Они перестали друг друга слышать. Гул, сигналы машин, сирены – все смешалось в общем безумии.

Свет в окнах погас около одиннадцати вечера. Осипов связался с коллегами и предупредил, что Катя через сорок минут будет дома и пора убираться из ее квартиры. Минут через пять секретарша с иностранцем вышли во двор, сели в «Тойоту» и уехали.

– Ну, Павел, пора и нам навестить их гнездышко.

– Без проблем. Ромка нашел ключи от сейфа?

– Нет. Здесь поищем. Если у Катьки имеется конспиративная квартирка, то почему бы в ней не хранить важные вещи? После гибели Вербина в ее доме могли провести обыск. Все знали о ее отношениях с шефом. А прокуратура готовилась к аресту. Вряд ли Катя, если они с Вербиным в сговоре, рискнула бы держать в своей квартире что-то важное.

– Но эта квартира могла быть арендована ее дружком, а не самой Катей.

– Согласен. Только не этим дружком, а Вербиным. Мне эта мысль случайно в голову пришла. Где-то им надо трахаться. А если эту квартирку снял Вербин? Главное, с работой рядом. Десять минут на машине.

– Теперь Вербин ушел в подполье, а она сюда водит иностранцев.

– Для дела, Паша, для дела. Им сейчас как никогда нужны связи за границей. Не зря Катька туда моталась, они давно готовят свой отход. Вербин знал, что при его должности он не может стать официальным миллионером в России. Все правительственные чиновники – народ бедный и честный. Но их жены и дети могут на кастрюльках зарабатывать миллиарды. Вербину полтинник стукнул, пора и о хорошей, спокойной жизни подумать. Прокуратура подстегнула процесс.

Бывшие стражи закона вошли в дом, и Паша Игнатюк достал отмычки. Дверь открылась через две минуты. Маленькая кухня и одна большая комната.

– Ты когда-нибудь слышал, Геннадий Иваныч, чтобы однокомнатные квартиры относились к категории коммунальных?

– В базе БТИ указаны только метры. Площадь. О количестве комнат ни строчки. Я не разбираюсь в квартирных аферах, у нас своих дел хватает.

Широкая кровать посредине комнаты, стены увешаны зеркалами, столик, два кресла, недопитое шампанское, бокалы, фрукты, конфеты.

– Вещей нет и шкафа для барахла тоже. Тут никто не живет. Стопроцентный бордель, – осмотревшись, констатировал Осипов. – Чистенько, уютненько, коверчик на полу.

– Я пройдусь по верхам, а ты по низам.

– Это как?

– На четвереньках. Исследуй каждый сантиметр под ковром и осмотри днище кровати, стола и кресел. Нам еще повезло, мебели нет. Здесь должен быть тайник. – Вопрос только – чей. Тут еще тумбочка у кровати, надо глянуть, что в ней, и не забывай о кухне. Ключик можно спрятать в продуктах и заморозить. Старый фокус.

Обыск начался.

– Не тумбочка, а секс-шоп. Чулочки, поясочки, презервативы… Обычный бордель, – комментировал Паша. – Под кроватью несколько пар туфель на шпильках. Тут целые спектакли разыгрывают.

Осипов разглядывал зеркало, висящее на стене напротив кровати, ощупывал раму из золоченого багета.

– Нет никаких крепежей. Не могу понять, на чем оно держится. Вбито так, словно его наклеили.

Он сам не понял, на какой механизм нажал. Зеркало с рамой открылось, как дверца. За ней находилась ниша, соответствующая размеру зеркала. В нише стояла видеокамера на штативе.

Гена осмотрел зеркало с внутренней стороны.

– Здесь порнушку снимают скрытой камерой. Надо проверить другие зеркала, они на всех стенах висят.

Игнатюк подошел к нише.

– Провода идут в сторону двери. Глазок камеры направлен на кровать. Но самое интересное, Гена, что огонек горит – нас с тобой тоже снимают. Под штативом мини-кассеты лежат, но чистые. Они запечатаны. Такой кассеты хватит на час съемки, а парочки не было более двух часов. Если один из партнеров не знает о том, что их утехи фиксируются, то как другой включает технику и меняет пленки?

– Следи за огоньком, Паша.

Осипов подошел к двери и выключил свет. Огонек погас вместе с люстрой. Он вновь нажал на выключатель, и яркая люстра зажглась одновременно с камерой.

– Так, один вопрос решен.

Игнатюк выключил камеру кнопкой управления и достал из камеры кассету.

– Пленка стоит на самом начале, значит, один из них перед уходом вынул кассету с отснятым материалом и вставил чистую для следующего сеанса. Своими рожами мы им испортили картинку. Я заправлю чистую перед уходом, а эту мы заберем с собой, – сказал Осипов.

Они прошли на кухню. На столе стоял кофейник и две чашки. В ванной висели халаты и полотенце. Геннадий их пощупал.

– Вот и ответ на второй вопрос. Полотенца еще не высохли. Думаю, что душ они принимали по очереди. Пока иностранец смывал с себя натруженный пот, Катя меняла пленки, а потом любезно сварила кофе на посошок.

– Если все это не сделал он.

– Вряд ли. Это ей нужен компромат. Ей и Вербину, чтобы в нужный момент нажать на иностранца и потребовать от него необходимые услуги. Сексуальный скандал для дипломата означает конец карьеры. Я думаю, они не одного лоха поймали на крючок. Найти квартиру с нишами или так ее оборудовать мог только Вербин, никак не иностранец. Ладно, все понятно, надо навести порядок и сваливать.

Телефонный звонок застал их в машине, когда они возвращались на базу:

– Докладывает пятый. «Тойота» высадила девушку у метро «Пушкинская», дальше она поехала своим ходом. Машина проследовала до консульства Великобритании и заехала в ворота. Водителя легко пробить по мидовской базе.

– Отлично. То, что я хотел услышать.

Осипов убрал трубку в карман.

– Им нужна английская виза, теперь это ясно как божий день. У Вербина только одна проблема – паспорт.

Впервые Андрей привез Данилу в офис и познакомил с главным продюсером Сергеем Михайловичем.

Сергей похлопал парня по плечу.

– Скажу тебе честно, Данила, твой фокус с собакой мне не понравился, а телевизионщики писали от восторга. Честно признаюсь, нам есть чему у тебя поучиться.

– Посмотри его сегодняшний материал. Клянусь, я не вмешивался. Самоубийца на Крымском мосту! Уникальный сюжет. Такого наш зритель еще не видел. А потом паника, пробки. Мост ходил ходуном. Какие съемки! Кассету мы не стали переправлять, монтаж сделаем сами. Телевизионщики все лишь испортят.

– Ну, показывайте. Редакторы с каналов меня уже достали. Никто из их придурков на пир чумы не успел. Они сидят в полной заднице.

Сергей потирал руки.

– Пусть терпят. Речь идет о хорошем куше. Не продешеви.

Андрей тихонько толкнул плечом Данилу и стрельнул взглядом в сторону. За монтажным столом сидела красивая девушка с длинной черной косой и необычный внешностью. Таких можно встретить на обложках глянцевых журналов. Она с интересом разглядывала новичка и не отвела взгляда, когда Данила взглянул на нее.

Андрей подвел стажера к красотке.

– Вот, Анфисочка, наш новый Антониони. Зовут его Данила. Познакомься.

Девушка улыбнулась.

– Ее голос, Даня, мы слышим каждый день по рации. Анфиса наш координатор, диспетчер и вообще главное лицо в команде. Начальники только суетятся, а Анфисочка дело делает. Она лучше других знает, что надо снимать, а что нет.

Все собрались у мониторов. Зрелище и впрямь завораживало. Мощная камера сумела зафиксировать даже лицо самоубийцы. Не очень четко, но те, кто с ним знаком, безусловно, узнают смертника.

– Такой крупный план нам не нужен, – покачал головой Сергей. – Нам важен факт трагедии, а не скандал вокруг личности. Не имеет значения имя, тем более причины. Сам факт трагедии маленького, доведенного до отчаяния человека – вот тот заряд, который должен выстрелить. К тому же в его лице нет ни страха, ни отчаяния.

– Зато есть напряжение и решимость, – не согласился Данила. – Он знает, на что идет.

Сергей опаять похлопал Данилу по плечу.

– Ты прав. И этим мы испортим все твои старания. Парня узнают. А потом выяснится, что он полез на спор по пьянке и разбился. Туда дураку и дорога. Факт трагедии превратится в фарс.