочив.

— Рад тебя видеть, девочка, — сказал он. — Надеюсь, у тебя все хорошо.

— Да, сэр, — ответила она. — Я довольна своей службой у Изабеллы. И завтра мы возвращаемся в Суитхоуп-Хилл. Клянусь, сэр, мы все будем ужасно рады наконец снова оказаться дома.

— Но твой дом в Элайшо, — сказал он, нахмурившись. — И мы с твоей матушкой решили, что ты должна вернуться. Говоря по правде, она боится, что ты можешь этому воспротивиться, но она полна решимости… то есть, я хочу сказать, — поспешно продолжил он, — я так соскучился по тебе и надеюсь, ты поживешь с нами, пока не выйдешь замуж. Ей-богу, тебя ведь не было дома почти два года, дочка.

Амалия посмотрела ему в глаза. Ребенком она находила его обычно громогласную речь пугающей, но не теперь.

— Простите меня, сэр, но за эти два года вы до сегодняшнего дня не говорили ни слова о том, что скучаете по мне. Я шесть месяцев жила в Скотте-Холле после замужества Мег, прежде чем Изабелла пригласила меня жить с ней.

— Это не значит, что мы не скучали по тебе, девочка, — сказал он, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — У меня просто были более важные дела. После смерти Дугласа, когда Файф неудачно попытался захватить замок Хермитидж, он был зол из-за своей неудачи. Твои братья тоже рвали и метали. Поэтому, хоть твоя мать и хотела, чтобы ты приехала домой, я подумал, что тебе будет безопаснее в Хилле, покуда все не уляжется. Но потом… — Он пожал плечами. — Время бежит быстро, Амалия.

Его воспоминания о событиях казались искаженными тому, кто был в Хермитидже с Изабеллой — в то время графиней Дуглас, — когда люди Файфа, включая обоих братьев Мюррей, совершили неудачную попытку захватить замок. Воспоминания сэра Иагана могли вызвать у него раздражение и поэтому не принесли бы ей пользы.

— Я пока не могу вернуться в Элайшо, сэр, — спокойно проговорила Амалия. — В Суитхоуп-Хилле Изабелла будет нуждаться во мне больше, чем когда-либо. Это большой дом, и хотя его постарались сделать более обитаемым, пока нас не было, дел впереди будет предостаточно.

Он насупился еще суровее, и она поняла, что рассердила его, но отказывалась отвести взгляд или пойти на попятный. Она не хочет ехать домой.

Поморщившись, но явно сдерживаясь, он заявил:

— Я знаю, о чем ты думаешь, девочка, и не могу сказать, что ты ошибаешься. Твоя мать твердо намерена навязать тебе это замужество, которое они с Саймоном задумали для тебя.

— Подозреваю, это была идея Саймона, — с горечью проговорила она.

— Ну да, но Саймон ведь наследник Элайшо и просто старается думать о наших интересах. Более того, не могу отрицать, что это хорошая мысль. Жених пока не имеет своей земельной собственности, но он рыцарь со связями высшего порядка. Да, думаю, ты даже могла встречать его, потому что…

— Знаю я его или нет, сэр, я не хочу ни за кого замуж. Я уже говорила об этом.

— Знаю, девочка, но когда я скажу тебе, кто он, то ты наверняка передумаешь, ибо он весьма красивый парень, как говорит Саймон. И если ты еще не знакома с ним, то скоро познакомишься, потому что он едет в Восточный Лотиан, в Лодерс…

— Мне все равно! — горячо бросила Амалия. — Я не выйду ни за кого и никогда, даже для того, чтобы угодить вам или матушке, а тем более Саймону. Сожалею, если кажусь грубой или непослушной, сэр, но я имею право отказаться, не так ли?

Опасаясь, что он может взорваться от ярости, она торопливо добавила:

— Изабелла сказала, что имею.

— Да, да, имеешь, — ответил он с видимой неохотой. — Если бы я имел в Элайшо собственного священника, то, наверное, мог бы заставить тебя подчиниться. Но хоть твоя мать и сказала…

Когда он замолчал, явно осознав, что не стоит ему пересказывать ей слова матери, Амалия сухо заметила:

— Могу представить, что она сказала, сэр. Но пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что никто не убедит меня.

— Значит, тебе не стоит бояться нас навестить. Если ты приедешь, клянусь, что никто не принудит тебя к замужеству.

Она понимала, что он хочет как лучше, но также знала, что после десяти минут с леди Мюррей его решимость пошатнется. К тому же, несмотря на собственную решимость, она не была уверена, что ей удастся противостоять своей грозной матери.

— Извините, сэр, — сказала она. — Изабелла уже готова уходить, поэтому я тоже должна идти.

Отец посмотрел на нее долгим взглядом, затем, к облегчению Амалии, поцеловал ее и пошел прочь.

Некоторое время спустя в доме настоятеля Саймон Мюррей предстал перед правителем королевства в верхних покоях, которые последний облюбовал для себя.

Высокий, почти такой же, как все Стюарты, но смуглее и худощавее, Файф имел острый ум и крепкое здоровье, несмотря на почти пятидесятилетний возраст. Он наслаждался атрибутами власти. Комната, в которой они находились, была небольшой в сравнении с теми покоями, которые он обычно занимал в Стерлинге или Эдинбургском замке. Однако, поскольку лучшие покои в доме настоятеля были предназначены для нового короля Шотландии, Саймон понимал, что у Файфа не было выбора.

Чтобы правитель поселился в Перте, как сделали менее важные вельможи, почти в двух с половиной милях от короля, не могло быть и речи, когда рядом находилось так много тех, кто мог попытаться повлиять на его величество. По этой причине Файф с самого начала уведомил всех, что тоже остановится в доме настоятеля.

Он отпустил слугу, с которым разговаривал, когда Саймон вошел. Только после того, как дверь за слугой закрылась, Файф проговорил в своей привычной мягкой манере:

— Какие новости ты мне принес?

— Ничего мало-мальски полезного, милорд, — признался Саймон. — Я надеялся, что отцу удастся ее убедить. Но очевидно, принцесса внушила ей, что по закону она может отказаться от брака.

— Ей-богу, Изабелла должна научиться не вмешиваться, — нахмурился Файф. — Она начинает меня раздражать. Но с ней я разберусь, а ты должен разобраться со своей сестрой. Ты ведь поддерживаешь меня в этом деле, не так ли?

— Да, сэр, — заверил его Саймон.

— Мне важно расширить прочные связи в Приграничье, в особенности с теми, кто контролирует там крепости. Хочу убедить этих людей, что им следует доказать свою преданность мне.

— Полагаю, сэр, что теперь, когда вы имеете в своем лагере графа Дугласа, остальные приграничные лорды быстро покорятся.

— Не будь глупцом, — резко бросил Файф. — Лютый Арчи — первый и главный Дуглас. Хотя он лучший из этой грубой братии и понимает, что Шотландия нуждается в моей твердой руке, едва ли он в моем лагере. Пока что он верит, что я лучший правитель, поэтому поддерживает меня на этой должности. Но будет делать это лишь до первых разногласий со мной.

— Наверняка, сэр…

— Власть Дугласов давно раздражает нас, она ослабела со смертью второго графа, и я позабочусь, чтобы она стала еще слабее.

— Согласен, сэр, но я не понимаю, почему брак моей сестры с сэром Харальдом Бойдом так важен для нас.

— Я хорошо вознаграждаю своих сторонников, Саймон, и это будет продолжаться столько, сколько ты будешь поддерживать меня. Но твой отец никого не поддерживает.

— Он убежден, что соблюдение нейтралитета защищает наши земли, и это так, сэр.

— Он преуспел лишь в том, что тем самым вызвал раздражение обеих сторон, — угрюмо заметил Файф. — Ваша семья владеет большим поместьем, и ему пойдет на пользу, если он даст за твоей сестрой хорошее приданое, включая значительный земельный надел. Будучи посвященным в рыцари, Бойд имеет право на таковой и будет предан мне.

Саймон кивнул, гадая, не забыл ли Файф, что он, Саймон, является наследником этой земли. Файф легко мог бы пожаловать новому рыцарю землю из своих собственных владений или владений короны, что теперь одно и то же. Такие владения неуклонно и значительно приумножались в течение последних нескольких лет.