В эту секунду то, что после звонка Юко никак не хотело покидать его сознание, внезапно стало явственно ощутимым.

Саса медленно, всей грудью вдохнул. В воздухе пахло чем-то кисло-сладким, но был ли это запах бесчисленных окружавших его игрушек или, может быть, поднимался изнутри тела, Саса и сам не знал.

Ему вдруг привиделось, как он, ребёнком, уходит вдаль к багровому от заката небу. На пути его, чёрный на фоне яркого солнца, стоит дом. Было такое ощущение, будто его желудок медленно поджаривается, скрючиваясь на углях. К носу изнутри поднимался кисло-сладкий запах.

— Что, жизнь не удалась, а? — раздался чей-то писклявый голос, и подошедший к голове парень дёрнул за красный лоскут. Его приятели — юноши и девушки — весело засмеялись в один голос, но хохот, записанный на магнитной ленте, звучал долго, перекрывая их смех. И снова, как и в прошлый раз, звук прервался внезапно.

Саса с вымученной улыбкой обратился к стоявшему рядом продавцу, показав на стену:

— Дайте мне одну.

— У нас и бабушка есть, — сказал продавец, человек средних лет с бесстрастным лицом.

— Бабушка?

— Я имею в виду игрушку.

— Нет, пускай будет дедушка.

Протянув руку, Саса берёт пакет с головой.

Автоматические двери раздвинулись, и, выйдя наружу, Саса увидел пылающее вечернее небо, багровое, как бывает перед тусклым белым закатом.

Саса остановился и посмотрел на небо. Юко подошла и встала почти вплотную к нему.

— Что случилось?

— Ничего.

— Хочешь, дойдём вместе до проспекта?

Не отвечая на её слова, Саса протянул ей бумажный пакет и проговорил:

— Знаешь, этот дедушка, его все любят. Стоит ему перестать смеяться, сразу кто-нибудь подойдёт и за галстук дёрнет. Так ему весь день без передышки смеяться приходится.

— И то правда. Но зачем ты его вдруг купил? Из любопытства, что ли?

— Нет, тут дело не в любопытстве. — Они отошли от магазина, и, пройдя шагов десять, у посаженного на тротуаре дерева, Саса остановился, преградив ей путь.

— Всё-таки удивительную штуку кто-то придумал. Её ведь и игрушкой не назовёшь. Интересно, где она сделана?

— В Корее, — сказала Юко, попадаясь на крючок.

— А ты откуда знаешь?

— В прошлый раз, когда была в магазине, мне интересно стало, я у продавца и спросила.

— Дедушка и тогда смеялся?

— Да.

— Это ведь ты сказала, чтобы я ждал в том магазине.

— Да, я…

— Это была твоя мысль? Или вы вместе с Сугико всё придумали?

В глазах Юко появилось неопределённое выражение.

— Саса, ты что хочешь сказать? — прислонившись к стволу дерева, неспешно проговорила Юко.

Саса заново окинул её взглядом. Высокая, сильно накрашенная женщина. На ногах — чёрные сапоги.

Выражение её лица чуть изменилось, она искоса взглянула на него. Взгляд её словно лип к нему.

— А ты что хочешь сказать?

— Саса, ты сегодня занят?

— Не особенно.

— Может, зайдём ко мне?

Казалось, её запах стал сильнее. Одновременно её липкий взгляд, словно подсохнув, поблёк, но на одно мгновение её глаза ярко блеснули.

Внезапно почувствовав усталость, Саса ответил:

— Нет, не стоит. Значит, с Сугико ничего не случилось, так?

Юко молчала.

— Это совершенно ничего не меняет.

Протянув ей бумажный пакет с головой, Саса сказал:

— Это тебе.

— Если хочешь, отдай Сугико, — добавил он и ушёл.

Как обычно, в воскресенье Саса проснулся после полудня и вышел в столовую, где жена и Наоко пили чай. — Уже пообедали?

— Сейчас будем. Ты ведь давно уже вместе с Наоко не обедал.

— И то правда. Что есть будем?

— Мы вот как раз думали, может, гренки пожарить.

— Мне тоже сделай. С солью.

— Никогда в жизни не слышала про солёные гренки, — ядовито ответила жена. — Наоко я ничего подобного давать не собираюсь.

— Я вовсе не заставляю Наоко есть то же самое. Кроме того, даже если соль и добавить, это вовсе не значит, что греки будут солёными.

— Всё равно, гренок с солью не бывает.

— Да какая разница, как их назвать? Я просто хочу, чтобы ты добавила в них соль.

— Не поверю, чтобы человеку на такой работе, как твоя, было всё равно, как называть вещи.

— Иногда не всё равно. Зависит от вещи.

— Ах, вот как?

Жена встала и ушла на кухню.

Наоко молчала, как будто происходящее её не касалось. Саса, который уже начал было раздражаться, постепенно остыл. Время от времени у него с женой случались такие ссоры. Он понимал, что этим она выражает ему своё осуждение.

После встречи с Юко прошла неделя, но вестей от неё не было.

Вообще-то ничего другого ждать и не приходилось, к тому же он думал, что уже избавился от мыслей о Сугико. Однако полностью изгнать её из памяти не мог.

Интересно, когда всё-таки появился этот мужчина, ни лица, ни имени которого Саса не знал? Саса не сомневался лишь в том, что тот был холост. Место рядом с ним пустовало. Наверное, Сугико сейчас прилагала все силы, чтобы занять это место, потому у неё и не было времени встречаться с Саса, да и встреча эта не пошла бы ей на пользу. Но основная причина была, вероятно, в том, что Сугико желала покончить с тем, что её делят двое мужчин…

Пожалуй, из разговора с Юко он понял именно это.

Жена поставила перед ним тарелку. Яйцо на квадратном куске хлеба выглядело сыровато. «На подсоленных гренках яйцо вкуснее всего, если его чуточку пережарить», — подумал Саса, но промолчал.

Вернувшись в комнату, он попробовал почитать, но чтение в голову не шло. Раз он уже принял решение относительно Сугико, звонить Юко тоже не имело смысла. А номер Сугико он ни разу не пытался узнать.

Внезапно перед глазами возникло лицо Миэко. Как всегда, она уже месяц не звонила ему, но её телефон был у Саса записан. Достав записную книжку, он некоторое время разглядывал цифры. Неизвестно, дома она сейчас или нет. Она говорила, что никто кроме неё к телефону не подойдёт, но набирать её номер ему ещё не приходилось.

Уже года два, примерно раз в месяц, Миэко звонила ему и они встречались в отеле. Каждый раз она приходила к нему на свидание, когда её любовные связи разлаживались. Саса привык думать, что Миэко использовала его как болеутоляющее.

Саса разглядывал цифры в записной книжке, и вдруг ему пришло в голову, что, быть может, и он сам, зрелый мужчина, требует от неё того же самого. Ей было столько же лет, что и Сугико.

— Может, и у меня сейчас проблемы в личной жизни?

Несомненно то, что ему до смерти надоело это подвешенное состояние. Как желание пропустить рюмочку… вот чем были для него встречи с Миэко, и чувство это было, скорее всего, взаимным.

Саса начал набирать номер.

После гудков послышался звук снятой трубки. Услышав голос Миэко, Саса внезапно ощутил острый прилив нежности.

— Сегодня со мной встретиться не сможешь?

— Я как раз вчера всё позвонить собиралась. Но сегодня я во второй половине дня занята.

— С которого часа?

— С пяти… нужно кое с кем встретиться.

— А ты отмени.

— Это не то дело, которое можно отменить.

— Если ты встречаешься с мужчиной, вроде твоего жениха…

— Нет, это не такой мужчина. И мы будем не вдвоём.

— Сейчас только начало третьего. Если встреча в пять, можно и успеть.

— Даже если я сейчас выйду… останется только час с небольшим.

— Разве не хватит?

Саса почувствовал, что она колеблется.

— У тебя мама дома, что ли?..

— Мать уже вышла. Она к пяти придёт, прямо туда.

Саса наконец сообразил, что это за встреча. Похоже, Миэко не лгала, говоря, что собиралась позвонить.

— Давай встретимся, ну, пожалуйста.

— Но ведь сегодня у меня…

— Ну и что?

Получив отказ, Саса обычно не настаивал, однако на этот раз не отступал. В её словах тоже чувствовалось напряжение. Некоторое время она колебалась, потом вдруг с решимостью в голосе проговорила: