— Вышка Каира! Доброе утро! Это «Кило-Лима-Мэй»! Прошу разрешения на посадку.

— «Кило-Лима-Мэй», доброе утро! Посадку разрешаю.

Диспетчер откинулся в кресле, искоса взглянул на Салима ан-Нумана, стоящего у окна и теребящего пустую сигаретную пачку. За стеклами вышки Каирского международного аэропорта в чернильной тьме мигали красные и сиреневые огни выруливающих на взлет самолетов.

— Не беспокойтесь, господин инспектор, — сказал диспетчер, — никаких происшествий в небе не было. Я думаю, самолет просто запаздывает.

Салим ан-Нуман вздохнул и пошел к двери. Выйдя в коридор, он подозвал лифтера.

— Попросите принести мне пачку «Бостона» и чашку кофе. Покрепче, ладно?

— Хорошо, господин. В «стеклянную комнату»? — Так работники аэропорта называли диспетчерскую.

— Нет, в холл. Я посижу там.

Он прошел до конца коридора и уселся на широкий кожаный диван. Посмотрел на часы: без десяти минут три. Еще одна бессонная ночь.

Глаза слипались. Инспектор помотал головой, с усилием потер виски и лоб. Всю прошлую ночь он не мог уснуть: так на него подействовал звонок из Никозии. Звонил человек, который назвал себя Валидом.

— Я завтра буду в Каире, — сказал он. — Глубокой ночью. Примерно в половине второго. И хочу встретиться с вами, господин ан-Нуман. С некоторых пор мы интересуемся одними и теми же людьми. То, что я расскажу о них, по-моему, вам пригодится.

— Вы прибудете самолетом?

— Это будет небольшой «командер-джет». Частный самолет.

— Я встречу вас на летном поле.

— Лучше, если вы будете один.

Разговор оказался коротким. Но вызвал у инспектора много вопросов. Как нашли его домашний телефон? Почему звонили из Никозии? Кто этот человек — Валид? И что вообще скрывается за его звонком?

«А может, меня просто хотят заманить в ловушку и убрать? — гадал инспектор. — Но зачем? Ничто уже не может остановить ход следствия. Поиски подлинного убийцы будут продолжаться. Что даст преступникам моя смерть?»

Нет, звонивший — человек из другого лагеря. Возможно, он знал Надию или Халеда. А может быть, Одду?..

В конце коридора показалась фигура в длинном полосатом хитоне — инспектору несли сигареты и кофе.

Салим ан-Нуман встал, сдернул с себя пиджак и вытер платком шею под расстегнутой рубашкой. «Старею, — сказал он себе. — Раньше духота мне была нипочем».

Инспектор в два глотка выпил густой горький кофе, закурил.

— Господин! — раздался голос из дверей диспетчерской. — Ваш самолет только что сел. Выруливает на девятую стоянку.

Салим ан-Нуман перекинул пиджак через руку и, прихрамывая, направился к лифту.

Он подошел к самолету, когда моторы уже замолкли, а из открытой двери был спущен трап.

По трапу сбежали сначала два одетых в одинаковые светлые куртки парня, а вслед за ними спустился высокий сутуловатый человек с чемоданчиком в руке.

— Салим ан-Нуман? — спросил он, подойдя к инспектору.

— Да, это я. А кто вы?

— Я — Валид. Вы один?

— Я же обещал…

— Хорошо. Пойдемте.

— Куда?

— Туда, где можно спокойно поговорить.

— Тогда надо идти в пустыню.

— Можно и в пустыню. — Валид улыбнулся. — Конечно, это самое подходящее место.

— Но если вы не против, — продолжал инспектор, — можно найти укромный уголок и здесь, в здании аэропорта. Вы не собираетесь задерживаться в Каире?

— Нет, мы улетим сразу же после нашей беседы.

— Тогда прошу за мной.

Валид жестом дал понять своим спутникам, чтобы они оставались у самолета, и двинулся за инспектором.

Салим ан-Нуман привел его к двери, на которой висела табличка: «Местные авиалинии». Здесь он извлек из кармана ключ, отпер дверь и пропустил Валида вперед.

— Я вижу, вы подготовились к моему прилету, — сказал Валид, усаживаясь и кладя чемоданчик на стол перед собой.

— Признаться, я очень ждал вас. — Инспектор запер за собой дверь и сел напротив.

— Значит, вы знаете, о чем пойдет речь?

— Догадываюсь. — Ан-Нуман взглянул Валиду прямо в глаза. — В любом случае, о чем-то серьезном, раз для встречи со мной вы прилетели в Каир, да еще в разгар ночи.

— Вы правы, — согласился Валид.

Инспектор выжидающе смотрел на Валида, но тот не спешил начинать свой рассказ.

— Хорошо иметь личный самолет, — прервал затянувшуюся паузу ан-Нуман. — Можно быстро сделать массу дел. Например, прилететь в Каир для беседы. Вам стоит позавидовать.

— Это не мой самолет.

— Не ваш? А чей же?

— Слишком долго рассказывать. Скажем так: мне его одолжили.

— У вас друзья со средствами. Это тоже неплохо.

— Давайте перестанем играть в прятки. Если вы мне не доверяете, говорите прямо. Что касается меня, то будь я столь же недоверчив, никогда бы к вам не обратился.

— Вот и скажите, зачем вы обратились именно ко мне.

— На то есть две причины, любезный инспектор. Первая: вы раскрыли убийство человека, которого я хорошо знал и любил. Это Надия ас-Сафир.

Инспектор удовлетворенно кивнул. Одно из его предположений оказалось верным.

— Вторая: вы проявили себя в расследовании как честный человек, не останавливающийся перед трудностями, чтобы добраться до истины. И вот, мне показалось — из прочитанного о вас, — что Салим ан-Нуман принадлежит к той породе людей, которые, сказав «а», всегда говорят «б».

— Что вы имеете в виду?

— Сейчас поясню. Речь идет об убийстве в аз-Загазике. Вы, правда, не поймали убийцу, но вы определили его. Более того, поняли, что преступление не могло быть совершено в одиночку. Что убийце кто-то в Каире помогал, кто-то показал дом Надии в аз-Загазике. Мне кажется, эти люди тоже должны вас интересовать.

— То, что вы говорите, совершенно очевидно. Вместе с тем я не знаю, что еще, кроме поимки Одду, могло бы помочь найти его сообщников.

— То есть вы хотели бы, чтобы возмездие настигло убийц, но не знаете других путей к этому?

— Послушайте, Валид, кто из нас играет в прятки? Вы говорите, что знали Надию, а значит, и Халеда. Если у вас есть хоть какая-то информация, которая может помочь следствию, даю вам слово — она будет использована наилучшим образом.

— Рад слышать это, — сказал Валид. — Но успех следствия — еще не все. Есть и другая сторона вопроса. На мой взгляд, нужно, чтобы люди во всем мире узнали, что делали или готовятся делать с нами наши враги.

— Не могу не согласиться с вашими словами. Когда я понял, что убийца не Абдель Карим, мне стало ясно: недостаточно снять обвинение с невиновного человека. Важно раскрыть шайку убийц. Тем более, что эти негодяи убили молодую, красивую, умную женщину. Убили только за то, что она собиралась их разоблачить. Конечно, я постарался, чтобы расследование получило большой резонанс.

— А Халед?

— Что ж, он только получил свое.

— Халед мог искупить свою вину, — возразил Валид. — С ним хотели расправиться еще в Ливане — именно потому, что он восстал против Компании. Я это знаю. За несколько часов до отъезда Халеда и Надии в Египет я говорил с ней. Она рассказала мне все. Сначала я был в бешенстве — получалось, что мы три месяца укрывали преступника, иностранного шпиона, и не подозревали об этом. Но Надия убедила меня в том, что Халед не просто раскаялся — он решил объявить Компании войну. Только прежде хотел, чтобы Надия и девочка оказались в безопасности. Да и самому ему надо было уцелеть, чтобы бороться. Следующим шагом его должна была быть разоблачительная кампания в прессе. Он просил Надию свести его с людьми, которые могли бы в этом помочь.

— Слова — одно, дела — другое. Вряд ли у него хватило бы смелости воевать против собственных хозяев.

— У него хватило на это смелости.

Салим ан-Нуман вопросительно взглянул на Валида.

— Да, у него хватило смелости, — подтвердил тот. — Его исповедь явилась только началом. Но было и продолжение. Халед составил документ, в котором перечислил имена известных ему агентов, явки, пароли, фамилии американских дипломатов и журналистов, занимающихся шпионажем в странах арабского мира. Поверьте, он много знал. Поэтому и был для них так опасен.