Спать он не мог, но ему очень хотелось есть. Тут он вспомнил о пяти тысячах, лежащих в заднем кармане, и еще об одной тысяче в тумбочке. За здорово живешь такие деньги не платят.

Осень выдалась сухой и теплой, шкала термометра подбиралась к двадцатиградусной отметке, листья деревьев пожелтели раньше обычного и упорно держались на ветвях, не желая падать. Сказочное зрелище, когда видишь три стоящих рядом дерева, одетых в разные цвета. У одного желтые листья, у другого красные, а третье осталось по-летнему зеленым. На небе ни облачка. Солнышко припекает.

Сергей оставил машину у железных ворот в трехметровом заборе и нажал кнопку звонка. Замок щелкнул, калитка открылась, и Сергей очутился в райском саду. Территория участка казалась бесконечной и вся утопала в цветах. Он не часто сюда приезжал, но когда ему доводилось бывать в этом сказочном царстве, завидовал хозяину черной завистью. Хозяин жил в свое удовольствие и сам лично занимался цветами. Сад цвел с мая по октябрь, сменяя наряды. Одни цветы увядали, на их месте расцветали другие. Сергея поражало, как можно, обладая таким вкусом и безудержной любовью к красоте, сочинять кошмарные кровавые истории. Он приехал в гости к писателю, человеку творческому, тонкому, обладающему безудержной фантазией, но не написавшему ни одной книги с положительным героем и счастливым концом. Издатели высоко ценили талант Вадима Борисовича Витковского, но не издавали его. Сегодняшний рынок требовал других сочинений, к сожалению, более слабых, не требующих осмысления. Прочел, выбросил и забыл. Но Витковский продолжал писать. Он был творцом, признанным или нет – это другой вопрос. Востребованность приносит деньги и популярность – то, чего требует честолюбие каждого автора. Витковский не был исключением и страдал теми же недугами, что и другие творческие люди. Он относился к категории «непонятых гениев», но не нуждался в деньгах и мог позволить себе писать в стол. Для удовольствия. А для денег он создавал сценарии, которые претворялись в жизнь. Мало того, он мог наблюдать, как режиссер воплощает его очередную задумку. И вот этот режиссер приехал на очередные переговоры. Вадим всегда с радостью принимал гостя, а Сергей, приезжая сюда, с тоской смотрел на окружающую красоту и понимал, что жизнь уходит как песок сквозь пальцы. Он день и ночь просиживал в душной конторе и не всегда помнил, какое за окном время года. О жене, которую безумно любил, и вовсе говорить не приходилось. С ней разве что месячный отпуск один раз в год удавалось провести.

Дорожка, посыпанная толченым кирпичом, вывела Сергея к бассейну, за которым возвышался белоснежный особняк. Возле бассейна стоял стол под широким зонтом, кресла, на одном из которых висел белый махровый халат, столик на колесиках был уставлен напитками. Здесь фантазии хозяина не хватило, такая картинка есть в любом голливудском фильме, когда надо показать состоятельность героя. Как правило он должен плавать в бассейне. Так оно и было. Очевидно Вадиму доложили, кто позвонил у калитки, и он спешно нырнул в воду.

– Привет, гений! – махнул рукой гость.

– А, Сережа! Рад тебя видеть, – бултыхаясь в воде, ответил полный мужчина лет сорока и широко улыбнулся. Этот человек источал добродушие.

– Поговорим на суше или мне нырнуть? – спросил Сергей.

– Уже выхожу.

Писатель оказался человеком невысокого роста, полнота округляла его, и он походил на воздушный шарик, не надутый до конца. Накинув халат, Витковский спросил:

– Выпьешь что-нибудь?

По шаблонам американского кино гость должен ответить: «Сухой мартини», если бы был женщиной, или: «Скотч», если остается мужчиной.

– Жарко. Сухого вина выпить можно, – сказал Сергей. Он не знал, есть ли в доме кто-то, вокруг не было ни слуг, ни телохранителей. Он ни разу никого не видел. Пока Вадим вытирался, гость сам налил себе вина и сел в кресло. Взъерошив редкие мокрые волосы, хозяин сел напротив и тоже налил себе вина.

Сергей положил на стол конверт.

Писатель приоткрыл его – там были деньги.

– А это еще за что?

– Десять процентов от конкурентов парфюмера. Я не упускаю ни одного возможного источника доходов. Пришлось просчитать, кому будет выгодно исчезновение с рынка фирмы «Ароматы любви». И я их нашел. Теперь акционеры Хабирова перейдут к этим людям. Нет, они ничего плохого ему не желали. Просто я им предложил варианты, акции могли уплыть в другие руки. Они согласились заплатить.

– Блеф?

– Чистой воды. Но они купились.

– А как все начиналось! С пустяков. Оскорбленный папаша заказал Хабирова за то, что он похитил его дочь и сделал своей женой.

– Хабиров плебей, а папаша из старого знатного рода – это первое. Во-вторых, дочь уважаемого муллы стала четвертой женой Хабирова. И в-третьих, он вывез ее в Россию, а девушка получила высокое духовное образование. Теперь она вернется домой к папочке.

– Примитив. А какую историю мы раскрутили из пустяка!

– Сценарий писал ты, Вадик. Мы «ставили кино». Главное, что ты сумел объединить несколько совершенно разных дел в один общий клубок. Ну какая связь между наркотиками и враждой тестя и зятя?

– Да, да. Я и сам не понял замысел твоего полковника. Ведь героин они перехватили в пути. Сто сорок килограммов, кажется. И этот перехват нигде не зафиксирован. Получили товар, и чего им еще нужно? Неплохой куш.

Они выпили вина, и хозяин указал на тарелку с клубникой:

– Попробуй. Поздний сорт. Язык проглотишь. Растет только у меня до октября. Наслаждайся, Сережа.

Гость попробовал и покачал головой:

– Ты живешь в раю, Вадик.

– Возможно. Мне трудно судить. Я не бывал в аду и не знаю, что это такое.

– Ад? Ад наступает тогда, когда надо уйти, а ты остаешься.

Писатель усмехнулся.

– У тебя не хватает денег? Дай бог каждому. В чем проблема?

– В болезни. Моя работа – моя болезнь. Это неизлечимо. А с героином все просто. Ребята его взяли без шума, курьеров зарыли в землю, и концы в воду. Но таджики прислали официальное уведомление министру. Подстраховались. Министр взял дело под личный контроль. И что делать? Сдать полторы сотни килограммов чистейшей дури государству? Это же миллионы. И вот твоя гениальная голова увязала Хабирова с поставщиками. Парфюмерные склады – вонища! Ты гений, Вадик. Героин сгорел, сколько успели продать – неизвестно, киллеры уничтожены – никаких концов. Крупное дело раскрыто, министр поставил галочку и выдал премии. Наркотик цел и остался в нужных руках, а твой очередной фильм увидела вся Россия. В отличие от других авторов все твои сценарии осуществляются и доходят до зрителей. Продюсеры и издатели не знают, какого автора они выпустили из рук.

Как и любому автору, Витковскому было приятно слышать похвалы, но он все-таки не удержался, высказал претензии режиссеру:

– У меня все расписано, Сережа. Выступления полковника по телевидению нет в моем сценарии. Он был смешон, я не поверил ни единому его слову. Второе. С киллерами ничего не получилось, по сценарию они не должны попадать в кадр.

– Согласен. Но здесь вмешались менты, им нужна была эффектная концовка.

– Никогда не иди у них на поводу, они тебе не платят. Соскребаешь с них налипшую грязь, тебе же аукнутся их ошибки. Ставь всех на место с самого начала. Есть сценарий – точка! Они не могут на тебя влиять. Ты знаешь больше их и знаешь, как выстраивать истории. Полковник Кулешов и его архаровцы – статисты в твоем кино.

– Тут другой случай, Вадик. Нам причитается десять процентов с оборота героина. Это немало.

– Забыл старую истину? Жадность фрайера сгубила.

– Я должен кормить сотни людей. Заказчики и телевизионщики едва покрывают мои расходы. Требуются дополнительные средства, и я вынудил ментов делиться со мной. Это не жадность, а справедливость. В конце концов лавры достаются им. В ряде случаев они сами выступают в роли заказчиков. Так мои ребята уничтожили банду Бражкина – ментам победа, а мне их «общак».