Она покачала головой и воскликнула:

— Нет, не здесь!

— Но почему?

— Потому что это кухонный стол. Я тут готовлю.

Она попыталась спрыгнуть со стола, но Олдер, удерживая ее, проворчал:

— Я не могу ждать. Подниматься наверх слишком долго.

Она тихонько вздохнула.

— Я тоже не могу… Отнеси меня в зал.

Он тут же подхватил ее на руки и отнес в зал. Усадив Беатрикс на стол у очага, он мгновенно стащил с нее бриджи и тотчас, не теряя времени, разорвал тунику и рубашку у нее на груди. Груди ее вывалились наружу, и Олдер на мгновение даже испугался своей страсти; ему казалось, что он не выдержит и разорвет Беатрикс на куски.

А она вдруг пристально взглянула на него и сказала:

— Что же ты?.. Не отступай.

Им овладело безумие, и Олдер с радостью отдался этому безумию. Спустив бриджи, он взял за бедра сидевшую перед ним женщину и в очередной раз застонал. Прошло уже сто лет с тех пор, как он последний раз был с женщиной, но и до этого судьба никогда еще не одаривала его такой, как Беатрикс. Ведь она Левенах, самая могущественная колдунья в нагорье, самая красивая, самая чистая, самая…

Беатрикс снова на него взглянула.

— Быстрее! — крикнула она. — Быстрее же!

Ухватив Олдера за рубашку, она с силой рванула его на себя. Упав на Беатрикс, он еще крепче сжал ладонями ее бедра и тотчас же вошел в нее. Она закричала и обхватила его ногами, словно заставляя войти в нее еще глубже. Теперь Олдер забыл обо всем на свете.

С яростью и неистовством он раз за разом входил в нее, и из горла Беатрикс то и дело вырывались громкие крики — казалось, она требовала от него еще более энергичных действий. Она была к нему беспощадна, и в какой-то момент Олдеру почудилось, что в ушах у него звенело от ее криков и стонов. А потом он вдруг уловил какой-то странный запах, очень похожий на запах дыма. «Неужели мы… воспламенились от всего этого?..» — промелькнуло у него. Теперь он был почти уверен, что чувствует запах дыма и запах гари.

И тут снова раздались громкие крики Беатрикс.

— Олдер, пожар, пожар…

— Да, знаю, — прошептал он, задыхаясь. — Это действительно как пожар…

Внезапно она оттолкнула его и, приподнявшись, заявила:

— Нет, Олдер, ты не понял. Это настоящий пожар. Постоялый двор горит!

Она соскользнула со стола и побежала в сторону кухни. С трудом возвращаясь в реальность, Олдер осмотрелся и почти сразу же увидел желтые языки пламени, лизавшие стены и балки всего в нескольких шагах от того места, где он с такой неистовой и грубой силой брал Левенах. Сухая глина между бревнами трещала от жара, и весь зал наполнял черный удушливый дым.

Настоящий пожар остудил его страсть, и Олдер подтянув штаны, бросился к кухонной двери.

— Беатрикс! — закричал он.

Но Левенах куда-то исчезла или, может быть, он просто не видел ее в дыму.

Олдер бросился в другую сторону. Подбежав к парадной двери, он распахнул ее и увидел красное зарево. Но то был не пожар, это зарево было стократ страшнее пожара, страшнее огня, что лизал широкие потолочные балки над его головой.

Занималась заря.

Олдер угодил в ловушку.

Сквозь густые клубы дыма Беатрикс пробиралась к кухне. Она вслепую нащупала длинный и плотный фартук, висевший на крючке за дверью, быстро надела его, чтобы защитить себя от жара, и громко закричала:

— Бо! Эра! Спасайтесь!

Беатрикс знала, что не сможет разглядеть кошек в черном дыму, заполнявшем кухню, но надеялась, что они услышат ее крик. Приблизившись к задней двери, она распахнула ее для кошек и в тот же миг почувствовала, как что-то пушистое скользнуло по ее ноге. С облегчением вздохнув, Беатрикс пересекла кухню и вернулась в зал. «Как же случилось, что постоялый двор занялся огнем с такой стремительностью? — спрашивала она себя. — И куда исчез Олдер?»

Внезапно послышался какой-то треск, затем раздался хриплый вопль, похожий на звериный рык.

— Олдер, сюда! — задыхаясь, прокричала Беатрикс. — Олдер, беги сюда!

Она осмотрелась, но разглядеть что-либо сквозь клубы черного дыма было невозможно. И все же она заметила, что парадная дверь распахнута — оттуда пробивался тусклый свет.

Приложив ладони к губам, Беатрикс громко прокричала:

— Мгла, расступись, исчезни с глаз! Дождь, пролейся, прогони напасть!

Душная мгла тотчас расступилась, и перед ней возник белый силуэт на четырех лапах. Но зверь этот был гораздо крупнее, чем Бо или Эра.

Белый Волк с красной каймой вокруг черных глаз и с черной же сажей на шкуре подошел к ней и коснулся мордой ее руки. Затем бросился к дверному проему и исчез.

— Да, я иду! — крикнула Беатрикс и без колебаний последовала за зверем.

Когда Олдер, хромая, вошел в кухню, Левенах уже разложила на кухонном столе снадобья, чтобы залечить его раны. Ее разорванная рубашка и рваные бриджи были прикрыты длинным фартуком, и он видел сейчас лишь ее ноги, обтянутые шерстяными чулками.

Услышав шарканье его сапог, Беатрикс оглянулась, но тут же вернулась к своему занятию, не сказав ни слова.

Теперь она знала, что он, Олдер, — волк. И очень может быть, что те снадобья, которые она приготовила, предназначались вовсе не для того, чтобы залечивать его раны. Возможно, Беатрикс готовилась убить его. Она была сильной и умной. Она была Охотницей, и ей самой природой было предназначено сражаться с кровожадными хищниками, с такими, как он.

Не решаясь к ней приблизиться, Олдер остановился недалеко от порога. Тут Беатрикс взяла какой-то небольшой поднос и понесла его в дальний угол. Затем, присев, оттащила в сторону плетеный коврик, под которым оказался квадратный деревянный люк. Она потянула за металлическое кольцо, и люк открылся. Оглянувшись, Беатрикс внимательно посмотрела на него, и ему показалось, что он заметил в ее взгляде недоверие.

Но уже в следующее мгновение губы ее дрогнули в улыбке, и она сказала:

— Пойдем в подвал, там не так воняет гарью. И там мы будем в безопасности, если вдруг вернутся лимнийцы.

Она стала спускаться вниз, но Олдер по-прежнему стоял у порога.

Да, он по-прежнему медлил, ибо для него настало время сомнений. Левенах задумала с ним расправиться? Ведь теперь она знала, кто он такой, и, следовательно…

Но тут он вспомнил ее лицо, ее требовательную страсть, когда они в зале предавались любви. И что с самого начала знал: их странные отношения с Беатрикс Левенах скорее всего закончатся ее смертью. Но почему же именно она должна умереть, почему не он? Ведь он ни за что не стал бы пить ее кровь — Олдер только сейчас это понял. И понял, что готов поплатиться жизнью за свои грехи.

Сделав глубокий вдох, Олдер решительно пересек кухню и начал спускаться следом за хозяйкой. А потом вдруг услышал ее голос. «Тейне», — сказала Левенах, и тотчас же вспыхнул какой-то странный свет. Преодолевая последние ступени, Олдер спустился вниз и, осмотревшись, понял, что находится не просто в подвале, а в спальне Беатрикс Левенах.

«Выходит, именно здесь она от меня пряталась», — думал Олдер. Он только сейчас узнал о существовании этого убежища. И все то время, что он находился под одной крышей с ней, он считал, что она где-то совсем рядом, что он сможет в любой момент прийти к ней, если захочет. Но она оказалась умнее, чем он думал. Она знала, как защитить себя от него.

Беатрикс подошла к кровати, стоявшей у стены, и опустила поднос на вязаное покрывало. Комната освещалась четырьмя высокими канделябрами, и в каждом из них было по семь тонких желтых свечей. На маленьком же столе у изголовья кровати стоял таз для умывания, на полу лежал яркий ковер, а у самой лестницы висела на крюках какая-то одежда. То есть тут имелось все, что можно увидеть в любой скромной спальне.

«Но ведь это не простая спальня!» — мысленно воскликнул Олдер. Да, он находился в убежище колдуньи Левенах, в ее тайном логове. И при мысли об этом он вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным.