– Сейчас. Мы можем поговорить о Вашингтоне после обеда, если хочешь. У меня есть в запасе несколько историй, от которых волосы встанут дыбом. Конечно, нельзя ссылаться на меня, что бы я ни говорил, но ты хорошо проведешь время за таким разговором.
Уильям хмыкнул.
– Иногда я оказываюсь очень хорошим слушателем.
Они расселись вокруг стола, и Винс со своего места предложил тост.
– За Четемов и в память Итана. Он был великим человеком и всем сердцем радел за каждого из нас. Я предлагаю тост за этот дух любви и заботы, который я не принимал всерьез, когда был молодым. – Он замолчал на мгновение и откашлялся. – Извините, не думал, что окажусь таким чувствительным. Я отбросил многое из того, что сделало Четемов замечательной семьей, и потом сожалел об этом, и я прошу у вас прощения. Я надеюсь, что мы с Кларой станем частицей семьи Четемов, о чем каждый из нас думал, когда мы размышляли о том лучшем, что может быть в семье.
Установилась долгая тишина. Нина вытирала слезы. Мэриан смотрела на Винса с удивлением и восхищением.
– Хорошо, хорошо, – громыхал Уильям.
Лео смотрел на Гейл, которая застыла, как изваяние, над своей тарелкой.
Клара с радостью и любовью улыбалась Винсу. Тот вкратце рассказал ей всю историю, когда они познакомились: как он восстал против власти отца в доме и в бизнесе, и, наконец, в порыве продал свои акции, ушел из дома и постепенно потерял связь со всеми, кроме Чарльза. Когда он планировал этот ужин, она мягко настояла, чтобы муж извинился перед ними. Клара понимала Винса. Ему нужен был кто-то, кто подсказал бы ему, как вести себя с людьми. Потому что каким бы блестящим и проницательным он ни был, заботясь о благосостоянии страны, Винс не понимал людей. Клара об этом знала. Это оказалось странным изъяном в человеке, совершенном во всех остальных отношениях. Но он нашел ее, и она знала, что смогла бы научить его вести себя так, чтобы повсюду его путь был ровным. Она будет собакой-поводырем Винса, которая проведет его через заросли человеческих взаимоотношений. В этом состояла ее миссия.
– О ком я действительно хочу поговорить, так это о Чарльзе, – сказал Винс после того, как официант подал суп и вышел из комнаты. – Я страшно беспокоюсь о нем. Он довольно часто приезжает ко мне в Вашингтон, и откровенен со мной, как только брат может быть честен и откровенен. Я привык думать о нем, как об одном из самых лучших людей, которых когда-либо знал. Но у него есть также и серьезные недостатки и поэтому он попал в такое затруднительное положение. И я хочу помочь ему.
Винс сделал паузу и немного отодвинул от себя тарелку с супом.
– Я должен помочь ему. Меня удручает, что один из нас сталкивается с такими ужасными проблемами. И я люблю его. Он гораздо старше меня, но мы всегда были близки. Мы лучшие из друзей. Но я собираюсь быть очень честным на этот счет – я думал об этом не один месяц, и мы не можем помочь ему, закрывая глаза, чтобы не видеть явного – Чарльз слабый человек. И испуганный. Он не может предпринимать решительных действий. Иногда вообще ничего не может предпринимать – потому что уверен: результат будет плохим. Довольно часто он оказывался прав, что делало его еще более неуверенным. Как раз в этом году, если взять свежий пример, он принял важнейшее решение и настоял на нем, это оказалось катастрофой. Это случай с разработкой участка Дирстрим в Северо-Западном пригороде Чикаго, который зависел от так и не построенной магистрали. Все вы знаете эту историю.
Он обвел глазами сидящих за столом. Никто не ел, все слушали.
– Настоящие проблемы начались, когда отец утратил интерес к «Четем Девелопмент» и всю свою энергию направил на Тамарак. Бедный Чарльз остался один, и – надо быть честными – никто из нас не помог ему. Мы позволили отцу создать компанию, но не захотели вмешаться и отстранить Чарльза, когда тот развалил ее. Уильяму нравилось работать несколько часов в день, а остальное время писать письма; Нина пыталась найти возлюбленного человека, который любил бы ее так сильно, как ей это было нужно и чего она заслуживала; Мэриан и Фред хотели, чтобы компания была большой, и знали, как управлять ею, но не хотели заняться ею...
– Фред хотел, – вставила Мэриан.
– При соответствующих обстоятельствах, – быстро добавил Фред. – Не сам я, конечно, Уолтер хотел продвинуться в компании... муж моей сестры Розы, – пояснил он для Клары. – Мы не испытывали никакой радости, наблюдая как компания приходит в упадок, но я не мог оттолкнуть Чарльза; ведь все-таки он старший сын, а Уолтер и я – мы лишь женились на женщинах из этой семьи.
– Какими бы ни были причины, – непринужденно сказал Винс, обходя тот факт, что Итану не нравился Фред и тот не допускал его к руководству, хотя Фред нацелился на место Винса задолго до того, как Итан выставил его, – все мы позволили Чарльзу привести компанию в упадок. Я никого не обвиняю – все мы заняты и у всех свои проблемы, но факт остается фактом – мы покинули его. И должен сказать вам, мне его жаль. Несколько недель тому назад, когда он приезжал в Вашингтон, привез мне последний финансовый отчет «Четем Девелопмент». Я знаю, все вы его видели, но позвольте мне задержаться на этом, так как мы будем говорить об одном и том же. Банки требуют оплаты десятки миллионов долларов процентов за займы компании, они не дадут новых займов, пока не получат проценты по прежним, а у компании нет денег, чтобы выплатить их. Может быть, еще важнее то, что нет средств для начала новых проектов, которые дали бы компании возможность раз вернуться заново. И Чарльз, бедный Чарльз, пытаясь избежать полного развала, сам лично взял в долг сорок миллионов долларов, заложив все, что у него есть. Он в отчаянном положении, и все об этом знают.
Винс выпил глоток воды.
– Теперь. Если продать «Тамарак Компани», у «Четем Девелопмент» останется тридцать-сорок миллионов в активе после уплаты долгов по Тамараку. Чарльз мог бы выплатить банкам их проценты и получить часть их назад, он мог бы выкупить часть своих займов, и еще у него осталось бы десять-двадцать миллионов, чтобы приступить к реализации некоторых из задуманных им и Фредом проектов. Они готовы начать. Незачем сидеть в бездействии, они абсолютно уверены, что могут все провернуть. Единственное, что им требуется, это инструмент. Им нужны деньги.
Винс посмотрел на каждого из них.
– Вот к чему мы пришли. В Чикаго Чарльз из кожи вон лезет, чтобы мы могли гордиться им, но компания трещит по швам под его руководством, и при каждой встрече с ним я убеждаюсь все больше, что он конченый человек. Я больше не могу терпеть это, поэтому приехал сюда, чтобы посмотреть, могу ли я объединить всех нас и помочь ему. Он наш брат! И твой отец, Гейл! Сколько же еще времени мы будем заставлять его страдать? Он попросил семью об одном: продать «Тамарак Компани», чтобы использовать эти деньги на уплату долгов и снова поставить «Четем Девелопмент» на ноги. Я сказал ему, что помогу, чем смогу, что я не брошу его, и я уверен – я абсолютно уверен – все остальные тоже не бросят его в беде. Мы можем многим помочь ему и после того, как добудем ему денег. Вероятно, нам следует подумать о некоторых изменениях в компании. Вероятно, пора Фреду взяться за дело, он был бы отличным президентом. И, конечно, Уолтер мог бы работать с ним в тесном контакте и они бы продолжили дело отца лучше, чем кто бы то ни было. Могу поспорить, Чарльз был бы рад, остался бы председателем комитета, и знал бы, что он не неудачник.
Вошел официант, чтобы забрать суповые тарелки. Винс махнул рукой, чтобы тот вышел.
– Я знаю, как вы относитесь к Тамараку, – сказал он Гейл и Лео. – Но остальные выросли вместе с «Четем Девелопмент», это была первая мечта отца, и все мы приняли в ней участие. Если бы я был более достойным человеком, то и у меня еще осталась бы часть этой компании. Но именно поэтому теперь я делаю все, что могу, для Чарльза и для отца тоже. Я лишился своей доли компании, потому что я был молодым и глупым, но я никогда не переставал любить компанию, никогда не терял чувства ответственности перед нею. Ну, ладно, это моя проблема, а не ваша, вы не должны помогать мне возмещать этот ущерб. Но я думаю, все мы любим компанию отца и все чувствуем ответственность за нее. Полагаю, что в этом я прав.
