Вождь четко обозначил цели и задачи всех служб, и комплекс предпринятых им мер позволил советским ученым наверстать упущенное, а затем сделать стремительный рывок вперед. Ознакомившись с очередной информацией разведки, 7 марта 1943 года Курчатов писал заместителю Председателя СНК СССР М.Г. Первухину:

«Получение данного материала имеет громадное значение для нашего государства и науки. Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, они дают возможность нам миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки урановой проблемы и узнать о новых научных и технических путях ее разрешения…

…IV. Полученные материалы заставляют нас по многим вопросам проблемы пересмотреть свои взгляды и установить при этом три новых фазы для советской физики и направления в работе… Вся совокупность сведений материала указывает на техническую возможность решения всей проблемы в значительно более короткий срок, чем думают наши ученые, не знакомые еще с ходом работ по этой проблеме за границей».

Между тем американцы форсировали исследования. На юго-западе США, в пустыне штата Нью-Мексико, в маленьком городке Лос-Аламос строился атомный центр, и уже в 1943 году прибывший персонал начинал монтаж оборудования. 45 тысяч ученых, инженеров, техников и рабочих охранялись специально подготовленными частями.

В числе разработчиков проекта было 12 нобелевских лауреатов, а в конце 1943 года, по предложению руководителя американских исследований Роберта Оппенгеймера, к работе был привлечен Клаус Фукс. Именно его материалы в числе прочих и изучал в октябре 1942 года в гостинице «Москва» профессор Курчатов.

Конечно, Сталин понимал сложность задачи. Он никогда не строил песочные замки и прекрасно знал, что в любом деле побеждает тот, кто владеет информацией. Поэтому еще 7 декабря 1943 года в Первом Управлении НКГБ был создан Информационный отдел (ИНФО), начальником которого стал М.А. Аллахвердов.

Задачами управления стали: аналитическая обработка и реализация агентурных материалов по политическим и экономическим вопросам; определение достоверности и оценка разведывательных материалов на основе систематического изучения, сопоставления и сравнительного анализа сообщений различных источников. То есть центр должен был собирать воедино и анализировать информацию, поступавшую от внешней разведки, ГРУ и МИДа.

Несомненно и то, что работы по созданию ядерного оружия Советским Союзом не получили бы столь успешного и эффективного результата, если бы Сталин полагался только на талант и самостоятельный поиск своих ученых. В его концепции вновь проявился трезвый подход, объяснявшийся не одними экономическими причинами. Как ранее в авиации и танкостроении, он не собирался изобретать велосипед.

Он смотрел на атомную проблему под разными углами и не довольствовался знаниями только своих ученых. Если в лабораториях стран союзников специалисты продвинулись в практических вопросах расщепления атома дальше, то эта информации должна была стать достоянием советской науки.

По его указанию разведка стала скрупулезно собирать сведения об исследованиях в Америке и Англии. Они поступали непосредственно в Кремль, где в специальной комнате знакомился с материалами только Курчатов.

Говоря иначе, Сталин заставил своих специалистов «расщепить» сам американский «проект Манхэттен». Одним из ученых, обеспечивших советский успех в решении атомной проблемы, стал ученый-атомщик немец Клаус Фукс. Кстати сказать, что немецкое слово «Fuchs» переводится как лис, лисица.

К. Фукс родился 29 октября 1911 года в городе Рюсельхейм недалеко от Дармштадта в семье протестантского доктора богословия; его отец Эмиль Фукс еще в молодости вступил в Социалистическую партию Германии. Окончив школу с золотой медалью, в 1928 году Клаус поступил в Лейпцигский университет. В то же время он стал членом коммунистической партии Германии и после прихода к власти Гитлера оказался на нелегальном положении. В июле 1933 года по заданию компартии он выехал в Париж, а затем перебрался в Англию. Здесь он три года жил в доме промышленника Рональда Ганна, симпатизирующего СССР, и работал в лаборатории Бристольского университета у физика Невиля Нотта.

В 1936 году, в возрасте 25 лет, Фукс защитил докторскую диссертацию. По рекомендации доктора Нота он продолжил работу в Эдинбургском университете в лаборатории профессора Макса Бора, став автором ряда научных публикаций. Но в мае 1940 года — как немца — англичане интернировали его в концентрационный лагерь на остров Мэн, а позже перевели в Канаду, в лагерь Квебека. Однако в конце декабря, по ходатайству Рональда Ганна и ряда ученых, его освободили. Клаус принял английское гражданство и был зачислен в группу физика Р. Пайерлса, занимавшегося секретными ядерными разработками.

К сотрудничеству с советской разведкой немецкого эмигранта, входившего в десятку ведущих мировых физиков, привлек секретарь советского военного атташе в Англии полковник Семен Кремер. Поддерживая связь с Клаусом Фуксом, опытный работник лондонской резидентуры Кремер получил от него до двухсот страниц документов.

Но когда в июле 1942 года Кремер покинул Лондон, в одно из воскресений октября на встречу с физиком явилась элегантная, стройная английская леди. Разведчицу Красной Армии, числившуюся под псевдонимом Соня, звали Урсула Кучински; по происхождению она была немецкой еврейкой.

Она нашла ученого в Бирмингеме и поддерживала с ним связь с октября 1942-го по октябрь 1943 года, до его направления для совместной работы с американцами. Уже на первой встрече К. Фукс передал Соне 85 листов документов по проекту «Тьюб Эллоуз». Через месяц они были в Москве.

Английская миссия прибыла в США для участия в ядерной программе «Манхэттен прожект» в декабре 1943 года. С этого времени и Клаус Фукс вместе с группой Р. Пайерлса работал в Лос-Аламосе у Ганса Бете.

После переезда в США связь с Фуксом перешла из ГРУ к агенту резидентуры НКВД американскому гражданину Гари Гольду, скрывавшемуся под псевдонимом Раймонд. Через него шла в Москву информация о строительстве в Окридже, штат Теннеси, диффузионного завода и исследовательских работах ученых-атомщиков.

Позже свою информацию о секретах Лос-Аламосской лаборатории К. Фукс передавал Леонтине Коэн. Как отмечают исследователи, ее муж Морис Коэн был завербован советской разведкой еще во время гражданской войны в Испании. Супруги были известны как Питер и Хэлен Крогер.

Леонтина Коэн вручала материалы, полученные от Фукса, сотруднику советской резидентуры А. Яцкову, а позже — нелегалу Марку. Анатолий Яцков работал в Нью-Йорке под крышей советского консульства как дипломат Анатолий Яковлев с начала 1941 года и с 1943 года целиком переключился на «Манхэттенский проект».

Под псевдонимом Марк скрывался разведчик, известный советским людям как знаменитый Рудольф Абель. Но это был лишь очередной псевдоним, под которым резидент после своего ареста представился контрразведчикам ФБР. Настоящие имя и фамилия героя невидимого фронта — Вильгельм Фишер.

Через эту тайную цепь связей советская разведка уже в январе 1945 года получила от Клауса Фукса сведения о том, как атомная бомба будет выглядеть, а в мае было передано полное описание ее конструкции. 16 июня 1945 года советский агент Клаус Фукс присутствовал на испытаниях взрыва первой американской атомной бомбы, и лишь в июне 1946 года он вернулся в Англию, где в Харуэле была создана новая энергетическая установка.

Еще одним «бриллиантом» Генералиссимуса Сталина стал Ян Петрович Черняк, имевший в советском разведуправлении псевдоним Джен. Только в 1944 году Центр получил от Джена 12 500 листов технической документации и 60 образцов различной военной аппаратуры. Находясь с первой половины 1942 года в Лондоне, разведчик установил контакт с физиком Алланом Нанном Мэем. С Мэем работало ГРУ — военная разведка.

Родившийся в Бирмингеме в среднеобеспеченной буржуазной семье Мэй окончил Школу короля Эдуарда и Кембриджский университет. Талантливый физик работал в лаборатории Кавендиш в Кембридже. С 1936 года он профессор физики Королевского колледжа в Лондоне.