Выпили за встречу.

— Долго ты еще здесь пробудешь? — спросил Вербицкий.

— Не знаю, Илюша. Я получил задание. Как найду убийцу, так и освобожусь.

— Убийцу? Какого убийцу?

— Того, кто скинул Таисию Покровскую с обрыва.

Вербицкий нахмурил брови.

— Значит, ты за мной наблюдал?

— А то как же, Илья. Но ваш результат меня не удовлетворил. Я ведь намерен найти настоящего убийцу.

— Это как же тебя понимать, Олег? Очередной раз хочешь меня дураком выставить?

— Не бузи, Илюша. Я бы встал на твою сторону, если бы не одна случайность, благодаря которой я перешел на сторону Угрюмова. Меня наняла сестра Таисии Кира. Она вернулась из Питера, но не захотела засвечиваться в следствии. На то есть веские причины. Так получилось, что я решил обследовать усадьбу Таисии. Надо же с чего-то начинать. В ночь с пятницы на субботу, ближе к утру, Угрюмов появился в кабинете Таи, открыл сейф и положил в него письмо. Вопрос. Кому? Покойнице? Нет, конечно. Он положил письмо тебе.

— Поклеп на самого себя? С какой целью?

— Цель-то понятна. Обвинили в убийстве любимую женщину, которая его не совершала, но у которой есть мотив и нет алиби. Наташа встречалась с Таисией, но не убивала ее. Убийца нам до сих пор не известен. Он воспользовался удачным моментом, если только игра не была еще тоньше, чем мы можем себе представить.

— Ты хочешь сказать, что Алексей умышленно потянул одеяло на себя, рискуя головой?

— Репутацией. — Олег вынул из кармана пиджака газету и бросил на стол. — Вот разоблачительная статья из утреннего выпуска, где он назван коварным убийцей. Ославил себя на все побережье ради спасения девушки. Собой он не рисковал. Вы же его не поймали и вряд ли поймаете. Он добился своего.

— У нас чемодан улик. Следственный эксперимент подтвердил нашу версию.

— А стрелки вам кто рисовал?

Олег вынул из кармана смятую кучу чеков со стоянки и бросил на стол.

— Поток машин течет через стоянку как ручеек. Я выгреб чеки из урны при выезде. Никто чеки не сохраняет. Их выбрасывают. Кому нужен этот мусор? А ты купился на эту удочку. Я подберу сейчас чеки на любое удобное мне время.

Вербицкий задумался.

— И вторая машина. Слишком…

— Прекрати. Доверенность можно выписать любым числом. Она написана от руки. Но в вашу схему не входили следы от обеих машин за гаражом у мусорной ямы. За гаражом есть следы Наташиной машины и следы второго «Пежо». Это говорит о том, что первоначальный план строился по другой схеме, но потом Алексей понял, что не успеет доехать от гаража до места убийства к десяти часам, и сократил расстояние вдвое, найдя золотую середину. Золотая середина — это стоянка, от которой все точки находились на удобном расстоянии. Гараж, больница, Чертово копыто и дом Артюхова. Тогда же ему пришла в голову идея с чеками. Он выиграл у вас сражение, Илюша. Снимаю перед ним шляпу.

— Ты слишком уверен в своей версии, Олег.

— Ничего подобного. Я очень внимательно наблюдал за Угрюмовым. Одного письма мне было недостаточно. Представился второй случай убедиться в его намерениях. Автобаза. Алексей руководил ремонтом, но сам в нем не участвовал. Увидев вашу машину, он тут же засучил рукава и полез под капот. Тогда вы заметили царапины на его руке и получили шок. То, на что парень рассчитывал. Но никто из вас не подумал о его рубашке от «Версачи». Не очень удобная одежда для черной работы. Ремонт шел полным ходом, и к моменту вашего приезда шофера походили на трубочистов, а Алексей выглядел, как лондонский денди. Кстати. С мундштуком во рту я его видел дважды, когда он встречался с вами. Угрюмов не пользуется мундштуком. Загляните в пепельницу его «Фольксвагена». Но вы не захотели. Что вижу, то и в протокол заношу.

— Он сам себе покалечил руку?

— Надо же понимать ради чего.

Вербицкий выпил коньяк, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

— На каждом шагу он подбрасывал вам сенсационные открытия, и вы заглатывали наживку, уже не думая о логике вещей. Он играл на честолюбии сыщиков, а не на их профессионализме. И он был прав.

Илья разозлился.

— Не перегибай палку, Олег!

— Я ничего не перегибаю, дорогой друг. Вот тебе последний аргумент. В башне с механизмом часов вы нашли самую ценную улику — пуговицу. Вашему торжеству не было предела, и на этом строился расчет Алексея. Он совершил ошибку и не знал, как ее исправить. Ему помогла пуговица.

— В чем же он ошибся?

— А в том, что уже не имело смысла переводить стрелки часов, после того как привез Любу домой. Их можно и нужно перевести для того, чтобы Артюхов зафиксировал время. Но Артюхов был пьян, и Угрюмов мог назвать ему любое время, не передвигая стрелок. Зачем же он полез на башню? Для того чтобы вы видели ошибку во времени. Так у вас зародилось подозрение — правду ли вам говорил Угрюмов. А для вас он мог передвинуть стрелки и на другой день. На эти часы никто не смотрит, они давно превратились в декорацию.

Вербицкий налил себе еще рюмку коньяка.

— Вот так вот, господин старший следователь по особо важным делам. И что вам дороже — истина или все же честолюбие?

Вербицкий ничего не ответил. Громов продолжал:

— А теперь, Илюшенька, я тебя добью. По твоим расчетам, после манипуляций с часами Алексей должен был поставить «Фольксваген» на стоянку, отогнать чистый «Пежо» туда же, а поцарапанную машину поставить в гараж и, наконец, вернуться на «Фольксвагене» домой. При такой схеме он должен вернуться домой не раньше часа ночи и облегченно вздохнуть. Рядом с гаражом стоит жилой дом, в нем живет отставной капитан первого ранга Липатов. Он выгуливает свою собаку три раза в день в одно и то же время. Он очень хорошо знает Алексея. Так вот. Старик видел, как Угрюмов вернулся домой на своем «Фольксвагене» в 23 часа 30 минут, успел перекинуться парой фраз с отставным моряком и загнал машину в гараж. Значит, высадив Любу у дома, он сразу поехал восвояси. Дорога заняла двадцать минут. Поцарапанная машина, на которой приехала Наташа со свидания, стояла в гараже, а девушка ждала Алексея, чтобы рассказать ему о схватке с соперницей и деньгах. Наташа не собиралась никого убивать. Она не знала о деньгах. Алексей намекнул вам об этом в письме. Девушку проверяли на вшивость. Продаст — не продаст.

— Так, может, Наташа и есть убийца?

Олег закурил и выпил коньяка.

— Это мне и следует выяснить. Десять лет назад ты, Илюша, был капитаном, а я только начинал свою журналистскую карьеру, заодно промышляя частным сыском. Тогда мы с тобой столкнулись с заурядным случаем. Убийство в порядке самозащиты — проходной эпизод в твоей практике, а я его запомнил на всю жизнь. В деле была замешана одна женщина, ее фамилия Велехова. Так вот, Таисия Покровская и Таисия Велехова одно и то же лицо. Любопытная история. Я могу тебе о ней напомнить, если ты позволишь мне отвезти тебя на вокзал. Путь неблизкий и у нас будет время для воспоминаний.

— Уехать и все так оставить?

— После драки кулаками не машут. Ты уже оставил после себя неизгладимый след.

Олег постучал пальцем по газете, на первой полосе которой был портрет убийцы — Алексея Васильевича Угрюмова. Где он теперь?

Когда Кира втянула Олега Громова в дело об убийстве своей сестры Таисии Покровской, он, в отличие от Вербицкого и Блохина, сразу же оказался в привилегированном положении, так как знал гораздо больше сыщиков. Старые друзья одновременно взялись за одно дело, как это уже нередко бывало, но на этот раз они не знали, что им придется вместе подводить итоги. Каждый разрабатывал свою версию, и одна из них должна оказаться ошибочной, а возможно, и обе не дадут правильного ответа.

Кира указала Олегу на отправную точку.

В меру оптимист, в меру пессимист и при этом законченный циник, Громов смотрел на расследование, как на работу иллюзиониста. Речь шла об убийстве женщины, состояние которой превышало бюджет крупной области. Мотив — деньги. Убийца тот, кто мог эти деньги получить. Кира тоже подпадала под подозрение. Ее билеты на поезд как алиби Олегом не рассматривались.