— Нелли Александровна, а скажите, пожалуйста, могу я узнать, кто из работников доставил адресату эту телеграмму?

Рудакова взяла телеграмму, и словно какую-то ценность, бережно разгладила ее на ладони.

— Ничего нет проще. Это все фиксируется в личных карточках доставщиков. Ежедневно каждый из них заносит в такую карточку номера доставленных телеграмм. Это как отчет о работе, по ним и зарплату начисляем. Сейчас на телеграфе и выясним…

Допив чай, они через служебный ход прошли аппаратную телеграфа и очутились в небольшой комнатке. Там кроме двух столов с канцелярскими принадлежностями и какими-то документами и такой же схемы района, что и в кабинете начальника, ничего не было.

Рудакова с минуту порылась в бумагах и нашла нужную карточку.

— Та-ак… пятое июля… Телеграмму на имя Страздини Эмилии доставлял Цульский Вацлав Модестович. Принята в семнадцать сорок, вручена в девятнадцать ноль-ноль. Лично…

— Цульский, это пенсионер, что ли?

— Совершенно верно.

— Он давно у вас работает?

— Да лет семь уже. Очень аккуратный человек, вежливый. За все время ни одной жалобы. А что, что-нибудь серьезное?

Рудакова еще раз внимательно вчиталась в текст телеграммы, словно пытаясь там отыскать ключ к ответу на свой же вопрос.

— Насколько я понимаю, люди вашей профессии к нам по пустякам заходить не станут. Конечно, я наивна, сказать вы мне ничего не сможете, работа у вас такая…

— Вы все правильно понимаете, Нелли Александровна, и поэтому мне очень легко с вами общаться. Если не возражаете, еще вопрос: а кто еще из доставщиков работал в ту смену с Цульским?

Рудакова посмотрела график.

— Лодин и Петухов.

— Совместители?

— Да.

— Они не друзья?

— Что вы! Петухов, он из рабочих, многодетный папаша, четверо у него. Замучился с ними, жена не работает, денег не хватает, а он еще к тому же «выпить не любитель». По его словам, эта работа для него, как находка: и дома с детьми сидеть не надо, и по ходу дела в забегаловку заскочить есть возможность, «освежиться», как он выражается.

— А Лодин?

— Тот совсем молодой человек, корректный, интеллигентный, с высшим образованием. У него основная работа сидячая, жир завязывается. А здесь ходьба, растрястись можно с пользой для себя и для общества. Его это как раз и устраивает.

— Лодин и Петухов у вас давно?

— Да по году уже отработали, потом принесли новые справки, переоформились.

Верховцев на мгновение задумался.

— Скажите, а они могли как-то узнать, увидеть текст этой телеграммы?

На лице Нелли Александровны отразилось некоторое смущение, точно ее застали за чем-то предосудительным, и Олег сразу почувствовал, что заданный им вопрос сформулирован не совсем удачно, как-то в лоб, неуклюже, некорректно…

— Да любой мог… Телеграммы сюда на стол поступают общей массой, а там они уже их разбирают по своим районам, точнее, участкам, а далее сортируют по маршрутам…

— Маршрут — это наиболее удобный путь? — перебил Верховцев.

— Абсолютно верно. В любой работе, знаете, есть свои тонкости… Адресаты подбираются в «цепочку», ну, чтоб один за одним, как шашлык нанизывается…

Верховцев глянул на часы, время поджимало, а текущих дел на сегодня было невпроворот.

— И последнее… Телеграммы всегда вручаются прямо в руки или, бывает, их бросают в почтовый ящик?

— Полагается каждую телеграмму вручать адресату лично под роспись. Но на деле так не бывает: многие телеграммы, особенно праздничные, когда у нас завал, доставщики опускают в ящики, чаще всего в многоэтажных домах без лифтов. Иногда адресатов не застают, а второй раз идти ленятся. При возможности используется телефон как средство сообщения. Случаются, конечно, накладки, адресаты жалуются, мы за это ругаем доставщиков, срезаем премии, но жизнь — есть жизнь, всякое бывает, понимаете…

— Ну что ж, кое-что проясняется, — промолвил Верховцев, собираясь прощаться. — Телеграмма пока останется у меня.

Он спрятал ее в бумажник и тут его взгляд снова упал на схему района. Необъяснимое чувство заставило его подойти к столу и взять карточку Цульского за пятое число. Там в строчке «участок» жирно была проставлена цифра один, на схеме же… На схеме улица Бернату, где проживала гражданка Страздиня, входила в участок, обозначенный римской тройкой.

— Кто обслуживал в этот день третий участок? — живо спросил Верховцев. Его вдруг охватило радостно-томительное волнение рыбака, видящего по поплавку легкую поклевку.

Нелли Александровна заглянула в документы.

— Это был участок Лодина.

— Тогда почему телеграмму Страздине принес не он, а Цульский?

Рудакова посмотрела обе карточки.

— Да, действительно, телеграмму вручил Вацлав Модестович. Но такое бывает, и нередко. Лодин мог не заметить ее, пропустить, ну мало ли что… это, в общем-то, не смертельно.

— А все-таки как бы это выяснить?

— Это очень важно? — лицо Рудаковой сделалось серьезным и даже, как показалось Верховцеву, огорченным.

— Как знать… — пожал он плечами.

— Хорошо, я поинтересуюсь у Цульского. Он скоро должен подойти.

— Только, пожалуйста, поосторожней. Подыщите подходящий повод…

— Ну разумеется, разумеется…

Через аппаратную они направились к выходу. Две молоденькие телеграфистки, совсем девчушки, проводили Верховцева взглядами, в которых угадывался нескрываемый интерес к посетителю.

На прощанье Олег поблагодарил Рудакову за консультацию и добавил:

— Пусть напоследок я покажусь вам банальным, но о нашем разговоре, будьте добры, никому…

— О чем речь… как-никак детективы почитываю.

— А-а, — в сердцах махнул рукой Верховцев, — дай бы бог вам остаться без такого чтива, а мне навсегда лишиться своей работы за ненадобностью. Ну ладно, я вам завтра позвоню, а возможно, и еще потревожу визитом.

— Заходите, всегда рада…

Верховцев пешком возвращался в райотдел и размышлял. Итак, о вероятном отсутствии Страздини мог знать тот, кто принес ей телеграмму. А проверить факт ее отъезда для преступника было пару пустяков. Телеграмму потерпевшей доставил Цульский, но и Петухов, и Лодин могли ее видеть и знать содержание. Цульский, Петухов, Лодин… Да, еще телеграфистки, но их пока отбросим. Цульский, Петухов, Лодин… Один из них может быть причастным к квартирной краже. Как участник или сообщник. Наводчик. Впрочем не только к этой, у Страздини, но и ко всей необычной цепочке в районе одного отделения связи. Вейлеру приносил телеграмму молодой человек. Судя по характеристикам Рудаковой, это — Лодин. Нужно уточнить: кто еще работал в ту смену с Лодиным… Да, а почему, собственно, я зациклился на почте? Только потому, что Эмилия Викторовна утверждает, что никому о своем отъезде не говорила? А если она о чем-то умалчивает? Если уж быть точным, то и бакинский полюбовник тоже знал, что Страздини не будет в Риге. Правда, эта версия вообще уводит в глухие дебри, но игнорировать ее полностью никак нельзя. А записная книжка? Она случайно обронена преступниками или… Или старый прием в расчете увести следствие в сторону? Он уже ломал над ней голову пять часов кряду, но к окончательному выводу о принадлежности пока не пришел, хотя кое-какой просвет, кажется, появился.

В райотделе его ожидала новость. Едва он вошел в кабинет, коллега Рудик Лиепиньш воскликнул:

— Звонил Преображенский из Юрмалы, срочно свяжись с ним. У него для тебя есть что-то интересное.

Путаясь в догадках, Верховцев в смутном предчувствии удачи поднял трубку и с нетерпением набрал нужный номер. После двух гудков послышался знакомый басок Преображенского.

— Валера, привет, Верховцев говорит…

— А, Олег, слушай меня внимательно…

Информация из Юрмалы оказалась настолько ошеломляющей, что Верховцев даже не выслушал ее до конца.

— Все ясно, — бросил он в трубку. — Будь на месте, мчусь к вам на всех парусах!